С тобой мои мечты - Макголдрик Мэй

– Что скажете, ваша светлость? – спросил аукционист. – Будете продолжать торг?

– Восемьдесят, – ответила Миллисент. Голос ее невольно дрогнул.

– Вы не можете себе этого позволить, миледи, – тихо, но твердо возразил Берч. – Подумайте о долговых обязательствах вашего мужа, которые держит у себя Хайд. Один раз вам удалось добиться отсрочки, но в следующем месяце она истекает. Вам придется нести личную ответственность за покрытие долгов. В счет пойдет все ваше имущество, включая Мелбери-Холл. Так не стоит подливать масла в огонь.

– Сто фунтов! – Возглас секретаря потонул в грозном реве толпы. Рассерженные матросы сомкнули ряды. Берч заметил, как человек Хайда сделал несколько боязливых шагов в сторону экипажей.

– Накинете еще десятку, миледи? – спросил, ухмыляясь, аукционист.

– Вы не можете спасти всех и каждого, Миллисент, – горячо зашептал Берч.

Когда год назад граф Станмор с супругой попросили его представлять интересы леди Уэнтуорт, они упоминали, что она испытывает искреннее сострадание к африканским рабам, принадлежавшим ее покойному мужу. Но тогда сэр Оливер не представлял себе, с какой страстью способна отстаивать справедливость эта женщина.

– Я знаю это, сэр Оливер.

– Вполне возможно, что рабыня на самом деле принадлежит Хайду. Это в его духе. Он сумел заполучить все векселя покойного сквайра, с тем же успехом мог прибрать к рукам и имущество Домби, а теперь этот негодяй ведет свою игру, чтобы выжать из вас последние деньги.

От этих слов плечи Миллисент безвольно поникли. Вытерев слезы, она опустила голову и начала пробираться к карете сквозь толпу. И все же на полпути леди Уэнтуорт не выдержала, резко обернулась и подняла руку:

– Сто десять.

Восклицание было встречено одобрительными криками матросов. Толпа расступилась. В этот момент леди Уэнтуорт разглядела бледное лицо секретаря на другом конце грязного замусоренного двора. Попятившись от наступающей толпы, человек Хайда поглядел на аукциониста, затряс головой и перевел взгляд на Миллисент.

– Леди Уэнтуорт может забрать свою негритянку за цену в сто десять фунтов.

Издевательские нотки в его голосе и откровенно презрительная ухмылка привели матросов в ярость. Двое крепких парней двинулись в его сторону, но секретарь быстро повернулся и пустился наутек. Наблюдая за его бегством, Берч подавил в себе желание догнать мошенника самому. У поверенного не было сомнений, что вся сцена торгов была спланирована заранее. Вскоре матросы вернулись с пустыми руками.

Миллисент мягко погладила Берча по руке.

– Что бы ни делал мистер Хайд, я должна была спасти жизнь этой женщине, сэр Оливер.

Миллисент Грегори Уэнтуорт нельзя было назвать ослепительной красавицей. Многим представителям лондонского света ее взгляды и манеры казались странными. Но эти недостатки с лихвой восполнялись природным достоинством, благородством и добротой. Горе и унижения не ожесточили ее.

Берч почтительно кивнул своей клиентке.

– Почему бы вам не подождать в карете, миледи? Я с удовольствием договорюсь обо всем сам.

Аукционист поднял вверх маленькое изящное бюро и поставил его туда, где раньше помещалась клетка с рабыней. Толпа оживилась. Несколько человек подались вперед, чтобы лучше рассмотреть новый лот. Предмет мебели интересовал их куда больше, чем живое человеческое существо, выставленное на продажу. Если бы не ожесточенный торг вокруг чернокожей рабыни, никто бы и вовсе не обратил на нее внимания. Миллисент проводила глазами африканку, которую вели через двор. Сэр Оливер следовал за ней.

Чувствуя себя полностью опустошенной, Миллисент двинулась через толпу к карете.

– Женщину привезут ко мне в контору сегодня днем, – сообщил Берч, догнав леди Уэнтуорт. – Поскольку вы не хотите, чтобы ее привезли в дом вашей сестры, я договорюсь с помещением, где она сможет остаться, пока вы не отправитесь в Мелбери-Холл.

– Спасибо. Мы уедем туда завтра утром.

– Заверяю вас, миледи, все будет в полном порядке.

