Марджори Фаррелл - Бессердечный лорд Гарри

— Ничего. Я еще погуляю днем.

— Я бы не делал этого на вашем месте, молодая хозяйка. Погода вот-вот изменится. Думаю, надо ждать снегопада.

Кейт посмотрела на безоблачное небо, затем на Габриэля.

— Если бы это предсказывал кто-то другой, я посмеялась бы над ним, но ты всегда бываешь прав. Хотя я никак не могу понять, как тебе это удается.

— Да это все старые кости. Суставы ноют, и еще я чувствую боль в руке, которую сломал два года назад.

— А ты увидишь маму?

— Да, и обязательно позабочусь, чтобы леди вернулась домой до того, как начнется снегопад. Мне кажется, он будет недолгим, но очень сильным.

— Передай мне сыр, Джеймс.

Гарри сидел, прислонившись спиной к каменной стене. Вдохнув воздух полной грудью, он сказал:

— Это был лучший день нашего путешествия.

Джеймс отломил кусок сыра и передал другу.

— У нас еще есть бутылка сидра. Хочешь откупорю ее?

— Да. После утреннего восхождения у меня сильная жажда.

Молодые люди сбросили пальто и рюкзаки и с наслаждением грелись на солнце, которое казалось таким ласковым теперь, когда им не нужно было с усилием взбираться на гору.

— Должен сознаться, Гарри, у меня были сомнения насчет твоей идеи попутешествовать, но эта неделя действительно была чудесной. И ты справлялся не хуже меня, — заметил с улыбкой Джеймс.

— Не хуже тебя! А не ты ли задыхался, пройдя в первый день две мили? — делая вид, что сердится, спросил Гарри.

— Верно, признаю. Теперь мы оба в лучшей форме, — согласился Джеймс. Он взглянул на Гарри, который допивал сидр, подставив лицо солнцу. «За эту неделю у него снова появился румянец», — подумал Джеймс. И несмотря на то, что колено еще не очень хорошо сгибалось, Гарри легко поднимался в горы. К концу дня неуверенность его походки становилась чуть более заметной, но к следующему утру она практически исчезала и ему почти не приходилось пользоваться посохом, который он взял с собой.

А вот его легкие беспокоили Джеймса. Гарри действительно не задыхался при хо-

дьбе, но каждый раз, когда они останавливались, он начинал кашлять. И иногда Джеймс замечал, как Гарри трет поясницу, как бы массируя то место, куда был ранен. Но когда Джеймс спрашивал, все ли в порядке, Гарри, смеясь, отвечал:

— Джеймс, доктора предупредили меня, что, когда легкие протыкают штыком, это не идет им на пользу. Нечего беспокоиться из-за кашля.

И все же Джеймс сильно беспокоился. Он чувствовал, что начинает походить на хлопотливую старую наседку, когда требовал, чтобы Гарри, если тот прислонялся к холодным влажным валунам, надел пальто. Гарри только раздражался, а когда они продолжали путь, шел еще быстрее, как бы желая доказать, что с ним все в порядке.

Джеймс улыбнулся при мысли об упрямстве своего друга. Он поудобнее устроился у стены, через несколько минут усталость от утреннего перехода и расслабленность после еды взяли свое, и он заснул.

Джеймс спал недолго, а когда проснулся, то подумал, что проспал всю ночь и наступило утро: холодное, серое и хмурое.

Ни солнца, ни голубого неба, одни лишь низко нависшие тучи. Начал падать снег.

— Не может быть, чтобы шел снег! — воскликнул Джеймс.

— И все-таки он идет, — сказал Гарри, надевая пальто и закидывая за плечи рюкзак.

Надевая свое пальто, Джеймс поеживался в слегка намокшей одежде. Они не взяли с собой никаких зимних вещей. В них как будто и не было необходимости, потому что обычно они ночевали в местных гостиницах. И вот теперь, когда погода стала напоминать декабрьскую, они оказались на вершине горы в нескольких милях от ближайшего городка.

