Филиппа Грегори - Любовник королевы

– Мир непостоянен, – согласился Сесил. – Настоящих друзей можно пересчитать по пальцам одной руки, да и то не всегда.

– Получается, что у меня их вообще никогда не было. Никак не ожидал, что вы окажетесь моим единственным другом, – криво улыбаясь, признался Дадли. – Несколько месяцев назад я счел бы ваш визит досадной помехой моим замыслам.

Сесил улыбнулся и сказал совершенно искренне:

– Поверьте, я очень сочувствую, представляю, каково вам сейчас. Потерять жену – и так великая трагедия, но когда к ней примешиваются чудовищные обвинения!.. Есть какие-нибудь новости из Абингдона?

– Рискну предположить, что вы знаете больше моего, – заметил Роберт, намекая на разветвленную шпионскую сеть Сесила. – Энтони Форстер приходился Эми дальним родственником. Я написал ему и попросил самым тщательным образом изучить все факты. Я связался с ним и умолял назвать мне имя убийцы, невзирая на лица. Я хочу, чтобы правда восторжествовала.

– Вы на этом настаиваете?

– Сесил, а кому еще такое надо? Людям проще всего наклеить на меня ярлык убийцы и заявить, что смерть Эми – моих рук дело. Но я лучше, чем кто-либо другой, знаю, что не убивал Эми. Тогда кто это мог сделать? В чьих интересах было лишить ее жизни?

– А вы не думаете, что смерть вашей супруги все-таки была несчастным случаем? – спросил главный советник королевы.

Роберт невесело рассмеялся.

– Боже, мне было бы легче думать так, но моя логика решительно противится этому. Я знаю тот дом и ту лестницу. Правильнее было бы назвать ее лесенкой, ибо она слишком коротка. Несчастный случай может произойти, когда в доме полно народу. А тут… Эми как-то очень уж настойчиво выпроваживала всех на ярмарку. Спрашивается почему? Боюсь, она просто покончила с собой. Приняла яд или снотворное и бросилась головой вниз, чтобы ее смерть выглядела как несчастный случай.

– Вы считаете, она была настолько несчастной, что решилась на самоубийство? Но ведь ваша жена отличалась набожностью. Какой бы тяжелой ни была ее жизнь, она ни за что не взяла бы такой грех на душу. Хотя ходили упорные слухи, что сердце бедняжки разбито.

– Да простит меня Бог… Это ведь сделал я, – сказал Роберт, опуская голову. – Если она добровольно ушла из жизни, то ее любовь ко мне стоила ей места в раю. Да, я месяцами не писал ей, мы с ней очень редко виделись. Но, Сесил, скажу как на духу! Я никогда не думал, что отчаяние Эми окажется столь велико.

– Вы всерьез предполагаете, что своим небрежением довели ее до самоубийства?

– Других причин я не вижу.

Сесил осторожно коснулся его плеча.

– Тяжкую ношу вы несете, Дадли. Едва ли есть груз более тяжелый, чем стыд.

Роберт кивнул и тихо признался:

– Я вновь оказался на самом дне, пал так низко, что даже в мыслях не вижу себя поднявшимся. Я думаю об Эми, вспоминаю, как впервые увидел ее и влюбился. Каким же глупцом я был! Ведь мать предупреждала меня. Она говорила, что Эми – прекрасная девушка, но не для такого человека, как я. Ей нужен муж, который будет лелеять ее, как цветок в саду. А я сорву его, вставлю в петлицу и покрасуюсь какое-то время. Потом он мне надоест, я его выкину и забуду. Мы с Эми были из разных миров. Родители это видели, пытались меня отговорить, но я спорил с ними, настаивал на своем. Увы, мать оказалась права. Я поступил с Эми точно так же, как капризный ребенок с надоевшим цветком. Выбросил из петлицы и забыл. Теперь жены нет в живых, и я не попрошу у нее прощения.

Сесил молчал.

– Хуже всего, что я уже не смогу раскаяться перед нею за все нанесенные ей обиды, – тяжело вздохнув, продолжал Дадли. – Я всегда думал только о себе, о королеве, о своем неуемном честолюбии. Я забывал, что Эми – живой человек. Ее словно не существовало, но я для нее продолжал жить. Она любила меня, страдала, тихо несла свой крест… пока могла. Вы знаете, последний раз я говорил с ней в доме мачехи, в Стэнфилд-холле. Мы тогда поссорились. Я заявил, что более не желаю ее видеть, и не подозревал, что достаточно скоро наступит такое время. Я больше не увижу ее лица, улыбки, никогда не смогу прикоснуться к ней.

– Сэр Роберт, разрешите откланяться, – осторожно произнес Сесил. – Не смею далее вторгаться в ваше горе. Целью моего краткого визита было показать вам, что в этом мире у вас есть хотя бы один друг.

Дадли протянул ему руку, и Сесил пожал ее.

– Мужайтесь.

– Мне даже не выразить, насколько я благодарен вам за то, что вы приехали. Передайте королеве мой поклон. Убедите ее вернуть меня ко двору, как только станет известен вердикт присяжных. Конечно, мне сейчас не до балов, но здесь я чувствую себя совсем одиноким и покинутым. Молочный домик для меня – место не только скорби, но и ссылки.

– Я обязательно поговорю с нею, буду молиться за вас и задушу Эми, – пообещал Сесил. – Я ведь помню ее в день свадьбы. Эми тогда просто сияла от счастья. Она так любила вас, считала лучшим человеком на свете.

Дадли мрачно кивнул.

– Да простит меня Господь за то, что я убедил ее в обратном.

Виндзорский замок

Меморандум королеве

Суббота, сентября четырнадцатого дня, 1560 года

1. Присяжные вынесли вердикт о том, что смерть Эми Дадли произошла в результате несчастного случая. Поэтому, как Вы и желали, сэр Роберт сможет вернуться ко двору и далее выполнять свои обязанности.

2. Однако тень этого скандального события навсегда ляжет на его имя, о чем знает и он, и мы все. Вы никогда ни словом, ни делом не должны подавать ему хотя бы малейший намек на то, что это пятно может быть смыто.

3. Таким образом, какие-либо перспективы брака с ним отпали сами собой. Если Вам непременно требуется продолжать любовные отношения, Вы должны проявлять предельную осторожность. Теперь и он это понимает.

4. Вам настоятельно необходимо решить вопрос с официальным замужеством. Без законного супруга и сына-наследника все наши усилия могут оказаться напрасными.

5. Завтра я представлю Вам новые предложения от эрцгерцога, которые, как мне кажется, в большей степени отвечают нашим интересам. Сэр Роберт нынче никак не сможет воспротивиться вашему браку.

Томас Блаунт, верный слуга Дадли, стоял в самом конце оксфордской церкви Пресвятой Девы и смотрел, как мимо медленно проплывал штандарт его господина. За штандартом столь же неторопливо несли дорогой гроб, обтянутый черной материей. Внутри лежало все то, что осталось от маленькой Эми Робсарт.

Похороны совершались в строгом соответствии с традицией. Королева прислала своего представителя. Самого сэра Роберта здесь не было, что тоже соответствовало традиции. Присутствовали родственники Эми и чета Форстер. Мертвой леди Дадли были оказаны все необходимые почести, которых она не видела в последние месяцы жизни. Лиззи Оддингселл на похороны не поехала. Она вернулась в дом брата настолько опечаленная и обозленная, что вообще не желала ни с кем говорить об Эми. Лишь однажды у нее вырвалось: