Сьюзен Кэррол - Темная королева

Однако что-то в ней переменилось. Словно она стала более отзывчивой на зов мира за пределами острова Фэр. Она долго пренебрегала отцовскими землями на материке, спихнув все обязанности на управляющего, возможно, рассердившись на отца или же отчаявшись рассчитаться с долгами. Но если даже имение в конце концов перейдет в руки кузена отца, Арианн намеревалась сделать все возможное, чтобы поправить дела имения. Она погасила все горькие чувства, которые питала к отцу, оставив в душе только добрые воспоминания.

Девушка была также твердо намерена не оставить втуне угрозу, которую высказала Темной Королеве. Она намеревалась связаться с другими Дочерьми Земли по всей Франции и, более того, восстановить совет, который когда-то ведал делами знахарок и препятствовал злоупотреблениям старыми средствами.

Но как бы ни были важны эти дела, существовала еще одна, куда более веская причина, выманивающая Арианн с острова, – мощная, высокая фигура человека, которую она мельком увидела на проглядывавшей впереди поляне.

Арианн осторожно раздвинула ветви и, стараясь как можно меньше шуметь, выглянула на поляну. Тут же поняла, что Ренар слишком углублен в свою работу, чтобы заметить ее.

В простых штанах и рубашке с засученными по локоть рукавами, Ренар загонял лопату в лесную почву. Напрягая могучие мышцы, он бросал землю, копая глубокую могилу.

На грубом лице блестели капельки пота, на глаза спадали влажные золотисто-каштановые пряди волос. Он сосредоточенно трудился, решив окончательно воздать мир памяти своей бабки.

Арианн знала, как трудно ему это далось. Она оказалась в состоянии лучше понять сумятицу чувств Ренара к вырастившей его женщине – любви, гнева, вины и горести.

Арианн страстно хотелось подойти к нему, поддержать своим присутствием, но Ренару при этом глубоко личном священном обряде нужно было остаться одному. С ним не было даже старого Туссена. Глядя, как Ренар, прервавшись, провел рукой по глазам, Арианн решила, что самое лучшее – не мешать ему.

Последние события научили ее, что, как бы она того ни желала, она не в силах принять на себя горе и раны своих любимых. С щемящим от любви к нему сердцем Арианн, еще раз взглянув на Ренара, отпустила ветку и неслышно удалилась.

Тыльной стороной лопаты Ренар утрамбовал последний кусок дерна. Потревоженная земля выглядела раной на поверхности лесного ложа, но он знал: пройдет немного времени – и мох, лесные цветы и ползучие стебли скроют все следы могилы Люси.

Никто никогда не будет знать о том, что кости наводившей ужас Мелюзины похоронены глубоко под этим холмиком, как и хотела бы его бабка. Воткнув лопату в землю, Ренар оперся натруженными руками о рукоятку. Какие из легенд о его бабке были правдивыми? Сколько зла она на самом деле причинила в молодости?

Существовали вещи, о которых он никогда не узнает, и Ренар примирился с этим. Он никогда не сможет думать о Люси, как о Мелюзине. Будет помнить ее как маленькую старушку, которая то бранила внука, то заботливо суетилась вокруг своего здоровенного увальня. Ее узловатые пальцы приглаживали его волосы, когда он усталый возвращался после дневных трудов. Колдунья научила его так хорошо читать по глазам, чтобы он мог защититься от врагов. Сидя у очага, она грезила о несбывшихся мечтах о его будущем. Несмотря на все свои ошибки и заблуждения, она любила его со всею страстью своего сердца.

Ренар точно не знал, что ожидало в загробной жизни женщину, которую сожгли как ведьму, но он хотел верить, что Бог милосерднее людей и что, куда бы ни попала Люси, она простила Ренару боль, которую он ей причинил. Как и он простил ее.

– Покойся с миром, бабушка, – тихо произнес он.

С лопатой на плече Ренар направился через лес обратно к замку. Шорох листвы приятной музыкой ласкал ухо. Но за звуками леса он уловил чей-то другой шепот.

Голос, произносивший его имя. Приятный, тихий, настойчивый.

– Жюстис, ты мне нужен. Иди ко мне.

Ренар, уронив лопату, встал как вкопанный. Пытаясь подавить тревогу, затаил дыхание. Прижал кольцо к сердцу. Со страхом спросил:

– В чем дело, Арианн? Ты в опасности? Что случилось?

Наступило краткое молчание, затем прозвучал ответ:

– Опасности нет… но мне немедленно нужен ты. Ренар в замешательстве сдвинул брови, но произнес:

– Немедленно седлаю коня и скачу на остров Фэр.

– Но я не на острове Фэр.

– Тогда где ты?

– Ты должен найти меня. Ищи меня в месте, где началась судьба.

Ренар помрачнел. Место, где началась судьба? Какого черта… Затем лоб разгладился от осенившей его догадки. Не останавливаясь, чтобы послать ответ, он, круто повернувшись, ринулся обратно в лес.

С учащенно бьющимся сердцем он продирался сквозь ветви, с трудом веря, что Арианн может быть так близко. Он вспомнил, что сказал ей в тот вечер, когда они вернулись из Парижа.

«Милая, кольцо твое, даже если ты решишь не выходить за меня. Я отдаю тебе его свободно, без всяких условий. Но если я тебе потребуюсь… ты знаешь, что делать».

Эти простые слова потребовали от Ренара больше мужества, чем любое сражение, в которых он принимал участие, чем любой противник, с которым он встречался лицом к лицу. Он очень боялся, что Арианн, поглощенная заботами острова Фэр, будет для него потеряна.

Она была нужна сестрам, прислуге, нужна любой душе на острове. Он никогда не отличался терпением и уже однажды попытался жениться на ней силой. Больше он такой ошибки не сделает. На этот раз Арианн должна прийти к нему свободно и тогда, когда будет готова. Но его терпение было на пределе.

Ренар ускорил шаг, перешел на бег, не обращая внимания на царапающие и цепляющиеся за одежду шиповник и другие кустарники. Добравшись до берега речки, он выдохся. Пришлось, опершись рукой о гладкий ствол березы, перевести дух.

Нетерпеливо он глянул на воду, почти ожидая увидеть Арианн, как в тот оставшийся в памяти день, когда она брела с подоткнутой юбкой, обнажавшей стройные белые ноги, собирая водоросли в передник. Но она скромно сидела на берегу, прижав к груди колени, а из-под каймы простой домотканой юбки торчали пальцы босых ног.

Босоногая колдунья с блестящей волной спадающих по спине каштановых волос. Лицо мечтательно поднято к небу, солнце заливает ее прекрасный профиль таким волшебным светом, что сердце Ренара замерло от странного смешанного чувства благоговения и отчаяния.

Он всегда восхищался благородной силой и мужеством Арианн, присущим ей спокойствием. Но после Парижа она в чем-то изменилась, словно выросла, от нее как бы исходило больше внутреннего света. Она стала сильнее и мудрее, закалившись в огне трагедий и страданий.