Элизабет Чедвик - Любовники поневоле

– Не беда, – вмешался Шон, – Августина может присмотреть за Фибой и Шоном-Майклом.

– У Августины нет времени смотреть за детьми, – сказал Коннор. – Кэт наладила ей бизнес.

– Ну, не настолько уж я и занята, – ответила Августина, улыбаясь Шону.

Кэт во все глаза смотрела на этих двоих, озадаченная их выразительными взглядами друг на друга. Потом, вспомнив о деле, она вышла из дома. Преподобная мать Хильда не разрешила Кэт сделать Фредди подружкой невесты. Не было еще случая, чтобы монахиня принимала участие в свадебной церемонии. Впрочем теперь это не имело значения. Не похоже, что им с Коннором когда-нибудь понадобятся свидетели на свадьбе. Об этом Кэт и сказала Фредди, когда они сидели на койке в ее келье в монастыре Святой Гертруды.

– Скажи на милость, Кэтлин, зачем мне навлекать на свою голову гнев матери настоятельницы, если вы с Коннором никак не можете договориться?

– Коннор хочет, чтобы все было так, как он сказал, – сердито жаловалась Кэт. – Говорит, в церкви слишком холодно и мы должны венчаться в здании пожарной команды. А еще он хочет, чтобы я бросила свои деловые начинания, мои политические воззрения и мои…

– Но такова женская доля, разве не правда? – спросила Фредди.

– Тебя это не касается, – вздохнула Кэт. – Ты когда-нибудь будешь управлять монастырем. Ну почему я не способна жить вот так?

– Ну почему же нет? Если поступишь в послушницы сейчас, то к пятидесяти годам будешь помощницей настоятельницы.

Кэт бросила на подругу изумленный взгляд, полный ужаса.

Тридцать первого декабря приехала Мейв с Джеймсом и малышкой Бриджит. Кэт была удивлена и с беспокойством гадала, что явилось причиной такого визита. Она радостно встретила мать и поместила ее в комнате Шона, сказав брату, что тот может пожить в комнатушке Дженни на половине Коннора, а детей она возьмет в свою спальню.

– Скажи, Кэтлин, – заявила Мейв, уложив Бриджит, – почему вы с Коннором до сих пор не назначили день свадьбы? Сколько времени ты собираешься жить незамужней в одном доме с мужчиной? Пока не…

– Мы не живем вместе в этом смысле, мама, – прервала ее Кэт, скрестив при этом пальцы, так как был все же плотский грех.

– Ты говоришь, все дело в выборе места, – настаивала Мейв, не обращая внимания на восклицание Кэт. – Ладно, церковь, действительно, неважная, тут Коннор прав, но кто из священников будет вас венчать? Коннор отказывается пригласить отца Эузебиуса?

– Нет, мама, и дело даже совсем не в церкви, – призналась Кэт. – Я не уверена, что Коннор до сих пор хочет на мне жениться. Если бы хотел, то не был бы таким несговорчивым. – Хотя раньше ей казалось, что комната в башне – это выражение его любви, теперь Кэт поняла, что это просто уединенное место, где он может быть с нею наедине, не соглашаясь на ее условия.

– А почему он вдруг передумал? – спросила Мейв. – Из твоего письма я поняла, что Коннор сделал тебе предложение не по каким-то рассудочным соображениям, а подчиняясь чувству.

– Кроме того, есть еще я, – сердито выпалила Кэт. – Я не уверена, что хочу выйти замуж.

– Кэтлин Фицджеральд! – воскликнула Мейв. – Ты опять за свое! Сколько раз тебе повторять: женщина должна выйти замуж, чтобы у нее был хлеб на столе, если только она не хорошо обеспеченная мужем вдова.

– Мне не нужен мужчина, чтобы содержать меня, – сердито сказала Кэт. – Я вполне способна делать это сама.

– Как? Твоим маслобойным бизнесом? Вряд ли это можно считать верным источником доходов.

– Я владею половиной рудника, за которую мне перед Рождеством предлагали пятьдесят тысяч долларов, – заявила Кэт.

– Пятьдесят тысяч долларов! – Мейв с минуту обдумывала эту новость. – И все-таки рудники требуют вложения средств, а потом истощаются. И что ты будешь делать тогда? Одинокая, обнищавшая старая дева. И я надеюсь, ты не собираешься вечно жить с Шоном. Он уже предпринял шаги, чтобы освободиться от этой ужасной женщины, которая его бросила. И он, кончено, будет искать себе новую жену. Зачем же, по-твоему, Шон женился в первый раз, если он не из тех мужчин, которым нужна хозяйка в доме? Так вот, Кэтлин. Ты должна выйти замуж за Коннора, как угодно, даже если священник соединит ваши руки в твоей собственной гостиной, как какой-нибудь безбожной протестантской паре.

Кэт в отчаянии взглянула на мать. Она сама не знала, чего хочет. Не знала, чего хочет Коннор. Единственное, что Кэт знала наверняка, это то, что она не допустит, чтобы мать принимала решение вместо нее.

– Мама, – сказала Кэт, – мы говорим о моей жизни, о той жизни, которая мне еще осталась. На этот раз я сама должна принять решение.

– НА ЭТОТ РАЗ? – переспросила Мейв. – Как будто я несу ответственность за тот безумный выбор, что ты сделала в прошлом – вышла замуж за Мики. Разве это была моя идея?

– Нет, – ответила Кэт, – но можешь быть уверена, я извлекла урок из моей ошибки.

– Сдается мне, Кэтлин, что ты плохо выучила урок.

Встречая первый день нового года, все подняли стаканы с некрепким пивом за 1888-й год, и Кэт с грустью вспомнила, какой доверчивой и счастливой она была всего месяц тому назад, когда приняла предложение Коннора. Теперь все смешалось в ее душе. Кэт подозревала, что Коннор, не сказавший ни слова о свадьбе с того самого дня, когда они вдвоем были в комнате наверху, теперь хочет отказаться от своего предложения, но не решается, так как это поставит в неудобное положение сестру его лучшего друга.

Кэт оглядела комнату, еще с Рождества украшенную зелеными сосновыми ветками. Украшала гостиную, конечно же, Августина. Сейчас девушка стояла вместе с Шоном у печки. Они вели какой-то задушевный разговор. Джимми пригласил друга, и они, как все подростки, пользуясь случаем, уничтожали остатки угощения. Возле двери, которая вела на половину Коннора, бывший жених Кэт беседовал с Мейв и Джеймсом. Джеймс смеялся, наверное, рассказывал какую-нибудь историю. Мейв разрумянилась от удовольствия. Коннор положил руку отцу на плечо.

«Какие они все счастливые, – подумала Кэт. – А я как призрак на этом празднике».

Заметив, что Коннор направляется к ней, Кэт улыбнулась.

– Если бы у меня не было никакого соображения, я бы тебя похитил, – прошептал он ей на ухо. – Все эти дни мы ни одной минуты не побыли наедине. Не успели мы избавиться от Гретель, как появилась Августина. Потом вернулся твой брат, и…

– Половина этого дома принадлежит ему, Коннор.

– Наверное, надо поехать в Диллон и выгнать тех людей из твоего домика на ранчо.

Кэт закусила губу. Кажется, будто Коннор еще что-то чувствует к ней. Но это не любовь, а похоть.