Барбара Картленд - Мадонна с лилиями

Сирилла с трудом поднималась по лестнице. Казалось, молодость в одночасье покинула девушку, превратив ее в старуху.

Она уже дошла до верхней ступеньки, как вдруг снизу послышался звук открываемой двери, и Сирилла машинально повернула голову, чтобы посмотреть, что происходит.

Она увидела, как из салона в холл вышел маркиз и торопливо направился к двери, где стояли два лакея.

— Где я могу видеть леди Сириллу? — донесся до девушки его голос.

Лакей невольно взглянул наверх, и маркиз, устремив глаза туда же, увидел Сириллу.

Перепрыгивая через две ступеньки, он в мгновение ока очутился возле нее, схватил за руку и увлек на площадку.

— Я должен поговорить с тобой. Это очень важно! — задыхаясь, проговорил маркиз. — Где мы могли бы уединиться?

Волнение, звучавшее в его голосе, передалось Сирилле. Она быстро прошла вперед, открыла дверь, и оба оказались в небольшой гостиной, примыкавшей к ее спальне.

Комната была очень уютной. На маленьком мольберте у окна Сирилла поместила портрет матери. Повсюду стояли цветы, лишний раз свидетельствовавшие о безупречном вкусе хозяйки.

Не успел маркиз войти в гостиную, как тут же бросился к Сирилле, восклицая:

— Моя дорогая! Моя единственная! Я думал, что навсегда потерял тебя, и вот нашел… Какое счастье!

В его голосе появились какие-то новые нотки, которых явно не было прежде. Сирилла была так взволнована, что не могла вымолвить ни слова.

Вместо этого она подняла на маркиза глаза…

И в следующее мгновение уже трепетала в его объятиях, а он целовал ее неистово и страстно, не веря своему счастью. Он ощущал себя восставшим из могилы, и жизнь засверкала для него новыми красками.

Сирилла потеряла способность мыслить. Она знала только одно — маркиз своими поцелуями вырвал ее из той бездны отчаяния, в которой она находилась весь последний месяц, и теперь они снова слились в экстазе, как и в тот день, когда он впервые ее поцеловал.

Это было так восхитительно, так чудесно… Сирилле казалось, что маркиз вернул ей сердце, и теперь оно бешено колотится в такт его собственному. Они стали единым целым, и отныне ничто не могло их разлучить!

«Я люблю тебя!» — хотела сказать Сирилла, но маркиз ее опередил.

— Я люблю тебя! Обожаю! — взволнованно произнес он. — Когда мы поженимся?

Именно эти слова Сирилла так хотела услышать в их последнюю встречу, но почему-то теперь, когда маркиз произнес их, они показались ей совсем неважными.

Раз он любит ее, а она — его, разве может брак что-нибудь изменить в их чувствах? Неужели, поженившись, они станут ближе, чем в этот момент?

Маркиз вновь и вновь осыпал Сириллу поцелуями. Глаза, щеки, подбородок, маленький точеный носик — ничто не ускользнуло от его внимания. И вот наконец он снова приник к ее губам.

— Моя дорогая, любимая! Моя маленькая «мадонна с лилиями»! Отныне ты моя, моя навеки! — задыхаясь, проговорил маркиз, с трудом отрываясь от губ Сириллы. — Я объездил весь Лондон в поисках тебя. Теперь я знаю каждый его уголок, каждую улицу, аллею, переулок… А ты все это время, оказывается, была здесь! Какое счастье, что судьба привела меня сюда…

— Да, судьба в очередной раз позаботилась о нас, — улыбаясь, тихо проговорила Сирилла.

— Теперь я никуда тебя не отпущу, — решительно произнес маркиз. — Мы немедленно поженимся. Я уже выправил брачную лицензию, так что никаких препятствий не будет. Но пока я не увижу свое кольцо на твоем пальце, клянусь, что не спущу с тебя глаз!

По сияющему лицу Сириллы маркиз понял, что именно это она хотела услышать.

— Мне следовало бы многое объяснить тебе, извиниться, — продолжал он, — но теперь это неважно. Главное, что я люблю тебя! Мы поженимся и будем счастливы. С первой минуты, как я тебя увидел, я понял, что мы созданы друг для друга!

— Я тоже люблю тебя… — прошептала Сирилла. — Но что скажет папа?..

Не успела она докончить фразу, как дверь отворилась и в гостиную вошел герцог.

Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, как сильно он разгневан. Сирилла инстинктивно придвинулась к маркизу, словно ища у него защиты.

— Ваше поведение не удивляет меня, Фейн, — отчеканил герцог. — Ничего другого я от вас и не ожидал!

— Вы неправильно меня поняли, ваша светлость, — возразил маркиз. — Я прошу вашего позволения жениться на Сирилле. Мы любим друг друга, и оба хотим этого брака.

— А, теперь вы заговорили о браке! — саркастически усмехнулся герцог. — Вам и в голову не приходило сделать» Сирилле предложение, пока вы не узнали, что она моя дочь!

Маркиз выпрямился.

— Мне действительно нелегко все это объяснить, ваша светлость, — с достоинством произнес он, — но я попытаюсь. Не знаю, что именно рассказала вам Сирилла о наших отношениях, но дело в том, что мы так недолго были знакомы, что успели лишь сказать, что любим друг друга. О дальнейших планах речи не было.

Герцог презрительно фыркнул. Чувствовалось, что он не верит ни единому слову Фейна.

— Клянусь, сэр, что это правда! Лишь когда Сирилла так неожиданно сбежала от меня, я почувствовал — и признаю, что это была моя ошибка, — что не понимал ее. Мне и в голову не приходило, что она хочет выйти за меня замуж. Осознав это, я тоже хочу на ней жениться.

Объяснения маркиза звучали довольно сбивчиво, и он сам это чувствовал.

— Все это легко говорить сейчас, — возразил герцог. — Однако факт остается фактом, Фейн, — вы ни словом не упомянули о браке. Со своей стороны должен решительно заявить, что не намерен видеть вас в качестве своего зятя!

— Ты шутишь, папа! — в ужасе вскричала Сирилла.

— И не думаю, — возразил герцог. — Вы оба знаете, что не сможете пожениться без моего согласия, а такого согласия я не дам ни при каких обстоятельствах.

Он произнес эти слова внушительным тоном, словно хотел, чтобы они навсегда врезались в память маркизу и Сирилле.

— Если вы, сэр, дадите мне возможность объясниться… — начал было маркиз, но герцог нетерпеливо прервал его:

— В объяснениях нет нужды. Вы никогда не нравились мне, Фейн. То, что вы вдруг заговорили о любви, дела не меняет. Леопард не в силах стереть пятен со своей шкуры, как бы он ни пытался.

— Но это же несправедливо, папа! — запротестовала Сирилла.

Справедливо или нет, но все будет так, как я сказал, — отрезал герцог. — Пока что ты моя дочь, и мне решать, за кого тебе выходить замуж, а за кого не выходить!

Увидев, как омрачилось лицо Сириллы, он добавил несколько мягче:

— За последние восемь лет ты имела случай убедиться, каково приходится женщине, если она идет против законов общества. Маркиз Фейн сам не раз нарушал эти законы. Уверяю тебя, что он не сможет дать тебе счастья, а я не позволю тебе войти в его жизнь ни в качестве жены, ни в качестве любовницы!