— Мы должны идти, — повелительно сказал Гарри, поднимая свой посох. — До ближайшего городка, Хоса, не меньше трех миль. А эти тучи мне очень не нравятся.

— Их, наверное, пригнал шквалистый ветер, он же их вскоре и разгонит.

— Будем надеяться.

Они молили Бога, чтобы так все и случилось. Температура упала градусов на двадцать, если не больше, а снег, вначале смешанный с дождем, усилился и валил вовсю. К тому же они шли против ветра. «Это, по крайней мере, заставляет нас смотреть только вниз, на дорогу», — подумал Джеймс, с трудом идя вслед за Гарри.

Им удалось пройти около мили, но снежная буря не затихала, а, наоборот, все усиливалась.

— Гарри! — позвал Джеймс.

Гарри остановился и обернулся. Его друг был похож на медведя, облепленного снегом.

— Что, Джеймс? Нам нужно двигаться вперед.

— Нет, нам нужно найти какое-нибудь укрытие. Это безумие — идти вот так.

— Я согласен, нам неплохо было бы найти укрытие, — усмехнувшись, сказал Гарри, — но разве ты видишь что-нибудь подходящее для этого?

— Черт возьми, я вообще ничего не вижу.

— Поэтому мы должны двигаться вперед, в Хос.

— Слушай, Гарри, не строй из себя командира. Дела наши очень плохи.

— Я знаю, поверь. Уже темнеет, и я едва различаю собственную руку, не то что дорогу. Но мы должны идти. Боюсь, что снег зарядил на всю ночь.

— Хочешь, я пойду первым?

— Да нет, Джеймс, не беспокойся.

Они медленно продвигались вперед и может быть, как показалось Джеймсу, прошли не более полумили, когда он услышал крик Гарри и увидел его лежащим на снегу.

— Черт! О, черт побери!

— Что случилось?

— Я повредил это чертово колено, — простонал Гарри, пытаясь подняться на ноги.

— Не вставай, глупец.

— Я должен встать, Джеймс. Не могу же я остаться лежать здесь. Я окоченею. Дай мне посох.

Джеймс пошарил вокруг и нашел посох. Взяв Гарри под руку, он с трудом помог ему подняться.

— Вот и хорошо, — сказал Гарри, — попробуем идти.

Он сделал два шага и снова упал, проклиная и снег, и раненую ногу, и французов вместе с англичанами.

— Давай руку. Я понесу тебя.

— Это смешно, Джеймс. У тебя ничего не выйдет. Лучше оставь меня здесь и иди за подмогой.

— Оставить тебя здесь? Да мы даже не знаем, где находится это «здесь»!

Джеймс нагнулся, взвалил друга на плечи и, взяв посох, двинулся вперед. Он и не представлял себе, насколько был защищен от ветра, пока шел вслед за Гарри, да и дорогу прокладывать ему не приходилось. Неудивительно, что Гарри упал. Дорогу нельзя было разглядеть, ее приходилось нащупывать, а сделать это окоченевшими ногами было очень трудно.

Джеймс шел медленно, спотыкаясь, совершенно утратив чувство времени. Сначала Гарри ругался и требовал, чтобы его спустили на землю, но поняв, что это бесполезно, затих. Джеймсу казалось., что он прошел не меньше мили, и он напряженно вглядывался в темноту, надеясь увидеть городские огни. Но, возможно, они прошли мимо города и двигались в никуда. Внезапно дорога круто повернула и резко пошла вниз, отчего Джеймс споткнулся и упал на колени. Гарри со стоном сполз с его плеч. Как хорошо было перестать бороться со стихией хотя бы на миг! Джеймс готов был сдаться. Ведь они могут согреться, прижавшись друг к другу; к утру снег кончится, взойдет солнце и разбудит их. Глаза сами собой закрывались, но он заставил себя открыть их, — нельзя поддаваться наваливающейся сонливости.