Альма-Мари Валери - Единорог и три короны

— Так что же, — воскликнула Камилла, слегка раздраженная увертками Пьера, — ты будешь говорить или нет? Скажи хотя бы, как поживает красотка Ильда.

— Ильда?

— Ну да. Если не ошибаюсь, последние два дня ты мне все уши о ней прожужжал! Ты даже сравнивал ее с греческой богиней… можно подумать, будто ты с ними хорошо знаком! Признался ты ей в своих чувствах?

— О, эта Ильда, — небрежно бросил карлик. — Право, она не стоит такого внимания!

— Пьер, не зли меня! — произнесла девушка грозно, но не в силах сдержать улыбку.

Юноша напыжился и скрестил руки на груди с видом решимости:

— Так и быть, расскажу. Сегодня утром я действительно хотел повидаться с ней, но по дороге передумал.

— Передумал? Отчего же?

— Да я… Видишь ли, красавица моя, мне захотелось посмотреть на твои подвиги — как ты фехтуешь с мастером Тибором.

— Врунишка! — со смехом вскричала Камилла, которую чрезвычайно забавляли самодовольные манеры Пьера. — Ну, признавайся! Кто помешал тебе на этот раз? Брат? Нет, скорее, отец… Или какой-то другой ухажер?

— Вот и не угадала! Это были ее кузены… Трое здоровенных парней, моя дорогая! Видела бы ты их рожи! Разумеется, я предпочел ретироваться. В конце концов, правду сказал поэт: где потерял одну, там обретешь десяток.

— Как же ты ускользнул от них? — деловито осведомилась Камилла.

Как всегда, ее больше всего интересовала стратегическая и тактическая сторона дела.

Пьер ответил не сразу, задержав взор на девушке, которую любил, словно родную сестру: ее огромные голубые глаза, утеряв привычное лукавое выражение, внезапно зажглись почти нестерпимым блеском. Карлик подумал, что она не в меру любопытна, а уж по упрямству с ней никто сравниться не сможет. Ей хотелось знать все, и он уже собирался признаться, как дурацким образом затаился во рву, поскольку увидел свою Ильду в объятиях подпаска — парня вспыльчивого и куда более сильного, чем он. К несчастью, во рву оказалось полно воды, и пиявки там просто кишели. Что бы такое выдумать, дабы и Камилле потрафить, но при этом не слишком упасть в ее глазах?

Она так не похожа на деревенских девушек. Ослепительная красота, тонкие черты лица, надменность, прорывавшаяся в ней временами, несмотря на очевидную доброту, — все это выделяло ее среди всех, кого он знал. Главное же, воспитывали ее совсем не по-женски, и за этой ангельской внешностью скрывалась подлинно мужская решимость. Поэтому у нее не было друзей, кроме молочного брата: девушки считали ее странной, а юноши не на шутку побаивались.

Ни один из них не смел ухаживать за ней. Конечно, она была барышней из замка, и к ней следовало относиться с надлежащим почтением, но пугало другое. За внешней хрупкостью они угадывали неумолимую волю и готовность идти до конца в том случае, когда она чувствовала свою правоту или сталкивалась с очевидной несправедливостью.

Никто не забыл, как она бросилась с ножом на какого-то пришлого человека, который вздумал задирать его, Пьера! Все это произошло на глазах всей деревни, при многочисленных свидетелях, и мирные савояры потом долго обсуждали волнующее событие. Все сошлись на том, что, если бы бродяга не бросился бежать, она бы его прикончила!

Такой характер мог отпугнуть самого отчаянного воздыхателя! Пьер должен был с сожалением признать, что порой это оборачивалось и против него. Что поделаешь с настырной девчонкой? Лучше уж рассказать ей о своих утренних злоключениях. Он уже открыл рот, как вдруг заметил, что кусты за спиной молочной сестры подозрительно зашевелились.

— Осторожно, Камилла! — выдохнул он, увидев двух вооруженных мужчин.

Девушка мгновенно обернулась и тут же поняла, отчего взволновался Пьер.

— Кто вы такие? — крикнула она незнакомцам. — Почему прячетесь?

Злобный смех был ей ответом.

В долю секунды она приняла решение: легко спрыгнула с ветки дерева на землю и бросилась к шпаге, которую бросила в густой траве. Схватив клинок, она быстро сорвала с острия предохранительный наконечник и приняла боевую стойку, готовясь отразить нападение обоих противников.

— Пьер, — крикнула она брату, — беги! Беги за Тибором!

Карлик застыл на месте, не решаясь оставить ее одну.

Незнакомцы между тем уже не прятались — встав в полный рост, они двинулись к Камилле. Оба были вооружены до зубов, и намерения их были ясны — они готовились убить девушку! Один из них производил особенно отталкивающее впечатление: кривой на левый глаз, с обрубком вместо носа, омерзительно грязный. Второй походил на судейского, был опрятно одет и явно не принадлежал к бандитам с большой дороги. Но именно от него исходила главная угроза — в глазах его, устремленных на Камиллу, сверкала ненависть, а лицо искривилось гримасой злобной радости. Он напоминал хищника, готового растерзать свою жертву, — это, несомненно, был главарь, тогда как одноглазый — всего лишь подручный.

— Пьер, во имя неба, исполняй мой приказ! — задыхаясь, произнесла Камилла.

Решительный тон девушки возымел действие, и карлик пустился бежать сломя голову, мысленно проклиная свои коротенькие ножки, не позволявшие развить нужную скорость. Подруга же его заняла позицию таким образом, чтобы помешать врагам пуститься в погоню за ним.

Впрочем, тех явно не интересовал Пьер. Камилла следила за ними, силясь обрести хладнокровие, а двое злоумышленников подходили к ней не торопясь, уверенные в успехе своего предприятия. Напряжение достигло высшего предела.

У девушки отчаянно колотилось сердце, но она старалась дышать ровно, чтобы сосредоточиться перед схваткой. Мысленно она оценила их вооружение; один держал в руках шпагу и кинжал, второй только шпагу, зато на поясе у него висел пистолет. Камилла поняла, отчего он не стреляет, — с ней хотели разделаться не привлекая внимания. В любом случае пистолет опаснее всего — против этой угрозы она бессильна.

Камилла напряглась в ожидании атаки. Бандиты заторопились, зная, что Пьер ринулся за помощью.

Она медленно отступила, прислонившись спиной к ореховому дереву — нужно лишить их возможности подобраться к ней сзади. Ей не хотелось нападать первой, ибо следовало любой ценой выиграть время. Она благословляла небо за свою рассеянность; если бы она была аккуратной ученицей, то давно бы отнесла рапиру на место по окончании урока и оказалась бы безоружной перед убийцами!

Враги бросились в атаку одновременно. Опередив их на какое-то мгновение, она отклонилась влево и вонзила шпагу в плечо человека, вооруженного кинжалом, а затем отразила удар второго бандита. Тот отпрянул, увидев, как сообщник повалился на землю с визгом свиньи, которую режут, однако тут же пришел в себя и с яростным воплем ринулся на Камиллу. Шпага его со свистом рассекала воздух.