Лори Коупленд - Достойный любви

Ардис обернулся к шерифу:

— А что, пьянка и разврат — это разве не уважительные причины?

Шериф пожал плечами:

— Я же тебе сказал, что с ним без толку разговаривать. Говори не говори — как об стенку горох. Только время зря теряем. Давай с ним кончать. Давно уж пора!

— Хватит разглагольствовать, Фесперман. Ты и так уже полчаса языком молотишь. Это моя земля, и у тебя ровно, — Ардис посмотрел на часы, — ровно три минуты, чтобы собрать свои манатки и убраться отсюда.

— А вот и не уйду, а вот и не уйду! Моя земля! Моя земля! — Нервы у Батте сдали, и он начал подпрыгивать на месте как сумасшедший. — Что, съел, Ардис! Не получишь ничего! Моя земля! Не отдам! Ни ты, ни шериф твой с писклявым голосом! Ничего у вас не выйдет!

— Шериф, можно прикончить этого идиота? — лениво спросил один из сопровождавших шерифа помощников, незаметно протискиваясь вперед.

В глазах шерифа Виклера появился стальной блеск.

— Эй, Фесперман, я тебя в последний раз предупреждаю: либо ты выходишь оттуда, либо мы вытащим тебя силой! — В голосе его звучала неприкрытая угроза.

На секунду все опешили, когда в черном проходе вдруг замаячила высокая, крепко сбитая фигура Батте Феспермана. По выражению лица и решительным движениям Батте было видно, что он не собирается уступать.

— Ну, вот он я. Налетай! — Его голубые, как небо над Колорадо, глаза гневно сверкали. Талия и грудь Батте, перетянутые ремнями, были унизаны динамитными шашками с тлеющими бикфордовыми шнурами.

Шериф и его помощники непроизвольно подались назад.

— Батте, ты не идиот! Ты круглый идиот! — дрожащим от страха голосом пролепетал Ардис, не спуская глаз с бикфордовых шнуров и начиная пятиться.

— Выбрось их! Выбрось, остолоп!

— Что, земли тебе захотелось, Ардис? Накося-выкуси! — Батте, словно в экстазе, вновь начал приплясывать на месте, упиваясь жалким видом поверженного врага. Ардис всегда вызывал у него чувство глубокой неприязни.

— Болван, сам взлетишь на воздух — так черт с тобой! Но ты же шахту сейчас взорвешь! И золото никому не достанется! — пытался отговорить его Ардис, ни на секунду не переставая пятиться.

Батте вдруг как-то сразу остыл и посерьезнел. С недоброй ухмылкой он беспечным шагом направился в сторону ретирующегося противника.

— Этого-то я и хочу, Ардис. Вот такие пироги!

Еле заметное пламя, шипя и потрескивая, неумолимо ползло вниз к динамитным плашкам. Все пятеро — Ардис и шериф со своими людьми — не выдержали и бросились наутек. Странная это была картина: один, застыв словно изваяние, стоял внизу и спокойно смотрел, как пятеро, задыхаясь, падая и снова вскакивая на ноги, суматошно карабкаются вверх по склону горы. Мелкие камешки и крупные куски плоской гальки, шурша, скатывались вниз, потревоженные сапогами спасающихся бегством людей.

Как только они скрылись из виду, Батте, с лица которого не сходила усмешка, густо наслюнявил пальцы и спокойно начал тушить бикфордовы шнуры.

— Кучка трусливых мерзавцев! Ишь как припустили! — презрительно пробормотал Батте. — Как будто я настолько глуп, чтобы разорвать себя в клочья из-за какой-то несчастной шахты.

Оторвавшись взглядом от склона горы, за которым только что скрылся Ардис, Батте беспечно глянул вниз и застыл. Огромные от ужаса глаза бессмысленно уставились на догорающие кончики бикфордовых шнуров. «Забыл! Забыл потушить!» — пронеслось в голове.

Батте судорожно сунул пальцы обратно в рот и, слюнявя их, неистово заработал языком. Часовой механизм мозга четко отбивал уходящие безвозвратно секунды.

Увы, даже самым изощренным планам порой не суждено осуществиться.

Грохот взрыва расколол безмятежную тишину величественных скал. Да, друзья! Так вот — подчас бесславно — обрывается человеческая жизнь.

Батте Фесперман, словно подхваченный неведомой силой, взмыл вверх и канул в Лету, унося вместе с собою в небытие и злополучную шахту — виновницу ссоры.

Так все, по крайней мере, думали.

Вокингем, городок в Англии, 1893 год

— Чего-чего?

— Золотой прииск, миссис.

— Я не ослышалась, вы сказали: золотой прииск?

— Именно так, миссис! Золотой прииск.

Растерявшись от неожиданности, Мэгги смотрела на Кингсли Дермота так, будто он с луны свалился.

— Я понимаю, эта печальная новость явилась для всех полной неожиданностью, — по-своему истолковав ее состояние, посочувствовал старый слуга. — Смерть мадам… Нас постигло такое несчастье!..

Конечно же, Эльдора Снайдельшай могла бы вести себя осмотрительнее. Стоило ли играть с огнем при ее-то дышащем на ладан сердечке? Впрочем, чего в жизни не случается! Забыв обо всем на свете, она бросилась в объятия сочного юноши в столь благоухающем возрасте, о котором даме в ее положении и подумать страшно без головокружения. Вот она и потеряла голову, причем безвозвратно. Впрочем, никто из близко знавших мадам, не удивился, услышав об этом ее столь трагично закончившемся любовном приключении. Что ни говори, а она бывала порой эксцентрична до колик в желудке.

Дермот достал из кожаной папки огромный конверт и протянул его Мэгги.

— Должен вам сказать, что мадам жила на широкую ногу — ни в чем себе не отказывала, так что от ее огромного состояния мало что осталось: одна только шахта да несколько сот фунтов. Они здесь, в этом конверте.

Мэгги, как завороженная, глядела на протянутый конверт и молчала. Она словно онемела от неожиданно свалившегося на ее голову известия.

— Ах да, чуть не забыл… прииск находится в Колорадо, миссис.

Мэгги удивленно подняла голову:

— Колорадо? Колорадо в Америке?

— Да, мисс, Колорадо в Америке. Судя по всему, эта шахта отошла к мадам… — он прокашлялся, — после смерти ее шестого мужа.

Дермот, словно спохватившись, быстро сунул руку в карман жилетки и достал часы. Глянув на циферблат, он озабоченно покачал головой:

— Ах ты, Боже мой! Ах ты, Боже мой! Мне уже бежать пора, а то опоздаю на четырехчасовой поезд.

Кингсли потянулся за тростью и шляпой, затем, неуклюже развернувшись, бочком протиснулся между Мэгги и стоявшем на стуле тазиком с мыльной водой и поспешно удалился.

Когда старый слуга исчез за дверью, оглушенная Мэгги молча опустилась на стул. Золотой прииск? Подумать только! Значит, тетушка Сисси умерла и завещала ей с Вильсоном золотой прииск?

Мэгги отдалась воспоминаниям, пытаясь восстановить в памяти образ младшей сестры отца — яркой, экстравагантной особы. Мэгги видела Эльдору Снайдельшай всего один раз, тем не менее она хорошо ее запомнила.