Элоиза Джеймс - Много шума из-за невесты

Тесс почувствовала, как постепенно рассеивается напряжение, охватившее ее в ожидании первой встречи.

Этого крупного и сильного мужчину, который нанял четырех нянюшек для четырех маленьких девочек и который не обходится без стакана бренди, нечего было бояться.

Взглянув на его поношенную рубашку, Тесс сказала:

— Позвольте поблагодарить вас, ваша светлость, за то, что согласились стать нашим опекуном. — Она нервно глотнула воздух, однако надо было договорить до конца. — Отец был человеком недальновидным и иногда обременял знакомых просьбами.

Герцог, казалось, был искренне удивлен.

— Не думайте больше об этом, дорогая моя.

— Я говорю серьезно, — настаивала Тесс.

— Я тоже, — сказал герцог. — Я назван опекуном по меньшей мере в двадцати завещаниях, мисс Эссекс. Я все-таки герцог и никогда не видел причины отказать в подобной просьбе.

— Вот как? — едва смогла произнести потрясенная Тесс. Похоже, что не один ее отец воспользовался шапочным знакомством с Холбруком.

Тот, словно престарелый дядюшка, потрепал ее по руке.

— Не беспокойтесь, мисс Эссекс. Уверен, что все вопросы, связанные с опекунством, мы сможем уладить между собой. Найти гувернантку для Джози будет нетрудно. Найти дуэнью, с которой мы сможем сосуществовать, может оказаться сложнее. Но и это не повод для беспокойства.

Тесс казалось, что в последние несколько месяцев единственным чувством, которое она испытывала, было именно беспокойство. Преимущественно это было беспокойство по поводу того, будет ли опекун разумным, добрым человеком или окажется чокнутым лошадником. Однако на каждый нервный вопрос сестер Тесс без тени сомнения отвечала: «Я уверена, что он окажется достойным джентльменом. Ведь папа выбрал его, все тщательно обдумав заранее».

Видит Бог, это не было правдой. Папа, лежа на смертном одре, схватил ее за руку и сказал:

— Не тревожься, Тесс. Я выбрал лучшую кандидатуру на роль вашего опекуна. Я обратился к нему с этой просьбой сразу же после смерти Монктона. Я познакомился с Холбруком много лет назад.

— Почему он никогда не приезжал к нам, папа?

— Больше я с ним никогда не виделся, — ответил отец, который выглядел таким бледным даже на фоне белой подушки, что сердце Тесс сжалось от страха. — Не тревожься, девочка. Я время от времени встречал его имя в «Спортинг мэгэзин». Уж он как следует позаботится о Распутнице, Колокольчике и обо всех остальных. Он сам мне это обещал. Написал мне об этом. А я послал ему Скворца, чтобы скрепить нашу сделку.

— Уверена, что он это сделает, папа, — сказала Тесс, осторожно положив на постель беспомощную руку отца, когда тот задремал. Итак, значит, этот герцог позаботится о папиных горячо любимых лошадях, но что будет с дочерьми?

Отец снова открыл глаза.

— С Холбруком вы не пропадете, Тесс. А ты позаботься о них ради меня, хорошо?

Она снова взяла его за руку, с трудом сдерживая слезы.

— Мне кажется, будто я смотрю на тебя сквозь завесу падающего снега, — шепотом произнес он.

— Ах, папа, — тоже шепотом сказала Тесс, — я так люблю тебя.

Он покачал головой, видимо, собираясь с силами.

— Не сомневаюсь, что я встречусь там с вашей мамой. — Губы его дрогнули в улыбке. Отец очень любил, когда предстояло какое-нибудь приятное событие. Иногда Тесс казалось, что он бывал более счастлив за неделю до скачек, когда можно было что-то предвкушать, чем тогда, когда его лошади выигрывали призы. Правда, такое случалось не слишком часто.

— Да, папа. — Она смахнула текущие по щекам слезы.

— Девочка моя, — сказал он, и Тесс не поняла, обращается ли он к ней или к ее маме. Но потом вдруг услышала: — Не забудь, что Распутница любит яблочное пойло. — И дальше: — Позаботься о них, Тесс.

— Я все сделаю, папа. Сразу же по прибытии сообщу его светлости о том, что у Распутницы слабый желудок.

— Я не это имел в виду, Тереза, — сказал он и улыбнулся на сей раз ей, а не матери. — Аннабел слишком красива. А Джози такая милая. — Он на мгновение замолчал, потом продолжил: — Мейтленд не подходит для Имоджин. Этот парень — настоящий дикарь. А ты… Тесс. Эти яблоки…

Потом он снова задремал. И хотя Тесс и ее сестры говорили отцу о конюшнях, пока не охрипли, а Джози даже притащила в спальню миску дымящегося яблочного пойла в надежде, что знакомый запах взбодрит отца, он так больше и не проснулся.

Похороны прошли как в тумане. Приехал их толстый родственник, унаследовавший поместье. Он явился в сопровождении квохчущей жены и двух незамужних тетушек. Тесс сделала все, что смогла, чтобы они чувствовали себя уютно в доме, где не было даже приличной перины. Когда наконец прибыл секретарь герцога, чтобы объявить об их судьбе, Тесс постаралась не забросать его вопросами о хозяине, а терпеливо ждала. По истечении недели пребывания у них секретаря, который очень тщательно занимался организацией максимально комфортной доставки отцовских лошадей в Англию, в вопросах отпала необходимость. Лошади отбыли прежде, чем сестры. Разве тем самым их незнакомый опекун не показал со всей ясностью, кому он отдает предпочтение?

Поэтому, даже когда Тесс успокаивала Джози или приказывала Имоджин перестать говорить о Дрейвене Мейтленде, угрожая задушить ее с помощью последней ленточки, оставшейся у Аннабел, она продолжала тревожиться. В конце концов тревога, смешавшись с горем утраты, превратилась в перманентное состояние Тесс.

Она не желала больше никогда иметь что-либо общее с человеком, помешанным на лошадях. И вот по иронии судьбы их будущее теперь полностью зависело именно от такого человека. Это вызывало у нее гнев по отношению к дорогому папочке, из-за чего она чувствовала себя виноватой, а чувство вины, в свою очередь, вызывало раздражение. Глядя теперь на герцога Холбрука, Тесс уже не сомневалась в том, что опекун и впрямь принадлежит к плеяде чокнутых лошадников. Стоило лишь взглянуть на его всклокоченные волосы и потрепанную одежду.

Но при этом он был добрым. И не был распутником.

В отличие от отца он не забывал об их комфорте. Он наверняка не был обязан приглашать их жить в своем доме и обращаться с ними так, словно они действительно приходятся ему родней.

Возможно, она поторопилась с выводами. Может быть, у каждого из полоумных лошадников это помешательство проявляется по-своему?

Несколько часов спустя Тесс лежала в постели с влажной салфеткой на глазах, которую собственноручно возложила ей на лицо экономка герцога. Нос Тесс уловил слабый запах лимона. До нее доносились звуки большого дома. Они не были похожи на топот тяжелых сапог, ступающих по голому полу (ковры батюшка давным-давно продал), гулким эхом отдававшийся в пустом отцовском доме. Это было тихое бормотание голосов, хорошо сочетавшееся с запахом лимонного масла, которым натирали мебель, с ощущением свежести, исходившим от высушенных на солнце простынь и матрацев, которые выбивали раз в сезон.