Кристофер Гортнер - Тайна Тюдоров

Глава 2

Толпа расступилась. В памяти всплыли слова стражника: «…болтают, будто где-то в городе разъезжает верхом принцесса Елизавета». Я провожал взглядом быстро удалявшуюся кавалькаду, и мое сердце отчаянно билось.

Люди расходились. Букет незаметно подобрал маленький оборванец. Женщина, что бросила цветы, стояла как громом пораженная: руки прижаты к груди, на глазах слезы. Я подошел и легонько тронул ее за плечо.

– Ты видел ее? – прошептала она, вперив в меня взгляд, но словно не замечая. – Ты видел нашу Бесс? Она пришла к нам, слава тебе господи! Лишь ей по силам избавить нас от этого дьявола, Нортумберленда.

Я онемел от изумления. Какая удача, что ливрея осталась в седельной сумке. Так вот, значит, как относятся в Лондоне к Джону Дадли, герцогу Нортумберленду! После низложения прежнего протектора, дяди короля Эдуарда Сеймура, герцог стал главным министром. Многие в стране проклинали Сеймуров за их алчность и честолюбие. Выходит, герцог навлек на себя такую же ненависть?

Я отвернулся от женщины. В этот момент сзади подъехал мастер Шелтон.

– Ты, глупая баба! – разгневанно прогремел он. – Смотри, чтобы люди моего господина не услышали тебя! Тебе отрежут поганый язык, провалиться мне на месте!

Женщина недоуменно посмотрела на него, но, заметив знак на его плаще, в испуге попятилась.

– Слуга герцога! – пробормотала она и заковыляла прочь.

Немногие задержавшиеся зеваки почли за благо скрыться в лабиринте переулков или в ближайшей таверне.

С другого конца улицы на нас недобро смотрели несколько вооруженных кинжалами людей в грубой одежде. У меня противно засосало под ложечкой.

– Давай-ка в седло, – приказал мастер Шелтон, не сводя глаз с головорезов.

Повторять не пришлось. Я мгновенно оказался на коне. Мастер Шелтон быстро изучил пути отступления. Тем временем подозрительные незнакомцы перегородили улицу, по которой умчалась недавняя процессия всадников. У меня комок застрял в горле. Выбор был невелик: либо вернуться на берег реки и в переулки, либо нырнуть в непроходимую улицу из обветшалых фахверковых домов. Мастер Шелтон, похоже, колебался. Он заставлял коня крутиться на месте и что-то прикидывал в уме.

Затем на изуродованном лице появилась свирепая ухмылка; мастер Шелтон пришпорил коня и ринулся прямо на незнакомцев. Я последовал его примеру, стараясь не отставать. Разбойников словно ветром сдуло; отскочив с дороги, они вжались в стены. Когда мы во весь опор грохотали мимо, послышался сдавленный крик. Ничком на дороге лежал человек, из раскроенной головы текла кровь.

Мы очутились среди полуразвалившихся строений. Огни не горели. Удушающее зловоние экскрементов и протухшей пищи окутало меня, как покрывало. Над нашими головами смыкались балконы, увешанные мокрым бельем и кусками мяса, – неба не было видно. Под копытами коней хлюпало: мы пересекали переполненные отбросами рвы. Этот путь был бесконечной пыткой: я задержал дыхание и сжал зубы, к горлу подступила желчь. Наконец, тяжело дыша, мы выбрались на открытое место.

Я придержал Шафрана. Перед моим взором все расплывалось. Зажмурившись, я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы отдышаться и справиться с головокружением. Было тихо, пахло травой и яблоками. Я открыл глаза. Мы словно перенеслись в другой мир.

Вокруг нас темнели дубы и качались буки. Насколько хватало глаз, вдаль простирался луг. Удивительно: посреди города скрывается такой чудесный оазис. Я обернулся к мастеру Шелтону: он смотрел вперед, и лицо его в этот момент напоминало обветренный камень. Мгновение назад он мчался, будто одержимый дьяволом, прямо по телу беспомощно лежащего человека. Прежде я никогда не видел его таким. Мастер Шелтон словно сбросил маску привилегированного мажордома, и под ней обнаружился оскал наемника.

Я собрался с мыслями, а затем отважился задать вопрос:

– Та женщина… она назвала ее Бесс. Это что… сестра короля, принцесса Елизавета?

Мастер Шелтон отвечал суровым тоном:

– Даже если так, забудь об этом. От нее одни неприятности. Так и тянутся за ней шлейфом, куда бы она ни направлялась, в точности как за этой блудницей, ее матушкой.

Я не осмелился расспрашивать дальше. Конечно, я знал про Анну Болейн – да кто же не знал? Как и многие в нашей стране, я вырос, внимая мрачноватым рассказам о короле Генрихе VIII и шести его женах, которые произвели для него на свет сына, нашего нынешнего короля Эдуарда VI, и двух дочерей, Марию и Елизавету. Чтобы жениться на Анне Болейн, король Генрих отверг первую супругу, испанскую принцессу Екатерину Арагонскую, мать леди Марии. Потом он провозгласил самого себя главой церкви. Говорили, что Анна Болейн смеялась во время коронации, однако смеяться ей пришлось недолго. Народ проклинал ее, считая ведьмой-еретичкой, что взбаламутила короля и королевство. Не прошло и трех лет с рождения принцессы Елизаветы, как Анну обвинили в государственной измене и кровосмешении. Она была обезглавлена, а вместе с ней ее брат и еще четверо сообщников. Мать короля Эдуарда, Джейн Сеймур, обручилась с королем на следующий день после казни Анны.

Многие свидетели взлета и падения Анны Болейн презирали ее даже после трагического конца. Екатерина Арагонская оставалась всеобщей любимицей: жизнь ее была сломана, но образ смиренной страдалицы запомнился. И все-таки меня задела ярость, прозвучавшая в голосе мастера Шелтона. Он говорил о Елизавете так, словно она повинна в прегрешениях матери.

Мастер Шелтон прервал мои размышления. Он указал на остроконечный силуэт, словно выгравированный на вечернем небе.

– Вот он, Уайтхолл, – произнес он. – Поехали, уже поздно. На сегодня нам, пожалуй, хватит приключений.

Мы пересекли просторный открытый парк и оказались среди огороженных усадеб и потемневших церквей, насчитывавших не один век. На склоне высилась громада каменного собора, и я восхитился его строгим великолепием. Меня охватил благоговейный трепет.

Конечно, мне приходилось бывать в замках. Взять хотя бы поместье Дадли, где я вырос, – оно считалось одним из самых роскошных в королевстве. Но Уайтхолл был не похож на то, что мне доводилось видеть прежде. Удобно расположенная в излучине реки королевская резиденция предстала перед моим восторженным взором – пестрое скопление причудливых башен различной формы и галерей, опоясавших стены, словно огромные змеи. Насколько я мог видеть, замок рассекали на части два больших прохода.

Мы въехали в арку Северных ворот и легким галопом проскакали во внутренний двор. Там суетились лакеи, чиновники и придворные; в каждом уголке двора кипела бурная деятельность. Взяв лошадей под уздцы, мы двинулись пешком к конюшням. Навстречу нам направился аккуратно подстриженный человек в малиновом дублете[1].