Анна О’Брайен - Невинная вдова

— Ты не терял времени даром, Дикон!

А Ричард уже методично, камень за камнем, складывал цитадель, призванную защищать мои интересы.

— Помимо того, что моя жена является наследницей графини, мой сын также имеет право на часть имущества своей бабушки. До рождения ребенка все разногласия необходимо уладить. Если считать мою жену изменницей, то кто же тогда Кларенс? Ни для кого не секрет, что он присягнул на верность Эдуарду Ланкастеру, причем сделал это по доброй воле. Что касается первого брака моей супруги, то она вышла замуж за Эдуарда Ланкастера по настоянию отца. Это не было ее решением, ее вообще никто ни о чем не спрашивал. Этот брак не принес ей ничего, кроме страданий. Когда принц погиб, Анна восприняла это с радостью и облегчением. Сейчас она ждет от меня ребенка. Это означает, что скоро родится очередной представитель дома Йорков.

Какой хитроумный ход! Да, жестокий, но чертовски эффективный, отодвигающий Кларенса в тень и ненавязчиво напоминающий Эдуарду, что до сих пор у него родился лишь один наследник мужского пола. Одновременно Ричард значительно повышал мой статус в глазах окружающих. Мне предстояло стать матерью принца династии Плантагенетов. Коварство Ричарда, ловко и неожиданно подставившего подножку Кларенсу, произвело на меня неизгладимое впечатление.

Выстрел Ричарда был точен, и я в ужасе ожидала неизбежной развязки. Жалобный крик вырвался, казалось, из самого сердца Изабеллы, хотя она попыталась заглушить его прижатыми к губам пальцами. Она в отчаянии смотрела на меня, и в ее взгляде ясно читалось: «Как ты могла?» В это мгновение я всем сердцем пожалела, что не рассказала ей о своей беременности раньше.

Не отдавая себе отчета в разворачивающейся на его глазах драме, Ричард спокойно продолжал:

— Поскольку у Кларенса до сих пор нет наследника, полагаю, это дает мне преимущество, от которого невозможно отмахнуться, заменив его изощренной риторикой.

Лицо Изабеллы сморщилось, и я поспешила к ней на помощь. Сжимая ее руки, я пыталась убедить ее в том, что я не хотела, чтобы все так получилось. Но она вырывалась и твердила:

— Я тебе не верю! Ты всегда желала мне зла. Ты всегда стояла у меня на дороге.

— Нет! Это неправда. Ты ошибаешься! — Не выпуская ее рук, я изо всех сил трясла сестру, заставляя посмотреть мне в лицо и прочесть в моих глазах правду. — Да, мы не всегда были близки. Мы часто ссорились, когда были детьми. Да, обстоятельства развели нас в разные стороны, но неужели ты считаешь, что я способна умышленно причинить тебе боль? Ведь это ты заставила меня работать на кухне! Как же ты можешь теперь обвинять меня в бессердечии?

Но Изабелла меня оттолкнула.

— Я ненавижу тебя, Анна! Я тебя ненавижу!

Горькие, исполненные злобы слова хлестнули меня по лицу, и у меня не было сил ее осуждать. Ведь судьба распорядилась так, что я получила все, к чему она так стремилась. Речь шла не только о любви супруга, хотя, насколько я могла судить, в ее браке любовью и не пахло.

Тем временем Кларенс даже не заметил отчаяния жены или, скорее, попросту не обратил на него внимания.

Изабелла горько всхлипывала, но мое внимание снова приковал к себе Ричард.

— А также, сир, — закончил свое сенсационное заявление Глостер, — в отличие от своего брата я готов к компромиссам. Я согласен в пользу герцога Кларенса отказаться от должности великого камергера.

Я обратилась в слух. Речь шла о должности моего отца, пожалованной Ричарду королем в знак благодарности за верную службу. Бог мой! Как он может просто так, без всякого давления уступать ее Кларенсу?

— Ты это серьезно? — изумился Эдуард и, взяв Ричарда под руку, повел его в покои королевы, вне всякого сомнения, стремясь покинуть комнатушку, насквозь пропитанную безудержными женскими эмоциями.

Изабелла задыхалась от слез, а я безуспешно пыталась ее утешить. Я понимала короля.

— Конечно, серьезно. Я готов отказаться от этого поста, — продолжал Ричард, бросив на меня грустный взгляд и вместе с Эдуардом скрываясь за дверью, ведущей в покои королевы. — Но в обмен я ожидаю некоторой компенсации…

— Я так и думал, — отозвался Эдуард. — Так чего же ты хочешь?

Больше мы ничего не услышали, потому что дверь за мужчинами затворилась. Я подобно Эдуарду не знала, какой компенсации хочет от короля мой супруг. Но мне не было до этого дела, потому что слезы Изабеллы продолжали терзать мне душу.

— Что он сказал? — спросила я у Ричарда, когда мы наконец встретились.

Впрочем, к этому времени я уже очень устала, и мне было почти безразлично, что сказал или чего не говорил Эдуард. Заплаканная Изабелла в сопровождении королевского эскорта вернулась в Колд-Харбор. Мне не удалось ее утешить. Складки, залегшие на лице моего любимого, указывали на то, что для него сегодняшний день тоже не прошел бесследно. Ричард выдержал тяжелое сражение, измучившее и опечалившее его. Но радость от того, что мы вместе и по-прежнему готовы дарить друг другу любовь и заботу, все же взяла верх. Он сжал мои руки, вселяя в меня силу и уверенность в себе.

— Так что он сказал? — повторила я.

— О ком ты спрашиваешь? Они оба были невыносимы.

Ричард усмехнулся и принял характерную для Кларенса позу, уперев сжатые в кулаки руки в бедра, вскинув голову и имитируя нахальное и высокомерное выражение его лица.

— Глостер получил Анну Невилль, но не ее земли! — процитировал он брата и добавил уже обычным тоном: — Одним словом, несмотря на все уговоры Эдуарда, Кларенс поклялся протащить меня по всем судам Англии, отстаивая свое право на твое наследство. А потом он проклял меня за наглость.

Ребенок! Кларенс не мог простить Ричарду его будущего наследника. Бедная Изабелла. Это еще больше усугубит ее страдания.

— А что же Эдуард? Какой приговор подсказала ему королевская мудрость?

Я даже не пыталась скрыть от мужа сарказм.

— Он пообещал подумать.

— Сколько можно думать!

Сарказм превратился в презрение.

— Я надеюсь, что ты не станешь ему этого говорить.

— Почему? Если он застанет меня в таком состоянии, я за себя не ручаюсь.

— Потому что иногда, чтобы добиться своего, необходимо вооружиться тактом и терпением. Таран — не единственное средство, чтобы сломить сопротивление осажденной крепости.

— А как насчет пушек?

— Это еще хуже. Силой тут ничего не сделаешь.

Все же мы были очень разными. Мне недоставало сдержанности Ричарда, к тому же он был чертовски хитер. Он мог улыбаться и усыплять бдительность собеседника вкрадчивыми словами, но при этом не упускать из виду своей цели.