Джоанна Мэйкпис - Королевская пешка

— Тебе повезло с этим юношей, Мартин. Мне говорили, что он и на ристалище хорош, но главное — на него можно положиться, а уж этому достоинству и вовсе цены нет.

— Питер хороший парень, — согласился Мартин. — В последнее время ему пришлось претерпеть немало.

Король пристально смотрел на друга. Он отметил и темные круги под глазами, и напряженный взгляд, и жесткую складку, губ, обычно таких подвижных. Особой красотой Рокситер не отличался, однако слыл весьма привлекательным мужчиной. Высокий и стройный, хорошо сложенный и мускулистый, с продолговатым, еще недавно таким добродушным лицом, крупным, резко очерченным носом, темными глазами под тяжелыми веками и черными красивыми дугами бровей он вполне заслуженно считался любимцем придворных дам.

Король знал, что за нередко сонным, словно бы скучающим выражением его лица скрывался недюжинный ум, способный на лету ухватить все самое важное и не менее острый, чем у него самого, когда требовалось мгновенно разобраться в хитросплетениях дворцовых интриг. Брат Ричарда, покойный король Эдуард [3], создал целую сеть соглядатаев и шпионов, что позволяло ему быть всегда в курсе событий, происходящих при дворе, в королевстве и за его пределами.

Когда обнаружилось, что дети короля Эдуарда — бастарды, и парламент предложил трон Ричарду, тот решил сохранить столь полезную систему и счел молодого Мартина Телфорда с его незаурядным умом весьма подходящим человеком, способным возглавить тайное ведомство. Графу Рокситеру вменялось в обязанность оповещать короля о том, чего не удавалось разведать обычными средствами военным лазутчикам. И последнее время Ричарду остро не хватало в Вестминстере столь умного и доверенного друга.

— Я знаю, Мартин, каким ужасным ударом стала для тебя смерть Элинор Модели, — произнес он ровным тоном. — Ведь и я испытываю нечто подобное.

Мартин повернул к королю искаженное горем лицо, и на миг в его темных глазах сверкнули слезы: он увидел следы мучительных страданий на узком умном лице своего сюзерена, которого любил, которым восхищался.

На долю короля выпало немало испытаний в этот первый год его царствования: восстание Джорджа Букингемского, нежно любимого кузена, которому он полностью доверял, интриги в королевстве и за его рубежами, положение на шотландской границе, безопасность которой он, тогда еще герцог Глостер, одиннадцать лет оберегал из своей крепости Мидлхэм в Уэнслидейле, будучи назначен по воле покойного короля правителем северного края. Теперь же, когда он сам стал королем, подлые мятежники сговорились воспользоваться тем, что он далеко.

Были тогда у Ричарда и более неотложные заботы, в том числе как противостоять коварным замыслам короля Франции. Его извечный недруг удерживал на своей земле в качестве заложника последнего отпрыска Ланкастерской династии [4]; мысли об этом не давали покоя английскому монарху.

Генрих Тюдор, окруженный недовольными дворянами — сторонниками Ланкастеров, бежавшими из Англии после победы Йоркской династии под Тьюксбери, упорно строил козни; главной поддержкой Генриха стал его дядя, Джаспер Тюдор, живущий в изгнании граф Пембрук Уэльский. В задачи Мартина входило внимательно следить за каждым придворным и каждым сельским дворянином, который мог бы поддаться искушению изменить своему королю и предложить поддержку Тюдорам.

Помимо всего прочего на короля обрушилась еще и личная трагедия — смерть Эдуарда, принца Уэльского, его единственного сына и наследника, происшедшая девятого марта, когда король и королева совершали путешествие по стране. Ужасная весть настигла их в Ноттингеме, и убитый горем Ричард назвал эту крепость «Замком беды».

Мартину слишком хорошо было известно, что добрая королева Анна больна и вряд ли сможет подарить королю второе дитя. Он вздохнул, признаваясь в своей слабости, в том, что позволил себе, терзаясь собственной потерей, отойти от возложенных на него обязанностей и не был рядом со своим королем.

— Ваше величество, — сказал он с запинкой, — простите меня. Можно ли сравнить мою потерю с вашей?

Король покачал головой.

— Горе у всех одинаково. Ты знал Элинор Модели с детских лет, но возобновилось ваше знакомство совсем недавно, и ты полюбил ее по-настоящему. Ты надеялся жить вместе с ней долго и счастливо. Когда летом она заболела, так неожиданно, и скоропостижно умерла, представляю, какой это был ужасный удар для тебя.

— Я просто не мог поверить, — медленно проговорил Мартин. — Она пожаловалась на боль в правом боку… и вдруг ужасно ослабела. Сперва я даже подумал о яде, хотя ни один человек, ее знавший, не мог желать ей зла. Врачи оказались бессильны. К вечеру ей стало хуже, а наутро она умерла в невыносимых мучениях. Я ничего не мог поделать. Благодарение Пресвятой Деве, что я хотя бы находился с нею рядом…

Внезапно он оборвал себя, заметив, что изможденное лицо короля еще больше осунулось.

— О Господи, ваше величество, простите меня еще раз за чудовищную бестактность. Я знаю, вы не могли быть рядом с лордом Эдуардом…

— Именно это и терзает королеву, — негромко проговорил король. — Мы узнали о его смерти лишь несколько дней спустя. Она так по нему скучала, и вдруг — потерять его… — От волнения голос Ричарда стал хриплым; прочистив горло, он заговорил вновь: — Из того, что ты рассказал мне, я вижу, что симптомы у сына были те же, что и у леди Элинор. Он тоже умер в мучениях и столь же внезапно.

Некоторое время они оба молчали, затем Мартин сказал:

— Если я вам нужен, буду в Вестминстере нынче же.

— В этом нет необходимости, Мартин. Как говорит мой секретарь мастер [5] Джон Кенделл, твой помощник Стэндиш справляется прекрасно… Но, конечно, сейчас очень важно постоянно быть начеку, особенно же не выпускать из виду границу с Уэльсом. Как раз об этом я и хотел с тобой посоветоваться.

— Какие-нибудь беспорядки, сир?

— Нет, пока нет, но кое-кто из приграничных баронов способен поддаться искушению. Мне известно, что посланцы Тюдора все время мутят там воду, выискивают, в чем мы сильны, а в чем слабы, и направо-налево сулят всяческие милости, если Генрих добьется своего и взойдет на мой трон.

— Мы все молим Бога о том, чтобы этого никогда не случилось, милорд.

Король сухо усмехнулся.

— Не более горячо, чем я, милорд.

Теперь его серо-зеленые глаза невесело смеялись, поблескивая в отсветах огня.

— Все время распускаются слухи о судьбе моих племянников [6]. Ты прекрасно знаешь, что эти сплетни насквозь лживы и распространяются сознательно. Мальчики в безопасности там, куда я поместил их, и юный Эдуард Варвик, наконец, несмотря на несколько замедленное развитие, начал делать заметные успехи под заботливым попечением Шериффа Хаттона… Но слухи эти снова и снова распаляют людей. Эти южные лорды, — продолжал король, — совсем не спешили поверить мне и присягнуть на верность, хотя охотно подчинились моему брату Эдуарду. Они плохо знают меня, плохо знают и моих соратников с севера. Кроме того, кое-кто все еще недоволен нашей победой под Тьюксбери — те, кто не бежали за границу, как Пембрук и Оксфорд, но остаются по-прежнему горячими сторонниками дела Ланкастеров… например, Дэниел Греттон.