Анн Голон - Анжелика. Мученик Нотр-Дама

От безнадежности к полной неопределенности — но у нас не было иного пути. Приходилось творить настоящие чудеса, чтобы найти деньги на оплату услуг адвокатов, большинство которых корыстолюбивы и относятся к окружающим с презрением, даже когда дело идет об их профессиональной чести. В те времена запрет упоминать мое имя и мои книги в средствах массовой информации Франции обрекал меня на всеобщее забвение.

Интернет волшебным образом в одно мгновение преобразил эту мрачную картину, разорвал мертвую тишину. Благодаря этому потрясающему техническому достижению мы, ведущие непростую борьбу, встретились с первым «фанатом» Анжелики: Харвей Эдкинс[1], этот первый голос в облаках (в 1997 году), первый голос, разнесшийся над волнами[2], выступил в защиту книг об Анжелике, словно бросил в море бутылку неизвестному адресату, и тем самым воскресил мое имя как имя автора книги. Он стал президентом Friends of Angélique («Друзей Анжелики»), первого клуба англоязычных фанатов изо всех стран, число которых понемногу увеличивалось и которые поддерживали нас в борьбе за воскрешение из небытия Анжелики и имени ее создателя. Затем Брижит-Люс К., первая читательница-француженка, появившаяся после стольких лет тишины, написала смелую статью в Интернете и, заложив основу двум успешным чатам, способствовала возрождению 4 и 5-го томов, находя и переводя с немецкого языка те фрагменты, которые были вырезаны из французских изданий; L., Флейя де У., посетившая меня в 2000 году в Версале с группой читателей из десяти стран, а сегодня занимающаяся переводом полной версии «Анжелики» на испанский язык; Анна Л., чье мужество и оптимизм помогали нам в дни испытаний, душа группы англоязычных читателей; большую помощь оказали Марисия в Англии, Грэхем, или Элайна, Джойс в Америке, Сильвиана в Бельгии, Сандрина во Франции, Мари-Франс Б. в Квебеке, которая составила международную петицию в мою поддержку в ходе судебного процесса; Стив из Австралии, Дорис из Австрии, Лика, Анна А. из России, Яна К. из Чешской Республики, Марианна из Швейцарии, Сейдзи Т. из Японии, Лиана С. из Тайваня, Ирина Д. и Геннадий У., наши уши и наш голос в России, и еще много других, чьи имена я не могу назвать, иначе список получится слишком длинным.

Позади последние дни судебного процесса, соглашения, трудности, подвохи, неожиданные повороты событий, а затем — выход двух первых книг полного издания «Анжелики»: «Маркизы Ангелов» и «Свадьбы в Тулузе», который сопровождался суматохой и волнением и потребовал от нас определенной отваги. Но Анжелика наконец стала свободна!

Сейчас мы держим книгу в руках, и сила Анжелики в том, что отныне ее сопровождает толпа влюбленных читателей, охрана, которая уже никогда не даст ей погибнуть.

Я не могла себе представить, с какой скоростью будет идти работа над полным изданием Анжелики. Уже готовы пять книг! Ива Гаро сделала для новых обложек рисунки, которые соответствуют духу повествования.

Когда я размышляю обо всем, то передо мной возникает другое видение: я вижу, что Туннель смерти приводит к Жизни. К жизни, одновременно и новой, и воскрешающей то, что было утрачено, забыто: не только восстановление ранее опущенных эпизодов, но и дополнение их.

Итак, я повинуюсь и отрекаюсь от чувства горечи. Но при этом я продолжаю борьбу. Тридцать лет испытаний, растраченных понапрасну жизненных сил, необъяснимых предательств; неужели можно всерьез верить, что все устроилось по взмаху волшебной палочки? Все не так просто.

Тем не менее все просто.

Годы бедствий словно погребают вас навеки под слоями застывшей лавы. А потом замечаешь, что пробиваешься сквозь них, вопреки всякой вероятности, благодаря хрупким силам, в которые уже не верит современный мир: дружбе, товариществу, горячему желанию спасти духовные ценности, желанию выполнить свое предназначение, не зарыть талант, благодаря силе многих талантов, сплетенных в единый венок. Букет талантов и истинных добродетелей. Благодарение Архангелу[3].

За этим успехом, которого мы сегодня добились, стоят все те, кто помнил об Анжелике, кто ее искал, узнал, нашел и не бросил, все, кто помогли мне дожить до этого дня, когда я пишу эти слова. Рассеянные по всему миру, они едины, на них сияет особый свет, и мне они представляются героями романа, украшением нашей эпохи, спасающими современный мир от безумия.

Всем им, где бы они ни находились, я говорю «спасибо», желаю прекрасной новой жизни и успехов.

КОРОЛЬ вступил в Париж.

Под гром оваций он въехал в свою столицу. На улице Бравых Молодцов перед отелем Бове он остановился, развернул коня и несколько раз поприветствовал тех, кто собрался на балконах, ведь среди них были люди, с которыми его связывали самые искренние и теплые чувства: мать — королева Анна Австрийская, и кардинал Мазарини, крестный отец и наставник.

Проехала королева.

Молодая королева Мария-Терезия, испанская инфанта, которую Франция получила на Фазаньем острове как залог мира.

На колеснице, похожей на древнеримскую, она казалась совсем миниатюрной, но сверкала, как звезда, и возбужденная толпа встретила ее бурным ликованием.

Кареты Марии-Терезии и ее свиты замыкали блистательный и внушительный королевский кортеж.

С верхних этажей отеля Бове шумный поток довольных гостей устремился к пышно украшенным залам, куда слуги начали подавать угощение. Толпа гостей, первых лиц королевства, неспешно спускалась с этажа на этаж. Их лица светились радостью, а приветствия встречным знакомым и восхищенные, радостные восклицания сливались в неясный гул.

У подножия лестницы мадам де Бове, хозяйка дома, которую за глаза все по-прежнему называли Кривая Като, казалось, кого-то ждала. Когда на лестничной площадке появилась скромная компания пуатевенок вместе с Анжеликой, она громко произнесла своим хриплым голосом:

— Ну как? Нагляделись в свое удовольствие?

Раскрасневшись от возбуждения, они поблагодарили хозяйку дома.

— Прекрасно. Вон пирожные, идите угощайтесь.

Она сложила свой огромный веер и легонько ударила им Анжелику по плечу.

— А вы, красавица, пойдемте со мной.

Недоумевая, Анжелика последовала за госпожой де Бове через полные гостей залы. Наконец они очутились в маленьком пустом будуаре.