– Я в этом и не сомневалась, – тихо сказала Миллисент, глядя сквозь окно экипажа на покосившийся сарай, куда отвели старую африканку. Эти ужасные люди были способны причинить немало мучений несчастной женщине, прежде чем она окажется в конторе поверенного. Леди Уэнтуорт никак не могла избавиться от тревожных мыслей.

Сидя в карете, Миллисент задумалась о потраченных деньгах. На сто десять фунтов можно было в течение семи месяцев выплачивать жалованье всем двадцати слугам в Мелбери-Холле. Сэр Оливер сказал правду. Покупка чернокожей женщины нанесла значительный урон быстро тающим средствам леди Уэнтуорт. А ведь в следующем месяце придется выплатить деньги Джасперу Хайду. Миллисент прижала пальцы к ноющему виску и попыталась отогнать от себя мрачные мысли. Как замечательно будет привезти несчастную рабыню в Хартфордшир!

– Леди Уэнтуорт, – решился нарушить тишину Берч, когда они уже почти приехали. – Мы не можем больше откладывать разговор о вашей встрече с вдовствующей графиней Эйтон. Я все еще не имею ни малейшего представления, зачем мы туда направляемся.

– Я и сама не знаю, сэр Оливер, – устало произнесла Миллисент. – Три дня назад леди Эйтон прислала записку с приглашением, или, скорее, с требованием, встретиться. Посыльный ее светлости даже не уехал, пока не дождался ответа. Меня просили приехать в городской дом графа Эйтона на Хановер-сквер сегодня в одиннадцать вместе с моим поверенным. В записке больше ничего не было сказано.

– Все это звучит несколько странно. Вы знакомы с графиней?

Миллисент покачала головой.

– Нет. Но с другой стороны, год назад я не была знакома и с мистером Джаспером Хайдом, и с десятком других кредиторов, которые набросились на меня после смерти Уэнтуорта. – Она плотнее запахнула накидку. – За последние полтора года я хорошо поняла, что не спрячусь от тех, кому мой муж остался должен. Лучше уж встретиться с ними по очереди лицом к лицу и попытаться договориться об отсрочке.

– Я бесконечно восхищаюсь вашим мужеством, миледи. Однако мы оба знаем, что сумма долгов вашего мужа слишком велика. Вам уже сейчас почти нечем ее покрыть. – Поверенный нерешительно замолчал. – Ведь у вас есть несколько весьма влиятельных друзей, леди Уэнтуорт. Если бы вы позволили мне рассказать им хотя бы о малой доле тех трудностей, с которыми…

– Нет, сэр, – твердо возразила Миллисент. – Я не стыжусь бедности, но никогда не опустилась бы до попрошайничества. Давайте навсегда оставим этот разговор, пожалуйста.

– Как вам будет угодно, миледи. – Миллисент с благодарностью кивнула своему спутнику. Сэр Оливер показал себя безупречно честным человеком, она могла полностью положиться на его слово. – Я хотел бы немного успокоить вас насчет вдовствующей графини Эйтон, – добавил Берч. – У нее мало общего с мистером Хайдом или вашим покойным супругом. Это весьма состоятельная женщина, но, как говорят, она привыкла крайне аккуратно обращаться с деньгами. По слухам, она настолько скупа, что слугам приходится сражаться с ней за свое жалованье. Короче, я не могу себе представить, что эта особа могла бы одолжить денег покойному сквайру Уэнтуорту.

– Рада слышать это. Мне следовало бы догадаться, что с вашим вниманием к деталям мы приедем на встречу во всеоружии. Что еще вам удалось узнать об этой женщине, сэр Оливер?

– Леди Арчибалд Пеннингтон, графиня Эйтон. Зовут ее Беатрис. Овдовела более пяти лет назад. По происхождению шотландка, но в ее жилах течет кровь горцев. Представительница старинного рода, она весьма удачно вышла замуж.

– У нее есть дети?

– Трое сыновей, все взрослые. Старший – Лайон Пеннингтон, четвертый граф Эйтон. Второй сын, Пирс Пеннингтон, говорят, сделал себе состояние в североамериканских колониях, несмотря на эмбарго. И, наконец, Дейвид Пеннингтон, младший отпрыск, офицер армии его величества. Сама графиня вела чрезвычайно тихую жизнь, пока этим летом не разразился громкий скандал, расколовший ее семью.

– Скандал?