Розалинда Лейкер - Луиза Вернье

— Что вам нужно? — высокомерно спросил он, оставаясь даже в это страшное время великим кутюрье в своем пышном шейном банте и сюртуке с бархатным воротником.

Дюжий коммунар, бородатый и зоркий, выступил делегатом от имени своих товарищей, широко расставив ноги и слегка прогнувшись, чтобы видеть Уорта. Вид у него был достаточно агрессивный.

— Пора вам оказать нам активную поддержку. Нам нужны мужчины. Я научу вас пользоваться этим, если вы пока не умеете. — Он подбросил в воздухе винтовку, и на штыке вспыхнул серый блик. — Будете отстреливаться на Вандомской площади, это всего в двух шагах от вашего дома.

От негодования Уорт потерял дар речи. Предъявлять подобное требование тому, чья непоколебимая верность императору и императрице никогда не ослабнет!

— Я — англичанин! — гневно воскликнул он, с нескрываемым презрением оглядывая стоявших внизу людей. — И ваша революционная деятельность не имеет ко мне никакого отношения.

Он развернулся, чтобы пройти в дом, но коммунар грубо закричал:

— Постой-ка! У тебя есть взрослый сын, англичанин. Его, кажется, зовут Гастон.

Уорт снова подошел к парапету балкона. Он знал, что коммунары пытались убедить его семнадцатилетнего сына вступить в их ряды. Буквально вчера Гастон, бледный и взбешенный, ворвался в дом, объявив, что он готов умереть за Францию, но что он никогда не будет сражаться за Коммуну.

— И что? — холодно отрезал Уорт.

Коммунар оскалил в улыбке желтые зубы, стараясь казаться дружелюбным.

— Гастон ведь не станет отговариваться тем, что он англичанин. Ведь его мать — француженка. В его жилах течет достаточно доброй французской крови, чтобы он встал с нами на баррикады и сражался за свободу.

— За свободу зверски убивать невиновных и миротворцев! — негодующе взревел Уорт. Перед глазами его еще стояла ужасная сцена, которую они наблюдали всей семьей. Лицо коммунара утратило всякие следы дружелюбия и сделалось очень злым, на толстой шее напряглись сухожилия.

— Именем Коммуны я призываю Гастона Уорта!

Уорт так стукнул кулаком по перилам, что они зазвенели. Его душил гнев.

— Вы не имеете полномочий заставлять его вступать в ваши ряды!

— А вот здесь вы ошибаетесь, — прорычал коммунар, настроение которого, равно как и его спутников, опасно переменилось. — Как я уже сказал, нам необходимо подкрепление, а ваш сын как раз нам подходит. Я вспомнил, что у вас есть еще и младший сын, высокий крепкий парень. Его я тоже призываю. Пусть-ка они оба сейчас спустятся к нам, англичанин!

— Ни за что!

Послышалось зловещее щелканье затворов.

— Думаю, ты их все-таки выведешь к нам. Если мы вломимся, чтобы забрать двух наших новобранцев, то не поздоровится всем, кто находится в твоем доме.

Угроза была ужасной. Уорт слышал про насилия и убийства, чинимые коммунарами, когда они вламывались в дом, где им оказывали сопротивление.

— Хорошо, — выдавил он. — Все, чего я прошу взамен, это дать им несколько минут, чтобы собрать все необходимое. Они должны захватить с собой одежду и провизию.

— Другой разговор, — насмешливо заметил коммунар под грубый хохот своих товарищей. — Для нас тоже захватите еды и не забудьте захватить несколько бутылочек своего лучшего вина.

Уорт сразу же ушел с балкона. В комнате стояли очень испуганная Мари, взбешенный Гастон, которого она удерживала за руку, и Жан Филипп. Они все слышали. Луиза стояла рядом, такая же бледная, как и Мари. Он глубоко вздохнул, сказав спокойно и решительно:

— Немедленно надевайте пальто. Ни секунды промедления. Мы должны выйти через служебный вход на следующую улицу по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. — Уорт повернулся к Луизе: — Ты и мадемуазель Аллар пойдете с нами. Когда коммунары обнаружат, что мы сбежали, оставаться здесь будет опасно.

— Но Катрин не сможет идти, — огорчилась Луиза, — хотя я попробую провести ее переулком до гостиницы. Мы пройдем туда через кухни и снимем на время номер.

Пока Жан Филипп с Гастоном предупреждали находившихся в ателье работников, Уорт отпер сейф, набил карманы, убедился, что у Луизы есть необходимые деньги, и повел своих подопечных подлинным коридорам здания, не имевшего черного хода, к двери в примыкающую постройку, располагавшуюся под служебными помещениями. Жан Филипп шел первым, за ним поспевали Мари с Гастоном. Служащие тоже разбежались. Только после того, как Уорт убедился, что Луиза с Катрин дошли до входа в кухонные помещения гостиницы и скрылись в здании, он побежал догонять свою семью. Он нагнал их на лестнице, когда они находились уже на безопасном расстоянии, и, сделав чудовищный крюк, чтобы не попасть под ужаснейший обстрел, они наконец добрались до северной окраины города. Сначала в наемном экипаже, потом поездом Уорты доехали до Гавра, приготовившись, в случае необходимости, плыть в Англию. Найти квартиру оказалось непросто, учитывая, сколько монархистов стеклось в прибрежные городки с той же самой целью. Уорт все же отыскал для своей семьи жилье с видом на гавань, даже не зная, когда он вновь увидит Париж.

Луиза с Катрин остались в гостинице. Там было относительно спокойно и безопасно, а выходить за чем-либо на улицу им не требовалось. В этой гостинице проживало множество иностранных журналистов, и благодаря им Луиза была в курсе последних событий. Правительство продолжало присылать войска, чтобы освободить Париж. Коммунары, видя, что проиграли, подожгли самые старинные и великолепные здания. Собор Нотр-Дам уцелел просто каким-то чудом. В Маршальском зале Тюильри подожгли бочки с дегтем. Огромный дворец поглотило пламя, озарив все небо над городом жутким кроваво-красным цветом.

Наконец порядок был восстановлен, и в Париже вновь развевался триколор. Уорт с семьей вернулся в дом номер семь, не обнаружив там серьезных повреждений.

Когда сыновья Уорта так и не появились, коммунары стали палить по окнам, чтобы пробраться внутрь, они таранили входную дверь, и, когда стало ясно, что дичь ускользнула, коммунары ушли. Город постепенно оживал. Лавочники открывали свои изрешеченные пулями ставни, владельцы кафе выставляли под наскоро залатанными навесами столики и стулья, и вновь отовсюду доносились веселые звуки небольших оркестров. На улицах убирали щебень, начались долгие ремонтные работы, архитекторы уже чертили новые планы.

Луиза нашла на Елисейских Полях квартиру с балконом, с которого Катрин могла наблюдать за всем происходящим. Одна вдова средних лет, потерявшая во время осады мужа, с благодарностью приняла предложение быть ее экономкой и компаньонкой. Луиза, собиравшаяся в поездку в Тур за сыном, с улыбкой прислушивалась к счастливому щебету двух женщин. Уорт ради такого случая сшил ей платье с огромным турнюром цвета резеды. Она пошла попрощаться с Катрин.