Летняя королева - Чедвик Элизабет

На берегу, стоя рядом с императрицей, Хью де Бове, архиепископ Руанский, поднял руки, чтобы благословить корабль и его пассажиров, и последний швартовый канат был сброшен. Гребцы взялись за весла, ветер поднял парус, и пропасть между сушей и морем увеличилась до ярда неспокойной серой воды, потом до десяти ярдов, потом и до ста.

Алиенора испустила длинный, тревожный вздох, когда побережье Нормандии отдалилось, а фигура императрицы превратилась в маленький темный штрих на берегу.

Генрих притянул ее к себе.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Он погладил изгиб ее живота, который округлился на шестом месяце.

– Да. – Она улыбнулась, чтобы рассеять тревогу в его взгляде. – Я не боюсь морских путешествий.

– Но тебя что-то беспокоит?

Она отступила назад, чтобы посмотреть на него.

– Когда ты ступишь на берег Англии, то станешь ее законным королем. Это твоя судьба. Ты знаешь эту землю, ты знаешь народ; ты жил здесь и боролся за свое право наследника престола. Мне же Англия принадлежит только потому, что она принадлежит тебе, и я еще не нашла ей места в своем сердце. – Она огляделась. Они вышли из гавани, и теперь не было видно ничего, кроме бурной серой воды. – Но я иду в неизвестность, и делаю это ради веры в тебя и в наших детей, как рожденных, так и нерожденных.

Он смотрел на нее, и его глаза посерели в тон оттенку моря. Она чувствовала, как энергия вибрирует в нем, подобно волнам, набегающим на нос корабля.

– Я не предам твоей веры, – сказал он. – Клянусь. Неизвестное еще не написано, и мы получили шанс написать то, что пожелаем, – с Божьей помощью.

Он поцеловал ее, и Алиенора ощутила вкус холодной соли на его губах и крепкую хватку рук, обнявших ее выступающий живот. Он был прав. Неизвестное было ненаписанным, и вместе им предстояло осуществить величайшую возможность в жизни.

Алиенора (Элеонора) Аквитанская – одна из самых известных королев в истории Запада, предмет многочисленных биографий, пьес и исторических романов. Спустя более восьмисот лет после ее смерти она все еще обладает магнетическим очарованием, которое продолжает привлекать новые поколения. Можно сказать, что она является одним из самых давних примеров культа знаменитости!

Я давно хотела добавить свой роман об Алиеноре к этому наследию, поскольку, хотя многое о ней уже написано, мне кажется, что многое осталось нераскрытым или недосказанным.

История Алиеноры постоянно переосмысливалась в угоду каждому поколению, и я нахожу все существующие версии захватывающе интересными. Меня особенно заинтересовала статья историка Ражены C. де Арагон, озаглавленная «Действительно ли мы знаем то, что нам кажется? Предположения об Элеоноре Аквитанской». Эта статья широко доступна в Интернете для всех желающих с ней ознакомиться. Основная мысль заключается в том, что, несмотря на все, что было написано, мы на самом деле знаем очень мало, а предполагаем и додумываем об Элеоноре очень многое – и это касается историков.

Когда я писала «Летнюю королеву», мне постоянно говорили, что Алиенора – женщина, опередившая свое время. Но я считаю, что она все же была женщиной своего времени, которая делала все возможное в рамках того, что позволяло общество. Любая попытка выйти за эти рамки немедленно и иногда жестоко пресекалась, но она ничего бы не добилась, не обладая особой стойкостью.

В тексте романа я называю ее Алиенорой, а не Элеонорой, потому что Алиенорой она бы назвала себя сама, и именно так ее имя фигурирует в хартиях и англо-нормандских текстах, когда она упоминается. Я посчитала уместным дать ей это имя.

Датой рождения Алиеноры в прошлом называли 1122 год, но сейчас историки считают более вероятной дату – 1124 год, а ее брак с Людовиком VII состоялся, когда ей было тринадцать лет – возраст совершеннолетия для девочки тогда составлял двенадцать лет. Мне кажется, ее отец знал, что не вернется из Компостелы, и перед тем, как отправиться в паломничество, позаботился о будущем своей дочери (так он думал!) и Аквитании. Алиенору иногда рассматривают как политического игрока на этом этапе, но, если взглянуть на неопровержимые факты, становится совершенно понятно, что власть находилась в руках высших баронов и духовенства Франции и Аквитании, и именно они заключали сделки.

