Дебора Мей - Ночная фиалка

Заметив легкое недоумение на лице хозяйки салона, княгиня Фьореску милостиво объяснила:

— Наши старые приятельницы решили составить нам компанию в посещении вашего салона. Разрешите представить — жена и дочь валашского господаря князя Маре-Розару.

Мадам Лили низко склонилась перед новыми посетительницами и предложила им присесть на кушетки, обитые модными восточными тканями.

Княгиня Маре-Розару приветливо улыбнулась хозяйке салона:

— Я понимаю, как много заказов у вас этим летом, — произнесла она на безупречном французском языке. — Но мы не станем вас обременять. Княгиня Фьореску решила приобрести в Париже несколько новых туалетов для своей дочери, — она улыбнулась своей подруге. — А моя дочь захотела непременно участвовать в создании фасона этих обновок. Надеюсь, если она войдет во вкус, вы не откажете и сошьете для княжны Элины что-нибудь оригинальное.

— Для нас большая честь и удовольствие выполнить все ваши заказы, — раскланялась хозяйка. — Нам не доставит никакого беспокойства сшить что-либо весьма изысканное и для вас, ваше сиятельство. У вас такая великолепная фигура!

Княгиня Маре-Розару засмеялась и слегка повела плечами.

— Ну, я не гонюсь за модой, как все эти глупышки, но, может быть… — она пристально взглянула на дочь. — Твое мнение, Эли?

— Мое мнение таково, что ты не удержишься, — слегка усмехнулась ее дочь. — И, конечно же, обязательно закажешь себе новый туалет и сама придумаешь новый, ни на что не похожий фасон.

— У нас есть очень приятный атлас с переливами шоколадного и кремового оттенков. Я думаю, он подойдет вашим прекрасным волосам, ваше сиятельство. А для вашей дочери я осмелюсь предложить великолепный китайский шелк салатового цвета со вставками золотых нитей, — заговорила Виола, которой очень хотелось заняться именно этими посетительницами.

Княжна Маре-Розару с интересом взглянула на девушку из-под ресниц.

— Будет любопытно взглянуть на эти ткани, милая.

— Пожалуй, стоит пригласить сюда нашего главного ценителя красоты… — княжна Элина стремительно подбежала к окну и, приоткрыв его, высунулась на улицу. — Михась! Идите сюда! Вы нужны нам!

Виола в изумлении наблюдала за экстравагантной выходкой княжны. Следовало послать за своим спутником лакея… Она перевела взгляд на княгиню и удивилась — та сидела абсолютно спокойно, не собираясь делать замечание дочери.

На лестнице скоро раздались шаги, и Виола с любопытством повернулась к дверям, ожидая увидеть какого-нибудь усача в расшитом жилете и с кнутом. Она уже видела подобных мужчин на улицах этим летом. Все они говорили очень громкими голосами и пытались завести знакомства со всеми хорошенькими цветочницами Парижа.

Комната, наполненная щебечущими женщинами, вдруг затихла, когда на пороге зала появился незнакомый мужчина… Казалось, что на землю спустился златокудрый, овеянный ветрами Аполлон.

На постоялом дворе возле дилижанса, прибывшего из Вены, молча стоял мальчик. Он неловко переступал с ноги на ногу, но не уходил в гостиницу.

Вокруг суетилась толпа людей. Мальчик с удивлением рассматривал женщин в светлых блузках с широкими рукавами, разноцветных жилетах и пышных юбках до колен, из-под которых виднелись сапоги. Волосы женщин украшали задорные венки из цветов и длинных лент. По улице города весело гарцевали мужчины в не менее удивительных одеяниях — штаны их были расшиты тесьмой, а на головах у каждого были шляпы с перьями.

Сам город был шумным и жизнерадостным, вокруг пахло непривычными аппетитными ароматами, от которых сводило судорогой живот, хотя мальчик не мог пожаловаться на голод. Вдалеке виднелись зеленые склоны гор, вершины которых были окутаны дымкой облаков, а над всем этим миром раскинулось удивительно чистое лазоревое небо. И сам воздух здесь был удивительный, со странным свежим запахом, таким же чистым, как небо и деревья. За всю свою маленькую жизнь он никогда еще не дышал таким пьянящим воздухом, от которого слегка кружилась голова.

Всю дорогу о нем заботились двое мужчин. Они купили ему новую одежду и постоянно интересовались — не голоден ли он. Когда дилижанс прибыл в город, его сопровождающие предложили ему пройти в гостиницу или же перекусить в небольшом кафе, но мальчик отказался и остался стоять на улице, хотя очень волновался, что о нем забудут.

— Мишо?!

Где-то рядом прозвучал нежный голос, подобный мимолетному ветерку, который ласкал его волосы, застилая золотистыми прядями глаза. Он огляделся и смущенно замер. На него смотрела молодая женщина. Было заметно, что она очень волнуется и потому нервно сжимает в руках кружевной платок.

Ему показалось, что кто-то подтолкнул его сзади, и он сделал два неуверенных шага вперед. Женщина опустилась на колени прямо на пыльную землю и протянула руки.

— Ты помнишь меня, Мишо?

Как мог он не помнить ее?.. Все эти одинокие дни и ненавистные ночи, все дни, недели и месяцы молчаливого страдания он вспоминал ее… Это был единственный светлый лик в его жизни. Один-единственный добрый голос…

— Да, мадам, — прошептал он, — я помню…

— Я София, — сказала она. — Княгиня Маре-Розару, маркиза де Ланье.

Ребенок послушно кивнул, хотя ее новое имя ему ничего не говорило.

— Я очень рада видеть тебя, Мишо, — женщина по-прежнему держала перед собой раскрытые для объятия руки. Она смотрела на него красивыми темно-синими глазами, в которых дрожали слезы. — Можно мне обнять тебя?

Его ноги сделали еще один робкий шаг, а затем он бросился в объятия с неуклюжей силой, отчего почувствовал себя глупо и покраснел от стыда. София крепко прижала его к себе, с радостными причитаниями и, раскачивая мальчика из стороны в сторону, прильнула нежной мокрой щекой к его лицу. Она плакала. Дыхание мальчика перехватило от волнения, и он не мог сказать ни слова.

— О, мой маленький Мишо… Нам пришлось так долго искать тебя…

— Сожалею, мадам… — слова были заглушены легким кружевом ее воротника.

София отстранила его от себя.

— Зачем ты извиняешься! Это не твоя вина! — она слегка встряхнула его, смеясь и плача одновременно. — Я надеялась на удачу каждую минуту и молилась о том, чтобы эти нерасторопные сыщики побыстрее тебя нашли. Когда я думаю о том, в чьих руках ты был…

— Сожалею… — повторил он снова. — Я не знал… мне некуда было пойти.

София еще теснее прижала мальчика к себе, и эти объятия были теплыми, ласковыми, пахнущими ветром и цветами.

— Забудь обо всем, Мишо… — произнесла она с большой силой, но голос ей изменил, и женщина продолжила громким шепотом: — Забудь все, что было до сегодняшнего дня. Теперь ты вернулся домой.