Бертрис Смолл - Колдунья моя

Несмотря на все протесты Иды, он велел подыскать судно, которое доставило бы посольство короля Эдуарда из Фессалоник прямо в Константинополь. Ида с удивлением нашла это путешествие приятным. Корабль легко преодолел бирюзовые воды Эгейского моря, прошел Дарданеллы и выпорхнул в Мраморное море. Сидя на палубе под яркими лучами солнца и вдыхая теплый, но освежающий бриз, Ида почувствовала, что силы возвращаются к ней. И когда путники наконец добрались до легендарной византийской столицы, она полностью пришла в себя.

Мэйрин уже больше часа мерила шагами палубу. Капитан пообещал, что они войдут в константинопольскую гавань до полудня. Погода стояла прекрасная, и в Мраморном море оживленно сновали суда. Навстречу попадались лодки из Далмации и Кроации, фелуки с Востока, большие галеры, принадлежавшие купцам из Венеции, Генуи и Амальфи. Порой встречались и суденышки с греческих островов. Путники раскрыли рты от изумления, когда мимо торжественно проплыл огромный дромон, парусно-весельный корабль императорского флота Византии.

Олдвин уже видал дромоны. Он пояснил своим спутникам, что на каждом таком судне более двух сотен гребцов и около семидесяти матросов. На носу дромона высилась деревянная орудийная башня, прикрывавшая три жерла, которые извергали «греческий огонь»7. На верхней палубе стояли катапульты, стрелявшие огненными ядрами, которые предварительно пропитывали маслом и поджигали. «Греческий огонь» был тайным оружием византийцев, и все страшно боялись его, поскольку не знали никакого средства защиты. Рассказ тана Эльфлиа весьма впечатлил юных саксонских воинов, собиравшихся вступить в императорскую гвардию.

Внезапно Мэйрин воскликнула;

— Отец, смотри! Мама, смотри! Это город! Это Константинополь!

Взглянув, куда указывала девочка, Ида невольно разделила ее детское восхищение. И даже Олдвин, для которого зрелище это не было новым, застыл, зачарованный великолепным видом.

Капитан улыбнулся.

— Вот так красота, верно? — почти благоговейно проговорил он. — Я прожил здесь всю жизнь, но до сих пор не устаю удивляться. Это поистине царь городов.

Олдвин медленно кивнул.

— Прошло так много лет с тех пор, как я в последний раз видел этот город, — сказал он. — Но только сейчас я понял, насколько мне его недоставало.

Константинополь, столица Византии, и впрямь поражал воображение при взгляде с моря. Подобно Риму, этот город располагался на семи холмах и был окружен высокими каменными стенами двадцати пяти футов толщиной. Со стороны суши стены поднимались на высоту трех этажей над рвом шестидесяти футов шириной и двадцати двух — глубиной, который обычно был сухим, но во время осады заполнялся водой. Со стороны моря стены достигали в высоту двадцати футов и, так же как и со стороны суши, перемежались сторожевыми башнями, возвышавшимися еще на двадцать футов над уровнем стен. На башнях стояли машины для стрельбы «греческим огнем», катапульты и лучники.

С палубы корабля можно было различить огромный позолоченный купол самой знаменитой константинопольской церкви Святой Софии; виднелись и другие церкви, монастыри и общественные здания. Корабль прошел мимо нескольких гаваней, окруженных стенами, — Элевтерии, Контоскалиона и гавани Юлиана, — и миновал великолепную церковь Святых Сергия и Вакха.

— Смотрите, — показал Олдвин, — это Буколеон, императорская гавань. Здесь стоят на якоре только суда, принадлежащие императору и его семье. Видите маяк? За ним — дворец императора.

Мэйрин с любопытством вглядывалась в указанном отцом направлении, но так и не смогла различить императорский дворец среди садов, разнообразных построек и церквей, раскинувшихся на террасах и лесистых склонах, которые тянулись уступами к югу и юго-востоку от Мраморного моря и Босфорского пролива. Когда корабль обогнул мыс, Олдвин снова заговорил:

— Смотрите! Там, справа — города Пера и Галата. Они тоже обнесены стенами. Видите эти цепи? Во время опасности их протягивают из Перы через эту бухту, которая зовется Золотым Рогом, к сторожевой башне Константинополя. И тогда никто не может прорвать оборону Золотого Рога.

— Мы поворачиваем к берегу, отец, — заметила Мэйрин.

— Да, дочка, мы причалим в гавани Фосфорион. Надеюсь, нас будут встречать: императора известили о нашем прибытии. Думаю, нас поселят на территории императорского дворца.

— Как ты думаешь, нас не сразу пригласят к императору? — озабоченно спросила Ида. — У нас ведь еще нет подходящих платьев! Я не хочу посрамить свою страну!

Олдвин улыбнулся. Путешествие продлилось больше двух месяцев, но Ида уже успела оправиться от всех его тягот.

— Мы успеем заказать платья и для тебя, и для Мэйрин, любовь моя, — пообещал он. — Ведь наше посольство не считается настолько срочным, чтобы вызывать нас ко двору в день прибытия. Император устроит официальный прием в надлежащее время.

Корабль вошел в гавань Фосфорион и встал на якорь у причала. Как и предсказывал тан, путников встретил отряд гвардейцев и представитель императора. К восторгу Олдвина, этим представителем оказался его старый приятель, Тимон Феократ. Они радостно приветствовали друг друга.

— Император поручил мне принять посольство и вести с вами переговоры, — с улыбкой сообщил Тимон Феократ, и Олдвин представил его своим спутникам.

— Мой друг, Тимон Феократ. Вульфхир из Лондона, Уилфрид из Йорка, Этельберт из Глостера, Ричард из Винчестера и Альфред из Лондона.

— Добро пожаловать, друзья мои, — произнес византиец. — Я счастлив приветствовать вас в Константинополе! Уверен, что вы останетесь довольны вашим визитом.

Он проводил англичан на пристань, где их уже ожидали лошади. Для женщин подготовили удобную повозку, запряженную парой лошадей. Они проехали через ворота Евгения в город и ко дворцу.

По традиции императорская гвардия Византии состояла из скандинавских викингов; лишь недавно в нее стали принимать англосаксов. Мэйрин с удивлением ощутила трепет, когда ее поднял и усадил в повозку невероятно красивый молодой человек с золотыми волосами до плеч и небесно-голубыми глазами. Нечаянно встретившись с ним взглядом, она заметила, что в его глазах вспыхнули искорки веселья при виде ее невинного удивления. Мэйрин, вздрогнув, оторвала его руки от своей талии, где они задержались чуть дольше положенного, и викинг озорно усмехнулся. Майрин зарделась от смущения.

Ида, от бдительного взора которой не ускользнула эта немая сцена, тихо, но властно спросила:

— Как тебя зовут, стражник? Молодой гвардеец торопливо ответил:

— Эрик Длинный Меч, госпожа.