Ханна Хауэлл - Честь горца

– Может, оно и так. Но я предпочел бы, чтобы ты была при мне. Лучше всего тебе оставаться в моей палатке, если не хочешь навлечь на себя подозрения. – Ги внимательно осмотрел плоды их трудов и удовлетворенно кивнул. – Надо, чтобы твои враги не выследили тебя и не обнаружили здесь. Иначе это верная смерть. За твою очаровательную головку Дево объявили хороший выкуп, и многие с радостью соблазнятся положить его себе в карман.

Найджел лениво прикинул, сколько Дево смогут дать за девушку, а потом пожал плечами. Ему было все равно. Он был заинтригован. Любопытство оживило его, наполняя жилы кипучей энергией. Впервые после отъезда из Шотландии ему стало интересно что-то еще, помимо собственных страданий и сражений на поле брани. И он наслаждался этим состоянием. В голове роились вопросы, а до ответов на них не было никакого дела. Нужно было просто продолжать слушать их разговор.

Ги и изящная молодая девушка, которую тот называл Жизель, закопали одежду и срезанные волосы в неглубокую ямку и удалились. Найджел подождал, пока они скроются из глаз, а потом откопал все, что они попытались спрятать. В ее шарф он сложил волосы и брошенное женское платье и быстро отнес небольшой узел к себе. Покончив со всем, он направился в сторону маленькой палатки, которая принадлежала Ги.

Подобраться к ней незаметно не составило труда. В последней стычке с англичанами юный рыцарь потерял двух своих соотечественников и теперь занимал палатку один. Ги и Жизель явно пренебрегали бдительностью и не обращали внимания, следят за ними или нет. Любой из тех, кто охотился за девушкой, мог бы без труда захватить ее.

Разглядывая вход в палатку Ги, Найджел раздумывал, что предпринять дальше. Он стоял и удивлялся, глядя, так сказать, со стороны на себя: какое ему, в сущности, дело до того, что прирежут двух этих дураков? Но потом решил, что все, что уведет его в сторону от его кривой дорожки, идя по которой он терял самого себя, – благое дело. Вдобавок ему не было известно, что такого натворила эта парочка, чем заслужила смертный приговор. Речь в данном случае могла идти и о каком-нибудь незначительном факте. Его семья хорошо знала цену подобным ошибкам. Из-за простого недоразумения им пришлось встрять в длительную и кровавую междоусобицу. Погибла уйма прекрасных людей, прежде чем вся правда вышла на свет. Найджел вдруг сообразил, что не просто любопытство вызвало у него холодок при мысли об опасности, которая угрожает Жизели. Да, конечно, любой мужчина, у которого в жилах течет кровь, а не водица, не потерпит, чтобы такой прелестной девушке, как Жизель, что-нибудь угрожало, особенно по недоразумению, но это все равно не объясняло, почему он так сильно переживал за нее.

– Перестань дурить, Найджел, – проворчал он себе под нос, вышагивая перед палаткой Ги.

Никакого подходящего повода, чтобы подойти к парочке, на ум не приходило, и Найджел чертыхнулся. Либо действительно такого повода не существовало, либо разум до сих пор оставался под воздействием алкогольных паров и не в силах был придумать ничего стоящего. Самое лучшее просто вломиться к ним, подумал он, и с громким приветствием шагнул в палатку Ги.

Вытаращившись и широко открыв рты, хозяева смотрели на него с таким удивлением, что Найджел не выдержал и улыбнулся. Если бы вместо него сюда ворвался кто-нибудь со злым умыслом, от Ги было бы мало проку. Он явно не отличался быстротой реакции. Но наконец парень пришел в себя. Найджел улыбнулся еще шире, увидев, как Ги схватился за меч, одновременно заслоняя собой Жизель.

– Это ни к чему, – произнес Найджел по-английски, молясь про себя, чтобы они поняли его речь. Французский у него был настолько плох, что редко кто понимал Найджела, когда он пытался выразить что-нибудь на этом языке. Он вытянул руки ладонями вперед, показывая, что не собирается хвататься за оружие.

– Разве? А зачем тогда нужно вот так врываться? – потребовал ответа Ги.

Оставив без внимания острый укол зависти, оттого что Ги мог говорить по-английски лучше, чем он по-французски, Найджел посмотрел на Жизель, которая украдкой разглядывала его из-за широкой спины кузена. У нее были огромные, прекрасные, настоящие зеленые глаза. Такие глаза он видел до этого только у одной женщины семь лет назад.

– Самое странное то, что ваш паж прячется у вас за спиной и не собирается вытаскивать свой меч, – лениво протянул Найджел. Он коротко рассмеялся, увидев, как от удивления широко открылись темные глаза Ги. Молодой человек тихо выругался. – Можно, конечно, девочку переодеть в мальчика, и на это почти никто не обратит внимания, особенно если не приглядываться, но стоит не забывать, что и держать себя с ней тогда нужно по-другому.

Страх холодком коснулся Жизели. Потом она смутилась. Первой пришла мысль, что этого красивого шотландца наняли Дево. Но никакой угрозы не чувствовалось в том, как он приятно улыбался, как расслабленно тянул слова. Несмотря на то что она лишь на короткий миг заглянула в его темно-янтарные глаза, Жизель сумела заметить в них только веселость и любопытство. Этот его взгляд начал сразу раздражать, потому что она не видела ничего веселого в своем ужасном положении, тем более если какой-то скучающий рыцарь собирался еще развлечься на ее счет. Ее жизнь висела на волоске.

Несмотря на растущее раздражение и бесцеремонное вторжение шотландца, она не могла не обратить внимания на его внешность. Он был высоким, крепко скроенным и хорошо сложенным, что только подчеркивала мокрая одежда, прилипшая к мускулистому телу. Влажные волосы крупными завитками лежали по широким плечам. Часть из них уже высохла и золотилась, совпадая с цветом глаз. Ее взгляд задержался на его лице. Он не брился несколько дней и выглядел утомленным, но все равно он был одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо встречала. У него были высокие скулы, крупный прямой нос, не расплющенный, как у большинства рыцарей, сильный подбородок и изысканно очерченный рот, который, не сомневалась Жизель, привлекал множество женщин своей теплотой и мягкостью. Она очень удивилась, испытав вдруг горечь, когда увидела морщины от злоупотребления вином и, вероятно, от потакания прихотям собственной плоти. Ей уже доводилось видеть такие складки на лице собственного мужа. Что же это были за заботы, которые заставили такого сильного и красивого шотландца находить забытье в вине и женщинах?

Их взгляды встретились, и Жизель вспыхнула. Она рассматривала его так пристально и так долго, что он не мог этого не заметить. В замешательстве Жизель тотчас отвела глаза. Всего секунда ей потребовалась, чтобы собраться и вновь возбудить в себе раздражение его совершенно неуместной веселостью. Когда она снова посмотрела на него, он лукаво улыбнулся, и ей стоило труда не выдать своей досады.