Роза и виолончель (СИ) - Зеленая Марья

— Эй, вы там ебетесь, что ли? — раздался возглас из коридора.

— Пошел на хер! — простонала Мия.

— Бля, повезло же уебку!

— Завидуй молча! — рявкнул Тео, и стражник заткнулся.

Мия утратила счет своим оргазмам, а когда в очередной раз вынырнула из небытия, то заметила, что Тео напрягся и закусил губу, а его стоны стали резкими и хриплыми, похожими на звериное рычание.

— Сейчас кончу… — пробормотал он.

Она склонилась над ним. Возбужденные соски чиркнули по его груди, сладкой болью отзываясь на прикосновение.

— Кончай, — выдохнула она ему прямо в рот.

— Слазь!

Звякнула цепь — Тео дернулся, но Мия схватила его скованные руки и рывком прижала их к полу.

«Если не удастся его спасти…»

Ее бедра задвигались еще быстрее.

— Что ты де… о-о-о!

Протяжный стон оборвал его на полуслове. Голова запрокинулась, тело содрогнулось, а член жарко запульсировал, обильно изливаясь в ее влагалище. Мия стиснула Тео в объятиях, и весь мир растворился в океане мерцающего блаженства…

«…то пускай у меня хотя бы останется его ребенок…»

— Что ты наделала, дурочка? — спросил он, немного отдышавшись. — А если ты залетишь?

— А может, я этого и хочу. — Мия уткнулась носом в его шею, ненасытно вдыхая крепкий запах распаленного тела.

— Сумасшедшая. — Тео поцеловал ее в висок. — На кой черт тебе байстрюк от преступника? Меня же завтра казнят.

— Ты так легко от меня не отделаешься, — пробурчала она. — Я вытащу тебя отсюда. Должен же кто-то стирать сраные пеленки.

Наконец они разомкнули объятия. Мия поднялась на дрожащие ноги и начала зашнуровывать корсаж. Пока она приводила себя в порядок, Тео наблюдал за ней, лениво развалившись на соломе.

— Выпил, закусил, потрахался — после такого и помереть не жалко, — с легким смешком сказал он. — Говорят, когда мужчину вешают, он выстреливает как из пушки, так что завтра меня ждет еще одна забава.

— Размечтался. Казни не будет! — она накинула на плечи плащ.

Тео лишь хмыкнул, явно не принимая ее слова всерьез.

Мия подошла к нему и, опустившись на колени, крепко обняла. Как часто стучит его сердце! Да ведь он боится! Несмотря на всю браваду, ему страшно. Дико, до чертиков, по-настоящему страшно. Первозданный ужас смерти, который не вытравить никаким самовнушением…

Сейчас она уйдет, а он останется здесь — в цепях, в темноте, в одиночестве дожидаться мучительной казни…

«А ведь он пошел на это ради меня — не подмени он бомбу, покушение бы удалось, и заговорщики бы сейчас праздновали победу.

Получается, его жизнь против моей…»

Мия еще сильнее прижала его к себе, как мать, утешающая свое дитя.

— Я сделаю все, чтобы вытащить тебя отсюда, — прошептала она ему на ухо. — Верь мне!

Он не ответил, только глубже зарылся носом в ее волосы.

Когда она вновь поднималась на ноги, Тео схватил ее за руку.

— Подожди…

— Что?

Он судорожно сглотнул.

— Не нужно… приходить завтра, слышишь? Тебе… незачем это видеть.

Мия отчаянно закусила губу, чтобы не разрыдаться. «Нет! Он не умрет! Я не позволю ему умереть! Но… если у меня не получится… то я приду завтра… Я буду с ним до конца».

Свеча догорела, и камера погрузилась во тьму.

— Спасибо, что навестила, — сказал Тео.

— Я вернусь за тобой. — Мия заправила волосы в капюшон и сделала глубокий вдох, чтобы отогнать душившие ее слезы. — Эй, стража!

Раздался стук сапог, перед решеткой возникли Бруно и Джованни.

— Да, миледи.

— Выпустите меня.

— Как скажете, миледи, — усач отпер дверь.

В свете факела Мия заметила, как он похабно подмигнул своему напарнику.

— Нечего тут переглядываться, — с раздражением бросила она. — Отведи меня к твоему капитану, я хочу с ним поговорить.

— Он и вправду так дорог вам, миледи? — спросил капитан Рикардо, накручивая на палец жидкий ус.

