Мария Лоди - Шарлотта Морель

Стали подходить люди из близлежащей деревни. Среди них был местный жандарм. Крестьянин снова стал кричать, что нашел мертвого ребенка и что его убили цыгане.

— Хорошо, — сказал жандарм, — сейчас проверим. Я поверю, когда увижу все своими собственными глазами. Где же труп?

Плотной группой все отправились к месту находки, женщины и дети шли впереди. Когда люди увидели наполовину вырытый из земли труп, над которым уже кружились мухи, они быстро отпрянули назад.

Жандарм заявил:

— Такими делами должен заниматься общественный прокурор. Отойдите все отсюда. — Он вытащил большую записную книжку и карандаш.

— Вы нашли это? — обратился он к фермеру. — Ваше имя?

— Пикар.

Жандарм начал записывать его имя и адрес, а крестьянин продолжал обливаться потом: ему вот-вот могло стать плохо.

— Еще есть свидетели? Вы тоже здесь были, месье? — спросил жандарм, повернувшись к художнику.

— Да. Во всяком случае, я находился примерно в двухстах ярдах отсюда и слышал крики месье Пикара. Я встретил его на дороге несколькими минутами ранее.

— Назовите ваше имя, пожалуйста.

— Габен Морель. До конца лета я буду жить в Пантене.

Полицейский закончил записывать и беспомощно соображал, что ему следует сделать в следующий момент, чувствуя, что собравшиеся ожидают от него каких-то действий. Расследование такого рода преступлений обычно не входило в круг его обязанностей. В это время один из жителей деревни вернулся с сержантом и двумя рабочими, которые стали рыть землю лопатами вокруг трупа.

— О, Боже! — неожиданно воскликнул один из них. — Здесь еще один.

Под его лопатой показалось еще одно тело. Рабочие стали остервенело рыть землю, и вскоре показалось еще одно тело, потом еще и еще одно. Женщины стали падать в обморок.

— Боже милостивый, — бормотал рабочий. — Боже милостивый. В это невозможно поверить. Это, вероятно, сделал какой-то маньяк.

Затем, примерно через час, они нашли еще одно тело — это была женщина. Кругом воцарилась гробовая тишина. Тела пяти детей и женщины были наскоро похоронены в поле. Сцена напоминала какой-то кошмар среди белого дня.

На дороге остановилась повозка, и трое хорошо одетых мужчин направились к толпе по грязному полю. Это были два инспектора из отдела криминальных расследований и мэр деревни.

— Так, — сказал мэр собравшимся, — это вам не цирковое представление. Отправляйтесь все по домам.

Габен Морель немного задержался. Ему было плохо от увиденного. Один из инспекторов разрешил ему идти. Если понадобятся его свидетельские показания, с ним свяжутся, хотя он уже все рассказал.

Габен попрощался с полицейскими и отправился собирать свои принадлежности, оставленные на соседнем поле возле лагеря цыган. Группа дочерна загоревших грязных детей молча наблюдала за ним. Габен вытащил монетку и предложил ее худой босой девочке с длинными сальными волосами. Она взяла ее, не произнеся ни слова.

Когда он шел по дороге, ведущей в деревню, его тошнило от увиденного и он чувствовал, что на него накатывается очередной приступ депрессии, столь часто охватывающей его в последнее время.

Он остановился и присел на придорожный камень. День был испорчен, как и многие другие, и опять все будет валиться из рук. Художник смотрел на свежий холст и краски. Он долго сидел так, ни о чем не думая, погрузившись в свой собственный душевный ад.

Затем он снова побрел к деревне, едва ли понимая, что делает. В деревне царил переполох, всюду носились слухи о совершенном преступлении. Габен пошел по главной улице и увидел повозку, стоявшую у ратуши. Возница слез с облучка и разговаривал с группой детей, которые размахивали руками и куда-то показывали. Затем из кареты вышла молодая женщина. Габен побледнел и замер на месте: «Шарлотта».

Молодая женщина быстро повернулась, увидела своего брата и побежала ему навстречу, а кучер снял кепку и в изумлении потер лоб.

— Габен!

— Шарлотта!

Поскольку она не могла позволить себе броситься ему на шею посредине улицы, она крепко взяла его за руки и смотрела на него счастливыми глазами.

— Твое письмо пришло вчера утром, — сказала она. — Я приехала так быстро, как только могла. Но мы с трудом нашли твой дом.

— Он находится за деревней. Его очень просто найти, если знать, где искать.

— Мне надо расплатиться с извозчиком. Я, конечно, останусь. Ты накормишь меня, надеюсь. Когда я думаю, что ты был в Париже в течение двух месяцев, а я об этом даже ничего не знала…

Шарлотта тащила за собой Габена, делая рукой вознице знаки (тот разворачивался на улице, стараясь не задавить детей, шныряющих под самыми колесами), чтобы он подъехал к ней. Расплатившись с извозчиком, она взяла Габена под руку.

— Теперь расскажи мне обо всем. Где ты был все эти годы? Целых два года, ты понимаешь? О, я так счастлива снова увидеть тебя!

Он посмотрел на нее и оценил про себя ее черное платье.

— Ты знаешь об Этьене?

— Да, мама написала мне. Я тогда был в Швейцарии. Я тоже хотел написать тебе, сказать, что…

Его лицо стало озабоченным, и он сжал руку Шарлотты.

— Ты знаешь, — продолжал он, когда они пошли по улице вместе, — Этьен мне никогда не нравился, и его смерть меня не огорчила, но я думал о тебе и о том, какая это была для тебя трагедия, и… ну ты же меня знаешь. Письмо так и не было никогда отправлено. Мне нет оправдания…

— Все это не имеет значения, — сказала она, — ты здесь, и это главное.

Она обернулась и посмотрела на деревню. Это была типичная деревня центральной Франции с небольшой ратушей и скопищем маленьких бедных домишек.

— Как случилось, что ты поселился здесь? И почему ты не написал мне раньше?

— Мой друг художник владеет этим домом, и он сдал мне его на время. Это дешевле, чем жить в городе. Не очень удобно, но вполне можно провести лето. Я никогда не находил ничего хорошего в Париже.

— А как насчет нее? — спросила Шарлотта с улыбкой. — Ты писал о ней в своем письме, но ничего толком не рассказал. Кто она, эта женщина? Она живет с тобой, да? Где ты ее встретил?

— Шарлотта, — сказал Габен, — послушай, я должен тебя предупредить… Илла, ну, эта девушка…

— Ну же, рассказывай. Ты стесняешься ее?

— Илла не француженка, — сказал Габен, — она немка. Я встретил ее в Мюнхене в прошлом году, но ты увидишь, — продолжал он торопливо, — ты увидишь, какая она хорошая.

Шарлотта не ответила, и он продолжал:

— Знаешь, она хорошо воспитана, у нее хорошая семья. Я только не знаю, как объяснить маме, и меня это беспокоит. Люди не понимают, но я знаю, ты меня поймешь.