Донна Белл - Честити

Иногда у нее возникало ощущение, что она живет в чужой семье. Единственным человеком, на которого не распространялось это ощущение, был ее отец. Этот благоразумный человек, не позволяющий себе никакого легкомыслия, выделялся своей добротой. Его невозмутимое остроумие передалось Честити, что всегда только раздражало мать и сестер. Беда была в том, что он переложил все заботы о своих трех дочерях на жену. Подобная ситуация не была редкостью, но причиняла много страданий Честити, которая была так же похожа на свою мать, как огонь похож на снег.

Ее мать и сестры были нежными и пухлыми созданиями с золотистыми кудряшками. У Честити же волосы каштановые, волнистые, и она высока и стройна, хотя мать всегда считала ее угловатой. Мать и сестры были простоваты и легкомысленны, их интересы ограничивались обществом и модой. Честити же отличали серьезность и ум — настоящий синий чулок, как утверждала мать. Но что самое главное — сестры были дочерьми на выданье, а она уже нет.

Девушка села за свой туалетный столик и провела гребнем по волосам. На ее глазах выступили слезы, но она быстро смахнула их сердитым движением.

«И вот все, на что ты оказалась способна! Бросилась в объятия первому встречному мужчине! Представляю, как всем должен понравиться подобный скандал! Честити[5], — скажут они, — какое неподходящее имя для этой девушки!»

Сжав губы, она закончила свой туалет и спустилась вниз с твердым намерением стать совершенно незаметной и слиться с обоями на стенах.

Салон был еще пуст, и Честити выбрала группу стульев в самом дальнем углу комнаты, посчитав это место наиболее укромным. Она не имела понятия, кто приглашен, за исключением тех джентльменов, о которых упомянули ее сестры. Ее мать не считала нужным советоваться со своей старшей дочерью относительно списка гостей, да Честити и не просила. Ей только сказали, что прибудут лорд и леди Костейн и с ними — незамужняя сестра леди Костейн, мисс Эмили Бишоп, старая школьная подруга Честити.

В салон вошли мать и отец Честити и направились к ней.

— Добрый вечер, моя дорогая. Ты выглядишь очаровательно, — галантно произнес отец. Честити оживилась. Отцу было около пятидесяти лет, — высокий и все еще стройный и щеголеватый мужчина. Честити всегда считала его образцом мужественности и удивлялась, почему мать выказывала такое равнодушие по отношению к нему. Другие женщины замечали его достоинства, но мать предпочитала только командовать им и считала все его замечания глупыми.

— Спасибо, папа, — ответила Честити. — Ты и мама смотритесь великолепно.

— Как ты находишь мой новый фрак? Я купил его в Лондоне на прошлой неделе. «Вестон», конечно, — добавил он, подмигивая.

— Очень хороший.

— Прекрати болтать глупости, Герберт. Честити, у меня ужасная новость, — произнесла леди Хартфорд трагически голосом. Количество наших гостей — нечетное. Если бы меня предупредили, я бы не стала приглашать пастора. И все из-за леди Костейн: она ведь должна была знать, как это будет выглядеть!

— Дорогая, я уверен, что тебе удастся усадить лишнего гостя, — произнес лорд Хартфорд умиротворяюще.

— Но все так неожиданно! Только представьте себе! Эмма Бишоп помолвлена! И с кем! Я бы никогда не выбрала подобного тупицу, настоящий…

— Проследи за собой, Дивинити, — прервал ее муж.

— Ах, вот в чем дело! Эмма выходит замуж? Как замечательно! — воскликнула Честити, искренне радуясь за свою подругу.

Ее мать понизила голос и тихо сказала:

— И совершенно необдуманно, как мне объяснил ее зять. Можно предположить, что…

— Ерунда, Дивинити! А Костейну должно быть стыдно распускать подобные слухи! Я подозреваю, что он просто сожалеет о потере бесплатной экономки!

— Герберт, лорд Костейн — достойный джентльмен, и к тому же он наш гость. — С этими словами леди Хартфорд поспешила навстречу леди Рэйвенвуд.

Она пропустила мимо ушей ироническое замечание мужа: «Так же, как и мисс Бишоп». Отец сел рядом с Честити и, наблюдая за живописной сценой прибытия гостей, сказал:

— Наш домашний вечер должен стать самым забавным из всех, устраиваемых в последнее время. С легким привкусом лондонского весеннего сезона…

— Что ты имеешь в виду, папа?

— Главная цель всего этого сборища — дать сестрицам представление о нравах и поведении лондонского света. Взгляни только на список приглашенных.

— Но я никого из них не знаю, — ответила Честити.

— Тогда позволь мне ознакомить тебя. Итак, мы имеем лорда и леди Костейн. Он, как тебе известно, мой друг по палате лордов. Его жена, так скажем, не является моим другом. Будет очень интересно понаблюдать за ней и за твоей матерью. Твоя подруга Эмма и ее жених для нас неожиданность. Затем идет Рубин; это я настоял, чтобы его пригласили. Ему нет смысла проводить Рождество в одиночестве у себя в Лейчестере. Следующий — кузен Вирджил. О нем лучше вообще не говорить, — добавил он, с усмешкой глядя на свою любимую дочь. — Затем следует твоя тетя Лавиния: она здесь для того, чтобы оказать твоей матери моральную поддержку, но более бесполезной женщины я не встречал. И едва ли она сегодня привлечет наше внимание. После нее — леди Рейвенвуд. Сущая фурия, но она же и лидер светского общества. Мать пригласила ее в надежде заполучить в гости и ее внука, глупейшее создание, которое я когда-либо встречал. Но он богат, как Крез, и потому так желанен. Сэр Чарльз — недоразумение. Я догадываюсь, что твоя мать рассчитывает на скорейшую смерть его тетушки, но, по-моему, та слишком скупа, чтобы совершить это.

— Сестры говорили, что, по словам леди Рэйвенвуд, у сэра Чарльза ветер гуляет в карманах.

— Я пытался убедить в этом твою мать, но ты сама понимаешь, что это бесполезно. Наконец, мы добрались до Алекса. Ты должна его помнить. Я встретил его в Лондоне случайно и пригласил к нам. Мать возражала, но, когда я сообщил ей о двух его поместьях и доме в Лондоне, она сразу же согласилась.

— Неужели он так богат?

— Достаточно богат. Я полагаю, она готовит его для Транквилити. Что ж, посмотрим. Этот человек кое-что повидал в жизни — сомневаюсь, что семнадцатилетняя крошка сможет стать для него приманкой. Легок на помине!

— О, мистер Фицсиммонс, мы так счастливы видеть вас в нашем доме! — Изливалась в любезностях леди Хартфорд. — Вы еще не знакомы с моими дочерьми? Ах, вот и они.

В комнату вплыли Транквилити и Синсирити. Они были прекрасны. На обоих — одинаковые платья из узорчатого муслина: близнецам идет одинаковая одежда. Платье Транквилити отделано голубой лентой; платье Синсирити — розовой.