Мы знаем, что отец Алиеноры был в боевом походе с Жоффруа Анжуйским за год до своей смерти, и я задаюсь вопросом (это просто мои измышления), не затронул ли он в тот момент тему обручения Алиеноры и его сына Генриха, тогда еще не вышедшего из пеленок. Из исторических источников мы знаем, что графы Анжуйские давно стремились объединить свои земли с землями Аквитании. Жоффруа, желая продолжить это стремление, надеялся обручить маленького Генриха с Марией, дочерью Алиеноры, и этот брак некоторое время обсуждался, но в конце концов был отклонен на основании кровосмешения (универсальная оговорка двенадцатого века, на которую можно было бы сослаться в случае необходимости). Однако Жоффруа не оставлял мыслей объединить свои земли с Аквитанией. Я глубоко убеждена, что, будучи главой семьи, он был инициатором бракосочетания, которое состоялось между Алиенорой и его восемнадцатилетним сыном Генрихом в Париже в 1151 году. Жаль, что Жоффруа не дожил до этой свадьбы. Было бы интересно понаблюдать за развитием событий в той семье.

Я усердно работаю с историческими исследованиями и делаю все возможное, чтобы не опорочить мертвых, – я стараюсь изображать своих героев исторически правдоподобными и верно передавать их характеры, по крайней мере, так, как они описаны в первоисточниках. Однако это произведение – исторический вымысел, и в рамках той степени правдивости, что я для себя установила, у меня была свобода действий, чтобы исследовать пути, по которым историки могли и не ступать.

Одна из главных догадок о жизни Алиеноры заключается в том, не совершила ли она прелюбодеяние и кровосмешение со своим дядей Раймундом, когда пребывала в Антиохии во время Второго крестового похода. Несколько летописцев обвиняли ее в неподобающем поведении в ходе путешествия, и есть туманные намеки на некоторые события в Антиохии, но если вчитаться в тексты, ни один из них не заходит так далеко, чтобы обвинить ее в сексуальных отношениях с дядей. Некоторые биографы все же решили, что у Алиеноры, вероятно, был роман с Раймундом, но, на мой взгляд, доказательств недостаточно. Алиенора и Раймунд были проницательными игроками, прошедшими политические жернова. Они находились под одной крышей примерно девять дней, и, хотя я уверена, что они обсуждали заговоры и интриги, я не могу представить, чтобы кто-то из них потерял голову и сошел с ума от вожделения за такой короткий промежуток времени, тем более что Раймунд был известен как преданный и верный муж. Это неправдоподобно.

Я подозреваю – но не могу доказать с помощью обычных исследований, – что у Алиеноры был длительный роман с ее вассалом Жоффруа де Ранконом. Найти сведения о Жоффруа в исторических источниках довольно сложно. Существует множество различных и противоречивых генеалогий, не говоря уже о надуманном его долголетии в некоторых биографиях Алиеноры, в которых тот же Жоффруа упоминается во времена правления Ричарда Львиное Сердце, когда, учитывая его предыдущую карьеру, ему было бы уже под сотню лет! Жоффруа де Ранкон, упомянутый в царствование Ричарда, очевидно, был сыном или внуком человека, известного Алиеноре.

Уолтер Mэп, один из менее надежных летописцев с менталитетом бульварного журналиста, предположил, что у Алиеноры был роман с Жоффруа Анжуйским, когда тот был сенешалем Пуату. Сомнительно, что Жоффруа когда-либо носил этот титул, и сомнительно, что он нашел бы время, место и самоубийственную храбрость для подобного поведения с супругой своего повелителя. В процессе исследования меня буквально осенило, когда я наткнулась на статью Сиднея Пейнтера «Кастеляны равнин Пуату в XI и XII веках», опубликованную в журнале Speculum в 1956 году, где он обсуждает карьеру различных де Ранконов, исходя из их положения как важных герцогских кастелянов. У меня есть подозрение, что это тот самый дым, от которого разгорелся костер летописцев, и они связали скандал не с тем Жоффруа. Я также подозреваю, что близость Алиеноры с Жоффруа де Ранконом была причиной скандала, на который намекали в Антиохии. Это, конечно, гораздо более правдоподобный оборот, чем связь Алиеноры с дядей, прыгнувших в одну постель, едва обменявшись парой слов. Де Ранкон до этого момента занимал важный пост в армии Крестового похода, но в Антиохии был отослан домой. Историки спорят, было ли это связано с тем, что он попал в немилость, едва не убив короля во время перехода через гору Кадмос (сейчас она называется гора Хоназ и находится в Северной Турции), или же он завершил службу и был нужен в Аквитании. Возможно, верно и то и другое. Этот вопрос остается открытым, как и отношения Алиеноры с ее дядей. Моя собственная точка зрения на происходящее, основанная на всех аспектах моего исследования и отфильтрованная логикой и воображением, заключается в том, что между Алиенорой и Жоффруа де Ранконом возник тайный роман, который не вошел в учебники истории, но оставил отблески в комментариях некоторых летописцев. Алиенора и ее дядя, возможно, проводили много времени вместе, но я считаю, что они разрабатывали политику и даже заговоры против Людовика, а не наслаждались друг другом в постели. Конечно, Алиенора попросила аннулировать брак, и Людовик был обеспокоен настолько, что ночью покинул Антиохию, забрав жену силой, когда она отказалась уйти.