Саша Лорд - Гордячка

— Так вот что ты испытываешь к отцу? Поэтому ты вышла за него замуж? Потому что он хороший человек?

— Разумеется. — Леди Кэлиел смутилась. — Я люблю и уважаю его.

Маталия отвернулась, не зная, что сказать, и бросилась прочь из зала. Рыдания душили ее.

Леди Кэлиел повернулась к Мерклу:

— Что я такого сказала?

Советник с грустью покачал головой:

— Просто молодая девушка превращается в женщину. Может быть, не стоит ее принуждать?

— Но тогда она совершенно собьется с пути! Она же такая импульсивная, такая своенравная. Ей необходимо завести собственную семью, чтобы стать более ответственной и зрелой.

Меркл посмотрел на верхние ступени лестницы, по которой убежала Маталия.

— По-моему, ей можно довериться. Она сама отыщет свой путь.

Леди Кэлиел грустно кивнула:

— Просто я хочу как лучше для нее.

Схватив меч, Маталия сделала несколько выпадов, яростно набрасываясь на воображаемых соперников. Коллин молча стояла в стороне, дожидаясь, когда утихнет гнев ее госпожи. Наконец Маталия устала, и Коллин решилась.

— Снова с матерью поругалась? — спросила она, заранее зная ответ.

— Да, — вздохнула Маталия. — Ну почему она никак не желает понять, что я хочу таких же отношений, как у них с отцом? Хочу, чтобы меня ценили, берегли, хочу... чувствовать себя совершенно особенной.

— Дункан — хороший человек, к тому же твой друг. Могло бы быть и хуже.

— А я хочу лучше! — прошипела Маталия, в которой снова закипал гнев. — Хочу, чтобы было интересно! — Она неуверенно покосилась на Коллин и небрежной походкой подошла к окну. — Я тут сегодня встретила кое-кого...

— Да? И что?

— И он меня заинтересовал.

— Кто он?

— Просто какой-то странник...

Коллин с подозрением глянула на Маталию:

— Ты что, снова помышляешь о своей затее?

— Да! — выдохнула та, отворачиваясь от окна. — Я хочу испытать то же, что испытывают любовники. Хочу понять, чему улыбаются отец с матерью, переглядываясь порой за ужином. По-моему, я имею полное право знать, что происходит между мужчиной и женщиной, до того, как дам свое согласие на брак. Иначе как я определю, понравится мне это или нет?

— Не следовало тебе вообще об этом рассказывать...

— Но ты уже рассказала, и теперь мне интересно. И потом, нужно принести ему поесть. Я скоро вернусь. Ты ведь никому не скажешь, Коллин?

— Ты о чем это? Зачем нести ему еду?

— Он привязан к дереву в лесу, так что я могу делать с ним все, что пожелаю, и он не сможет мне отказать!

— Маталия, ты заходишь слишком далеко! Я могу понять твое желание испытать новые ощущения, но нельзя же держать мужчину в заложниках!

— А почему нет? Ты хочешь сказать, что было бы безопаснее отпустить его и только потом этим заняться?

— Нет! Ты слишком красива, здесь я бы не доверилась ни одному мужчине.

— Значит, я выбрала идеальное решение. Он сидит в лесу, и он полностью в моей власти.

Коллин вздохнула:

— Будь осторожна. И помни: мужчины весьма ловко умеют бить противника его же оружием.

Маталия смотрела на Брогана, и ее глаза сверкали в сгущающемся сумраке. Он молча наблюдал за ней, лишь взгляд выдавал чувства, обуревающие его за этой маской сдержанности. Она наклонилась, поднесла к его губам сушеного мяса, и он стал жадно есть. Ее густые волосы свободно свисали с плеч, и он сглотнул, пытаясь побороть то мучительно желание, которое она немедленно в нем пробудила.

— Я же сказала тебе, что воры не вернутся, — проговорила девушка, выпрямившись.

— А я сказал, чтобы ты меня развязала, — огрызнулся он в ответ.

Она обошла дерево, к которому он был привязан, и остановилась у него за спиной.

— Меня зовут Маталия. А кто ты?

Броган попытался повернуться, чтобы увидеть ее, но не смог. У него были женщины Франции, Англии, Индии и Аравии, но что-то в облике Маталии влекло его так, как не влекла ни одна из них: не просто красота, а нечто магическое, завораживающее.

Он услышал какой-то шорох, хруст сучьев и щелчок кремня. Потом донесся еле слышный треск разгоревшегося дерева, и внезапно стало тепло. Он ждал, разгоряченный, и глубоко дышал, пытаясь подавить свои желания. Нужно освободиться, а освободить его может только она.

— Я скиталец, — ответил он наконец.

— Скиталец?

— У меня нет дома, — вложив в эти слова больше смысла, чем было доступно пониманию Маталии, он снова прислонился к ясеню и невидящим взором уставился вдаль.

Когда огонь разгорелся так, что в ночи запылали оранжевые отсветы, Броган услышал, как Маталия возвращается к нему из-за дерева, и оцепенел от изумления, когда она предстала перед ним полуобнаженной, уже без своего шерстяного платья. Медленно приближаясь, она смотрела на него с мольбой и решимостью одновременно.

— Мне, как видишь, хотелось бы удовлетворить свое любопытство. Ты в моей власти. Ты простой путешественник и скоро уйдешь отсюда. Но, если ты можешь смело пускаться из одного приключения в другое, у меня очень мало шансов испытать незнакомые ощущения. Мое тело жаждет познать тайны, которые существуют между мужчиной и женщиной. А ты был преподнесен мне в дар самим лесом. — Маталия опустилась на землю, чтобы заглянуть ему в глаза, и шелк ее сорочки задел его бедро. — У нас есть только одна ночь. — И ее ладонь скользнула к его открытой груди. — И я хочу получить все от этой ночи, пока у меня есть такая возможность.

Броган дернулся, сверкая глазами.

— Спятила?! Женщины не пристают к связанным мужчинам! Какая же ты фея, если собираешься воспользоваться беззащитностью воина? Развяжи меня, и тогда я с радостью доставлю тебе удовольствие.

— Сударь, неужели вы и впрямь считаете меня настолько неопытной, что пытаетесь убедить, будто не причините мне зла?

— Я буду себя контролировать, — сквозь зубы процедил Броган, смутно осознавая, что едва ли сдержит слово. Шелк, скользивший по его обнаженной груди, и дыхание Маталии на его шее сводили его с ума. Гнев на реакцию собственного тела придал ему сил, и он снова попытался высвободиться.

Маталия смотрела на него, закусив губу, и молила про себя, чтобы веревки выдержали. Она откинула волосы, не видя, что они упали ему прямо на лицо. Броган покрутил головой, пытаясь выпутаться из атласных пут ее кудрей, а вместо этого ткнулся прямо губами в ее едва прикрытые груди. Маталия охнула и отшатнулась.

Он молча наблюдал за тем, как она, переборов свой страх, подалась к нему, чтобы он мог дотянуться. Не в состоянии удержаться, Броган потянулся и языком легонько коснулся выпирающего соска. Ткань тут же намокла, и сквозь просвечивающий шелк в отблеске костра Броган увидел смутно темнеющий цветок.