Мэдлин Бейкер - Запретное пламя

Первое воспоминание об отце у Крадущего­ся Волка связано с тем, как он нашел того мерт­вецки пьяным на пороге. Тогда он боялся отца, боялся и стыдился. Он помнил, как был одинок в детстве. Другим детям не разрешали играть с ним, потому что он полукровка, а его отец-пьяница. Только потом он узнал, что на самом деле значит быть полукровкой.

Когда нянька уволилась и Киллиан оказал­ся ответственным за своего сына, они по-на­стоящему узнали друг друга. Киллиан перестал пить, поняв, как он нужен сыну. Он продал дом в Джорджии и отправился в Новый Орле­ан, где занялся тем делом, которое знал лучше всего, – азартными играми.

Когда Крадущийся Волк подрос, Киллиан научил сына всему тому, чему когда-то научил его собственный отец: игре в покер, монте и фаро… и жульничеству в покере, монте и фаро. Еще он научил Крадущегося Волка, как узнать шулера в компании игроков и, что самое важное, как защитить себя голыми руками или ножом. Киллиан воспитал в сыне любовь к хо­рошему виски, вкус к дорогим сигарам и уме­ние ценить красоту женщин, будь они леди с незапятнанной репутацией или уличные девки.

Когда Крадущемуся Волку было почти двад­цать, им пришлось покинуть Новый Орлеан, потому что Киллиан убил за игрой человека. Они бежали, не взяв ничего, кроме того, в чем были, и направились в Калифорнию, где, по слухам, улицы вымощены чистым золотом, а самородки размером с кулак взрослого мужчины только и ждали, чтобы их нашли в реках. По пути они наткнулись на торговца, который был готов про­дать индеанок любому, кто сможет дать за них цену. Киллиан только раз взглянул на Высокую Траву и без памяти влюбился в нее.

У него не было денег. Глубокой ночью он выкрал ее и, чтобы утешить, пообещал вернуть родным. Ее отец, вне себя от радости, устроил в честь двух белых, спасших дочь, большое пиршество. Киллиана и Крадущегося Волка приняли в племя. Им дали вигвам и попроси­ли остаться с ними на зиму.

Индейцы очаровали Киллиана и Крадуще­гося Волка, и они приняли образ жизни людей племени лакота. Не прошло и года, как Кил­лиан взял в жены Высокую Траву. На следую­щее лето родилась Желтый Цветок, а Краду­щийся Волк стал воином племени лакота.

Это было для него нелегко. Крадущемуся Волку пришлось научиться охотиться и бо­роться, стрелять из лука и бросать копье. Он узнал, как читать знаки природы, как вы­слеживать человека или бизона. Он сменил брюки на узкие штаны из оленьей кожи, а ботинки – на мокасины и отпустил волосы. Среди лакота он чувствовал себя своим. Древ­ние военные песни заставляли бурлить его кровь, нашептывая ему о битвах и победах прошлого… Он воевал с поуни и воронами, охотился на оленей и лосей. А в свою двад­цать шестую осень он полюбил прекрасную девушку, чья улыбка была нежнее пуха оду­ванчика, – Летний Ветер…

Киллиан тихо засмеялся, и это вернуло его к действительности.

– Похоже, у меня слабость к индеанкам. Сначала твоя мать, теперь – Высокая Трава…

Киллиан тяжело вздохнул.

– Нелегко тебе придется там, среди белых. Крадущийся Волк тихо и горько рассмеял­ся. Ему никогда не было легко среди них.

– Будь осторожен, парень. Многие мужчи­ны, да и женщины тоже, будут презирать тебя за смешанную кровь.

Киллиан положил руку на плечо сына и сжал его:

– Да пребудут с тобой все боги красных и белых.

– И с тобой. Заботься, как следует, о маче­хе и сестренке.

– Можешь на меня положиться.

Мужчины стояли рядом, не желая расста­ваться, а потом Киллиан крепко обнял сына.

– Я люблю тебя, сынок, помни это.

Крадущийся Волк кивнул, не в силах гово­рить из-за комка в горле.

– На, – произнес отец и вложил в руки сына поводья кобылицы. – Возьми ее. Она поможет тебе в пути.

– Ты не должен помогать мне, – тихо ска­зал Крадущийся Волк.

– Не помогать собственному сыну?! Ты что, рехнулся? Давай, бери.

Они обнялись в последний раз, а потом Кра­дущийся Волк вспрыгнул на спину кобылице. Черный Ветер была выше любой из пони лако­та. У нее была длинная мускулистая шея, широкая грудь и широко расставленные ум­ные глаза. И она была быстра. Это не мустанг, а породистая лошадь. Киллиан угнал ее во вре­мя набега на поселение белых год назад.

– Спасибо, отец, – пробормотал Крадущий­ся Волк.

– Я буду молиться за тебя, мальчик.

Киллиан достал из-за пояса нож с длинным лезвием и вложил его в руку сына.

– Доброго пути.

– Долгой тебе жизни, отец, – ответил Кра­дущийся Волк.

Еще секунду он не отрывал глаз от Киллиана, потом коснулся пятками боков кобылицы. С высоко поднятой головой он поехал на за­пад, в земли, где заходит солнце…

Черный Ветер легко несла его на запад, все время на запад… Он искал место, которое мог бы назвать домом. У него никогда не было дома. Ребенком он жил с отцом. Позже, юношей, в Новом Орлеане, в гостиницах или снимал ком­наты. Последние шесть лет он делил вигвам лакота с отцом и Высокой Травой. До сих пор он не понимал, как сильно ему хотелось найти свой дом.

День за днем Крадущийся Волк ехал в сто­рону заходящего солнца, и время проходило все в том же мрачном одиночестве, искал ли он траву и воду для лошади, или пищу и кров для себя. Он исследовал местность вокруг, иног­да давая отдых себе и лошади в какой-нибудь зеленой долине, останавливался, чтобы рас­смотреть землю или гранитные скалы, подни­мавшиеся вдали. Он проехал краем Мако Сики – Плохой Земли. Индейцы называли это место Местом Плачущего Ветра. Это было боль­шое пространство, заполненное крутыми скло­нами и глубокими оврагами, разноцветными скалами из песчаника, острыми шпилями и бездонными расщелинами. Он слышал леденя­щий плач ветра в оврагах – так плачет покинутый ребенок – и чувствовал, как волоски на шее встают дыбом. Высоко над головой он уви­дел пару стервятников, высматривающих па­даль, и, страстно желая оставить поскорее по­зади это место, изо всех сил стал погонять Черный Ветер.

Его путешествие длилось уже почти месяц, когда он достиг огромной вздымающейся ввысь скалы, которую называли Матео Тепее – Виг­вам Медведя Гризли. Он узнал ее сразу же, хотя раньше никогда не видел – никакая другая скала не могла быть такой огромной и такой одинокой. Встав в седле, он долго смотрел на огромную скалу-башню, вспоминая легенду кайова, которую слышал от лакота.

Кайова говорили, что однажды неподалеку от своего селения играли семь сестер, и тут на них напали медведи. Девочки побежали к селе­нию, а когда медведи были уже совсем близко, они забрались на небольшую скалу. «Скала, пожалей нас! Скала, спаси нас!» – взмолилась одна из них. Скала услышала их и стала расти вверх, унося детей все выше и выше. Звери, карабкавшиеся по скале, обломали когти и упа­ли на землю, а девочки попали на небо и стали созвездием Большой Медведицы.