Кейт Ноубл - Лето для тебя

— Филиппа хранит столовое серебро возле входа? — удивилась Джейн. — Это для того, чтобы ворам было удобнее?

Маркус рассмеялся.

— Нет, столовое серебро хранится в другом, более безопасном месте. А эта комната называется буфетной лишь потому, что там обитает дворецкий — любит прикорнуть в свободную минуту.

Маркус и Филиппа были женаты всего лишь несколько часов; сам собой напрашивался вопрос, когда же мистер Уорт успел познакомиться не только с обычаями дома, но и с тайными коридорами и скрытыми от глаз посторонних укромными уголками. Впрочем, Джейн предпочла благоразумно промолчать, тем более что вскоре оказалась в буфетной.

Шкафов с серебряной посудой здесь действительно не оказалось, зато стояло удобное глубокое кресло, в котором, очевидно, и обитал избалованный слуга. Картину венчала оставленная на подлокотнике книга. Джейн очень хотелось взглянуть на название, однако стремительное движение исключало малейшее отклонение от курса.

— Вот в эту дверь, — Маркус показал вперед, — и налево, к выходу. Экипаж должен стоять возле крыльца.

— Мистер Уорт, — с улыбкой произнесла Джейн, — вы ужасно полезный человек.

Судя по всему, Маркус решил принять двусмысленное высказывание за комплимент: задумавшись на мгновение, склонил голову и улыбнулся в ответ.

— Очень рада, что Филиппа вышла за вас замуж, — продолжила спутница и для убедительности похлопала его по руке. — Надеюсь, вам удастся выжить в экстремальных условиях.

Маркус от души расхохотался, открыл дверь и вывел гостью в холл.

Смеялся молодой супруг так заразительно, что Джейн не удержалась и присоединилась к веселью. Они шли к парадному входу, не глядя по сторонам и не предполагая, что в полумраке может скрываться посторонний.

Неожиданный удар кулаком едва не пришелся Маркусу в челюсть.

Его спасла мгновенная реакция, а выдающийся рост оказался серьезным преимуществом. Джейн не успела даже вскрикнуть, как спутник схватил агрессора, безжалостно заломил ему руки за спину и, не опасаясь привлечь внимание слуг, толкнул к двери в буфетную.

— Господи, Джейсон! — воскликнула Джейн, глядя, как извивается побежденный в руках победителя. — Ты совсем с ума сошел?

— Насколько я понимаю, это и есть тот самый человек, с которым вы так не хотели встречаться? — невозмутимо осведомился Маркус.

— Да, мистер Уорт. Мне так жаль…

— О, замолчи, Джейн! — не дал ей договорить Джейсон и возмущенно потребовал ответа от того, кто продолжал крепко держать его за руки: — Кто вы такой и какого черта делали в этой кладовке вместе с моей сестрой?

— Окончательно лишился рассудка за границей?

Не скрывая раздражения, Джейн торопливо поднялась на широкое крыльцо и вошла в холл расположенного на Гросвенор-сквер фамильного особняка, известного под названием Рейн-Хаус. В окружении мрамора и золоченой лепнины и без того громкий голос отозвался гулким эхом. Джейсон не отставал: возле двери сбросил пальто и шляпу в услужливые руки очень старого и очень строгого дворецкого и последовал за сестрой.

— Напротив. По-моему, я единственный в этой семье, кто еще не утратил способности рассуждать здраво, — возразил он.

Джейн сердито боролась с тесемками на капоре; на щеках пылал пунцовый румянец — верный признак крайнего возмущения.

— Зря снял пальто, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Однако Джейсону хватило трех широких шагов, чтобы оказаться рядом.

— Я ведь строго-настрого велел оставаться в замке! Мы бы вместе решили, что делать дальше — после моего возвращения.

— После твоего возвращения? — обиженно воскликнула Джейн. — Но я ждала целый год, а тебя все не было. Так что же мне оставалось делать? Продолжать покорно сидеть в этом полуразрушенном, продуваемом всеми ветрами каменном мешке, пока ты где-то шатался с приятелями? Нет уж, благодарю!

К чести Джейсона, надо заметить, что он смущенно порозовел: яркого румянца не смогли скрыть даже веснушки.

— Я вовсе не шатался, а занимался научными исследованиями. Если бы мама была жива, она бы меня поняла.

К счастью, руки Джейн оказались заняты пуговицами — лишь это обстоятельство избавило брата от пощечины.

— Может быть, мама и смогла бы понять, — язвительно возразила она, — но вот папа не понял.

Прошло уже больше года с тех пор, как они остались втроем. Герцогиня Рейн — круглолицая, заботливая, обожаемая жена и мать, скончалась после внезапно нагрянувшей тяжелой болезни. Доктора решили, что сдало сердце. Нервные спазмы, на которые она нередко жаловалась в минуты усталости, оказались слишком серьезными и привели к безвременному концу.

Когда недомогание проявилось с несомненной ясностью, семейство переехало в замок Кроу — старинное родовое поместье герцогов Рейн. Название, означавшее «воронье гнездо», появилось не только благодаря большим черным птицам, украшавшим старинный герб Рейнов, но и огромному гнезду, которое вороны свили на северной башне еще в четырнадцатом веке. Весной герцогиню похоронили на старинном семейном кладбище, прибавив к длинному ряду надгробий герцогов и герцогинь еще одно. Джейн с болью смотрела на слишком черную землю, на слишком новый и безупречно гладкий могильный камень. Как могло случиться, что мама оказалась здесь, на безмолвном холодном погосте? Она всегда была такой живой, подвижной, разговорчивой! А теперь молча и неподвижно лежала в сырой земле.

Джейн еще не до конца осознала потерю и даже не успела сшить обязательные темные платья, которые предстояло носить в течение целого года траура, как Джейсон объявил, что намерен продолжить прерванное путешествие по Европе… причем немедленно.

— Не смей уезжать! — кричала сестра, кутаясь в старую теплую шаль.

По древнему замку гуляли безжалостные сквозняки, а потому даже в умеренном климате южного графства приходилось держать большой запас теплых вещей.

— Но я должен. Обязан, — лаконично пояснил Джейсон, собирая с письменного стола бумаги и методично распределяя их по толстым кожаным папкам.

В дальнем конце комнаты камердинер командовал небольшой армией лакеев: те складывали в дорожные сундуки лучшие полотняные рубашки и шелковые галстуки из самых дорогих столичных магазинов. Вскоре очередь дошла до сюртуков, смокингов и пальто. Джейсон как раз переживал приступ пижонства, обостренный жизнью за границей.

— Ты же знаешь, что мне предстоит вернуться в историческое общество и представить свою работу.

Вступление в историческое общество, полное название которого звучало как «Общество исторического искусства и архитектуры известного мира», оставалось заветной мечтой Джейсона. К сожалению, благородная цель нередко превращалась в оправдание и отговорку.