Мюриэл Митчелл - Детство Скарлетт

— Это невозможно, — ответила Элеонора, целуя Рональда.

— Ведь я знаю, Элеонора, ты хочешь делать все наоборот, ты хочешь, чтобы вокруг тебя сиял ореол святости, ты не хочешь никого обманывать.

— Я не хочу обманывать? — рассмеялась женщина. — Я только и делаю, что всех обманываю, и поэтому мне горько и не хочется жить.

— Ты святая… — шептал Рональд.

— Я святая? — смеялась женщина. — Я порочная и ничего с собой не могу поделать. Я самая порочная женщина в мире.

— Но все равно, ты святая, — говорил Рональд, становясь перед Элеонорой на колени и обминая ее ноги, — я люблю тебя, люблю, — шептал он в легкие складки ее платья.

Скарлетт видела, как от дыхания Рональда трепещет шелк, видела, как Элеонора, запрокинув голову, тяжело вздыхает. Она видела как вздымается грудь миссис Берлтон. А Рональд, стоя на одном колене, обнимал женщину за талию.

— Я люблю тебя, — повторял он, поднимаясь все выше и выше.

А Скарлетт вспомнила, как Рональд убежденно говорил Клеопатре, что любит только ее.

Руки Элеоноры сомкнулись на спине Рональда. Она видела, как нервно дрожат руки миссис Берлтон, как поблескивают перстни на ее тонких пальцах.

«Боже мой, почему я здесь? Как я смогу завтра смотреть в глаза, когда они чинно за завтраком будут сидеть друг напротив друга и делать вид, что едва знакомы?»

— Поцелуй меня! Поцелуй сильнее! — шептала Элеонора, и Рональд жадно припадал к ее губам.

«Боже, что я наделала! — думала Скарлетт. — Почему я не осталась в спальне? Почему я пошла сюда? Ведь я никогда не забуду этого зрелища, я теперь никогда не смогу верить мужчинам!»

Но она не в силах была оторвать свой взгляд от происходящего.

Она с нескрываемым восхищением смотрела на обнимающихся Рональда и Элеонору. Она следила за тем, как нервно пробегают изящные пальцы женщины по волосам мужчины, как страстно он прижимает Элеонору к себе, как его губы находят губы женщины и как сладостно вздыхает Элеонора.

— Я хочу, дорогая, чтобы ты принадлежала мне всецело, всецело и сейчас!

— Нет, нет, только не это, Рони, только не это и не сейчас. Возможно, когда-нибудь потом… где-нибудь в другом месте…

— Нет, дорогая, сейчас, сейчас! — шептал Рональд, исступленно целуя плечо Элеоноры.

Та, не в силах освободиться от его объятий, вздрагивала и сама прижимала мужчину к себе.

Наконец, обессиленная, Элеонора опустилась на диван и Скарлетт уже видела только точеные плечи Элеоноры, видела как они вздрагивают, видела запрокинутую ее голову, приоткрытый рот.

Губы Элеоноры продолжали шептать:

— Нет, не сейчас… не сейчас… не здесь…

Наконец, она услышала глубокий вздох Элеоноры.

— Нет! — воскликнула Элеонора, вырвалась из объятий Рональда и отбежала к стеллажу.

Мужчина в нерешительности остановился перед ней.

— Нет! — Элеонора выставила перед собой руки, словно защищаясь от Рональда. — Я не хочу этого, все кончено, все в прошлом. Пойми это и прости.

Рональд сделал шаг вперед, Элеонора бессильно опустила руки.

— Уйди! — попросила она. — Не заставляй меня прогонять тебя, ведь я этого не хочу.

— Но почему ты не хочешь слушаться своего сердца? — спросил Рональд. — Ведь оно говорит тебе совсем о другом.

— Я слишком много грешила в жизни, — сказала Элеонора, — я слишком часто прислушивалась к своему сердцу и наделала много ошибок, непоправимых ошибок.

— Неужели, ты меня презираешь? — спросил Рональд, потупя взор.

— Я презираю себя, — ответила женщина и в ее голосе было столько неподдельной грусти, что Скарлетт захотелось плакать.

— Ты хочешь этого? — спросил Рональд.

— Нет, не хочу, но ты должен уйти.

Рональд еще раз попробовал обнять женщину, но та зло вырвалась.

— Не заставляй меня прогонять тебя, — повторила она.

— Я уйду, — вздохнул Рональд, — но буду всю жизнь жалеть об этом.

— И я буду жалеть, но зато нам будет о чем вспомнить.

Рональд встал на одно колено и поцеловал подол платья Элеоноры.

Та избегала смотреть на него, и Скарлетт поняла, почему женщина так поступает. Ведь та из последних сил пыталась совладать с собой. Еще немного, и Элеонора, не выдержав, бросилась бы в объятия Рональда.

Но тот пожалел ее, быстро поднялся и не поворачиваясь, вышел из библиотеки.

Элеонора тут же бросилась к двери, закрыла ее на задвижку и опустилась в кресло.

Скарлетт было видно, как вздрагивают ее плечи. Женщина плакала навзрыд.

Скарлетт, сама не понимая почему, отодвинула портьеру. Элеонора не заметила этого, она продолжала безудержно рыдать.

Элеонора даже не услышала, как Скарлетт подошла к ней сзади. Скорее всего, девочка инстинктивно понимала, что нельзя сейчас оставить женщину одну.

Скарлетт протянула руку и прикоснулась к плечу миссис Берлтон.

Та вздрогнула и резко обернулась, в ее глазах был испуг.

— Скарлетт, ты? — в изумлении воскликнула женщина. — Уже ночь, что ты тут делаешь?

— Извини меня, Элеонора, но я все видела, — призналась Скарлетт, и по ее щекам потекли слезы.

— Не надо жалеть меня, — сказала миссис Берлтон, — я сама во всем виновата.

Она обхватила Скарлетт за шею и прижала к своей груди.

Скарлетт плакала, не стесняясь, она жалела Элеонору и уже ненавидела Рональда.

— Он плохой! — сказала Скарлетт. — Он очень плохой!

— Нет, ты его совсем не знаешь, — сказала Элеонора, — ты даже не можешь себе представить, какой он нежный и добрый.

— Но он же заставил тебя плакать! — изумилась Скарлетт.

— Я сама заставила себя плакать, — ответила ей Элеонора и погладила девочку по голове.

Скарлетт понемногу успокоилась и посмотрела в глаза Элеоноре. Глаза женщины были полны слез и Скарлетт вновь охватила жалость.

— Только не нужно жалеть меня, — предупредила миссис Берлтон, — я сама во всем виновата, я сама испортила свою жизнь. Только и осуждать меня не надо, ведь ты не знаешь, почему это произошло.

— Я люблю тебя, Элеонора, — сказала Скарлетт, прижимаясь к ее щеке.

— Вот это хорошо, хотя меня любить не за что.

Элеонора поднялась и привела в порядок волосы.

Глядя на эту светскую женщину уже невозможно было сказать, что всего несколько минут назад она была полна страсти и безудержно рыдала.

Вновь Скарлетт почувствовала легкую отчужденность между ней и миссис Берлтон, как будто между ними пролегало тонкое стекло, невидимое, но непроницаемое.

И Скарлетт сама изумилась тому, как спокойно Элеонора сообщила ей:

— Завтра я уезжаю.