— Да. — Мия судорожно вцепилась в подлокотники. — Если вы его отпустите — я дам вам тысячу золотых.

— Тысяча золотых. — Капитан с явным интересом наклонился вперед. — Это огромная прорва денег.

— Согласна.

Она швырнула на стол увесистый мешочек. Маленькие глазки алчно проследили за ним и вновь поднялись на Мию.

— Хм… За эту сумму я мог бы, скажем… облегчить его участь. Вы ведь знаете, что полагается за государственную измену?

Мия молча смотрела в его широкое, изрытое оспинами лицо.

Она знала.

— Повешение, потрошение, четвертование — вам о чем-то говорит? — спросил Рикардо, не дождавшись ответа.

— Ближе к делу!

Толстяк грузно откинулся на спинку. Стул под ним жалобно заскрипел.

— Так вот, я мог бы инсценировать самоубийство. Мы быстро и безболезненно задушим вашего протеже — уверяю, он почти ничего не почувствует — и обставим все так, будто он повесился… Меня конечно за такое «упущение» по голове не погладят, но только ради вас, миледи, — блестящие глазки вновь скользнули по мешочку, — я готов на это пойти.

— Нет, — отрезала Мия.

— Нет?

— Вы немедленно выпустите его из тюрьмы — и золото ваше.

Несколько секунд капитан безмолвно пялился в потолок. Зловещие тени хаотично плясали на грубо оштукатуренной стене. Если он откажет — все пропало. Тео погибнет страшной смертью, а вместе с ним и она сама. Жизнь без него не имеет смысла — это все равно, что заживо лечь в могилу.

— Ну что ж… — наконец откликнулся Рикардо.

Он пристально взглянул на нее. В его глазах блеснула… похоть? Или ей померещилось?

— Я слушаю. — Мия напряженно подалась вперед.

— Я бы согласился на ваше предложение, но…

— Но?

— Вы понимаете, что я рискую собственной шкурой? Меня повесят, если вскроется, что я причастен к побегу опасного преступника.

— И?

— Предложенных вами денег недостаточно…

— Сколько? — Мия до боли сцепила пальцы. Это были все ее наличные, но она обязательно что-нибудь придумает — заложит драгоценности, выклянчит у Константина, украдет, в конце концов… Проклятье, было бы у нее побольше времени!

— Дело не в деньгах, — капитан обнажил в улыбке желтоватые зубы.

— А в чем же?

— В вас.

Мию прошиб холодный пот. Неужели этот мерзавец хочет… Она поежилась.

— Что вы имеете в виду?

— Вы понимаете, о чем я, — похотливо усмехнулся Рикардо. — Помимо золота я хотел бы получить кое-что еще. То, чего не купишь ни за какие деньги…

— Выражайтесь точнее! — рявкнула Мия, хотя и так уже обо всем догадалась.

Слегка смутившись под ее неприязненным взглядом, капитан пояснил:

— Я имею в виду ваше бесценное время. Внимание такой красавицы, да еще и принцессы — предел мечтаний любого мужчины…

Мия молчала. Он сидел перед ней — толстый, рыхлый, красномордый. Жидкие сальные волосенки прилипли ко лбу, изо рта несло противной кислятиной… Ее передернуло.

Масляные глазки выжидающе смотрели на нее.

— И вы точно его отпустите? — спросила она.

— Заверяю вас, миледи.

— Я согласна.

***

За окном уже светало, когда Мия застегнула последнюю пуговицу. Как же хреново! Она чувствовала себя липкой, грязной и вонючей, а во рту до сих пор ощущался мерзкий привкус горьковатой спермы. Хотелось забраться в ванну и до крови оттирать кожу мочалкой. Содрать до мяса, лишь бы смыть прикосновения жирных пальцев, очиститься от тошнотворных лобызаний и забыть все те гнусности, что пришлось проделывать с вялым отростком этого скота.

«Я не буду думать о том, что здесь произошло, — раненой птицей трепыхалось в ее мозгу. — Просто вычеркну это из памяти. Главное — спасти Тео, остальное неважно».

Капитан валялся на продавленном диване, даже не удосужившись прикрыть свои причиндалы, едва виднеющиеся из-под дряблого живота.

— Ты получил, что хотел, — сказала Мия, пытаясь соорудить из спутанных волос некое подобие прически. — Теперь отпусти его.

— Кого? — лениво прищурился Рикардо.