Ребекка Флэйн - Виргиния

Индейцы напали совершенно внезапно, ранним утром, когда вся челядь Галл-Коув еще спала. Опасности избежали лишь Алан Уокер и тетушка Истер Люси, которые гостили на плантации у Квинз-Крик. Сначала индейцы не собирались убивать негров, но те бросились бежать, и им вслед полетели стрелы.

Скво были в большой цене. Оспа унесла многих монаканских женщин, поэтому Истер и Нолу оставили в живых. Истер шла, борясь с яростью и отчаянием. Где милиция Беркли? Где Брент со своим отрядом? И где Ланс Клейборн, так хорошо знавший индейцев? Впрочем он, наверное, уже в Лондоне. Но надежда умирает последней. Смогли же другие женщины пережить индейский плен, значит, сможет и она!

Вождь отряда носил накидку из шкурок выдры, очень похожую на ту, что подарил ей Усак. У индейца были смеющиеся глаза. Он искренне гордился тем, что его отважные воины сумели так глубоко проникнуть на вражескую восточную территорию. Кроме того, ему достался отделанный серебром старинный мушкет, принадлежавший еще деду Истер. Увидев, что бледнолицая пленница замедлила шаг, он сильно толкнул ее в спину. Не думая о последствиях, девушка швырнула на землю окорока и залепила размалеванному грубияну звонкую оплеуху. Но тот лишь посмотрел на нее с уважением и передал ее ношу одному из индейцев. Идти стало легче.

Шедшая немного впереди чернокожая рабыня громко вскрикнула от боли и упала. Охранявший ее индеец потерял терпение. В воздухе блеснул томагавк и Нола навсегда осталась на тропе. Проходя мимо, вождь нагнулся и сорвал с шеи мертвой женщины красный шарф. Ярость придала Истер новые силы. Она забыла об усталости и боли в спине, лихорадочно прикидывая, как перебить этих краснокожих животных. Шесть часов плена сделали из нее дикарку, ни в чем не уступающую индейцам.

К заходу солнца Ланс Клейборн был уже в миле от монакан. Мягкая почва, словно книга, рассказывала ему о всех деталях их маршрута. Новости радовали. Вождь индейцев не проявлял излишней осторожности, а значит пока еще не знал о преследователе. Кроме того, дикари явно устали, таща на себе ворованное добро.

Ланс ломал голову, как ему поступить. Если просто напасть, они сразу же убьют пленницу. Если же дожидаться, пока отряд соединится с основными силами индейцев, то тогда освободить Истер будет еще сложнее. Надо было действовать и без промедления.

Каким образом? Есть много вариантов. Похищение — любимое развлечение чискиаков в пору созревания кукурузы. Горные индейцы — не чискиаки и боятся сражаться в темноте. А эти монаканы так устали, что будут спать, как убитые, пока восход солнца не разбудит их.

Когда сумерки сгустились, индейцы остановились на ночлег. К левой щиколотке Истер привязали ремень, другой конец которого обмотали вокруг ствола молодого деревца. Костров не разводили. Вождь протянул девушке кусок кленового сахара. Она села, прислонившись к дереву, и не заметила, как заснула.

Истер проснулась от чьего-то легкого прикосновения и стала вглядываться в темноту. Она чувствовала, что рядом, совсем близко, кто-то есть. В угольной черноте ночи не было видно ни неба, ни даже ствола дерева, у которого она сидела. Накрапывал мелкий дождь, неподалеку слышалось дыхание спящих монакан. Кусок кленового сахара так и остался в ее руке, она попробовала его, и это окончательно ее разбудило.

Ощущение, что она не одна, снова вернулось к ней. До ее напряженного слуха долетел еле различимый шорох, а потом, внезапно, чья-то сильная рука зажала ей рот, а другая обхватила за плечи.

— Не двигайтесь! — шепнул знакомый голос.

Усак! Она сразу успокоилась, ее охватило чувство, близкое к восторгу. По его приказу она бесшумно сняла с себя верхнее дорожное платье, он набил его листвой и травой и положил на землю у дерева. Затем поднял длинную палку, вложил ее конец ей в ладонь, за другой взялся сам и медленно, дюйм за дюймом, пошел вперед.

Им потребовалось не меньше часа, чтобы отойти от лагеря индейцев на пятьдесят ярдов.

— Из вас получилась бы неплохая скво, — наконец сказал Ланс.

И тут все перенесенные девушкой горести хлынули полноводным ручьем слез.

— Усак…Усак… — всхлипывала она.

Он обнял ее за плечи, пытаясь успокоить.

Немного спустя, когда небо на горизонте посерело, предвещая близкий рассвет, они двинулись дальше. Ланс привел девушку к ручью, они вошли по колено в воду и продвигались вперед по его руслу, не оставляя следов.

— Я же почти голая, Усак! — истерично рассмеялась Истер.

— Зато, слава богу, живая! — ответил тот. — Здесь неподалеку поляна, а на ней — старая заброшенная хижина. Если, конечно, ее не сожгли индейцы.

С рассветом они добрались до хижины, и Ланс уничтожил их следы на песчаном берегу ручья. Найдя в доме старые оленьи шкуры, он устроил девушке постель, и она забылась счастливым сном.

Когда она проснулась, он спал на полу. Не желая его будить, Истер лежала, думая о случившемся. Ее дом разрушен, и вместе с ним исчезло ощущение безопасности. И вот она здесь, в лесной глуши, без пищи и одежды. Быть может, ее ждет смерть. Но ей почему-то не было страшно.

За стенами хижины шел дождь. Крыша протекала, и звук падающих на пол капель разбудил Ланса. Он открыл глаза и улыбнулся Истер.

— Мой наряд никуда не годится, — грустно сказала она.

— Вы замерзли, — ответил юноша вставая. — Потерпите немного, сейчас я разожгу огонь.

Она, как зачарованная, следила за ним. Ланс оторвал от балки полоску сухой кедровой коры, скатал ее в шарик, посыпал порохом, положил на полку ружейного замка и спустил курок. Шарик задымился, а через минуту в очаге весело пылал огонь.

— Индейцев можно больше не бояться, — сказал Ланс, заметив ее тревожный взгляд. — Я следил за ними, пока вы спали. Они прошли западнее, и уже не станут возвращаться. Монаканы сейчас сами боятся погони, и даже бросили часть награбленного. Там, в углу, мешок муки и немного соли.

Она помогла ему собрать ветки и пучки травы для починки крыши. Затем он взял ружье и вышел за дверь. Истер едва успела сообразить, что осталась одна, как раздался выстрел, и Ланс вернулся, держа в руках молодую дикую индейку.

Два последующих часа оба были очень заняты. Она готовила птицу, а он чистил хижину и чинил крышу. Закончив с этим, юноша соорудил в углу узкую койку.

— Вам придется привыкать спать без удобств, — сказал он. — Мы слишком далеко от… от… — он запнулся.

Она промолчала. На огне жарилась индейка, на углях пеклись лепешки.

— Надо раздобыть побольше мяса, — заметил Ланс. — А с остальным нам просто повезло.

— Я думала о вас, — вдруг сказала Истер, — но считала, что вы на пути в Лондон.