Ирена Гарда - Мессалина. Трагедия императрицы

Разумеется, Клавдию не раз намекали о похождениях его супруги, но он относился к таким рассказам более чем благодушно. Пусть девочка немного развлечется, зато теперь он сам может спокойно предаваться любовным утехам, не боясь нарваться на семейный скандал. Этот самый Силий не такая величина, чтобы опасаться угрозы с его стороны. «Я же говорил, что его брак с Юнией Силаной продлится недолго. Как в воду глядел», — подумал удовлетворенный таким поворотом дел император и потребовал, чтобы ему принесли чего-нибудь вкусненького: последнее время принцепс пристрастился к еде и был готов трапезничать так часто, как это возможно.

Скушав холодного фазана, фаршированного каштанами, и запив все это кубком мульса, он призвал Нарцисса, Палланта и Каллиста, чтобы обсудить строительство тоннеля для осушения Фуцинского озера, и совершенно забыл о проказах своей жены. Не за ткацким станком же сидеть бедняжке, как того требовали суровые обычаи времен Республики.

Но если муж отнесся к похождениям жены с философским смирением, то ее враги не дремали. Агриппина и Паллант совершено не жаждали видеть и дальше Мессалину хозяйкой Палатинского дворца. Клавдий считает безобидными похождения своей жены? Что ж, они найдут такие улики, которые заставят нерешительного принцепса расстаться со своей супругой.

И вот однажды сидевшей за утренним туалетом Агриппине подали записку от Палланта, приглашавшую ее срочно явиться к нему для обсуждения вновь открывшихся возможностей. Ломая голову над столь странным посланием, рыжеволосая авантюристка приказала служанке поскорее закончить укладку волос и подать носилки, что и было незамедлительно сделано. Агриппина славилась крутым нравом, и нерасторопным слугам грозили большие неприятности.

Слуга Палланта распахнул перед ней дверь и, почтительно склоняясь, проводил высокую гостью в покои своего хозяина. Агриппина переступила порог комнаты и остолбенела: рядом с ее любовником стояла, склоняя голову, Мессалина. Он неожиданности у гостьи судорожно забилось сердце, но вглядевшись чуть подольше, она рассмеялась над собственным страхом: перед ней стояла незнакомая женщина, имевшая, впрочем, с ее соперницей несомненное сходство.

— Что, и ты заметила? — самодовольно улыбнувшись, поинтересовался Паллант. — Я купил эту рабыню в анконском лупанаре. Хозяин рыдал, расставаясь с потаскухой, говорил, что она за ночь обслуживает больше клиентов, чем все остальные девки, вместе взятые.

— И зачем она тебе? — ревниво поинтересовалась Агриппина, оглядывая потупившую глаза проститутку. — Меня тебе мало?

— А ты глупее, чем я думал, — отрезал Паллант. — Эта шлюха поможет нам разделаться сама понимаешь с кем. Лициска (это он уже рабыне), иди на кухню и передай повару мой приказ срочно приготовить… что ты хочешь?

Агриппина кокетливо наморщила нос:

— Хочу жареной рыбы и ревеневый кисель.

— Слышала? — шлепнул Паллант рабыню по ягодицам. — И не вздумай трахаться с моими слугами, а то выпорю так, что мясо от костей отойдет.

Взвизгнув, та бросилась бегом исполнять приказание, а хозяин дома указал гостье на кушетку, предлагая расположиться для долгого разговора. Кивнув, Агриппина плавно опустилась на ложе, аккуратно расправив драгоценный виссон платья:

— Так зачем все-таки тебе нужна эта потасканная девица?

Пройдя, заложив руки за спину, по комнате, Паллант остановился напротив своей любовницы:

— Я думал, что ты сообразишь сама… Ладно, попробую тебе подсказать. Как ты думаешь, что скажет Клавдий, если узнает, что его жена отдается кому ни попадя в римских лупанарах?

— Придет в ярость. Но при чем тут эта рабыня?

— Да при том, что она будет Мессалиной! Ну, ты и курица однако!

— Ты хочешь сказать, что эта девка будет изображать Мессалину?! И кто после этого из нас глупый осел? Да любой преторианец, простоявший несколько раз в карауле, посмотрев повнимательнее, сразу скажет, что это не она.

— А мы не дадим ему такую возможность «посмотреть повнимательнее». Представь себе: ночь, плащ, опущенная голова… В борделе тоже полутемная обстановка. Да и многие ли там хорошо знают, как выглядит императрица? Больше по изображениям, чем вживую. И ты не учитываешь человеческое тщеславие: любому солдату или матросу будет приятнее думать, что он поимел императрицу, чем обычную девку. У Мессалины такая репутация, что все легко поверят такой возможности. Понимаешь, к чему я клоню?

От открывшейся перспективы у Агриппины захватило дух. Против такого фарса проклятая Мессалина будет бессильна! Многие будут рады припомнить проклятой шлюхе ее любовников, о которых она трубила на каждом шагу. Умершая в ссылке Ливилла будет отомщена. Теперь этой дряни конец. И возбудившись от одной мысли, как Клавдий расправится с опозорившей его супругой, она страстно вздохнула, протягивая к своему любовнику руки и закидывая ноги на кушетку:

— Мой милый, ты умнейший человек! Я хочу тебя! Возьми же меня скорее!

Паллант не заставил Агриппину просить дважды и, упав на податливое женское тело, как орел на добычу, рванул на ней одежду, раздирая в клочья драгоценный виссон. Хитрый царедворец уже давно понял, что движет его любовницей, и научился прекрасно пользоваться ее слабостями. Вот и сейчас, утомив ласками красавицу, он откинулся на спину и как бы мимоходом поинтересовался:

— И как у тебя дела с Клавдием?

Агриппина только хихикнула:

— Отлично! Бегает за мной как собачка. Возомнил, что я влюблена в него по уши, и старается при каждом удобном случае прихватить за разные места. Вчера сказал, что если бы был свободен, то непременно бы на мне женился.

— А ты не теряешь даром времени! — похвалил ее Паллант. — Пожалуй, стоит еще немного поддать жару. Можешь пару раз поцеловать дядюшку…

— Да я его и так целую постоянно! Мессалина от злости готова сама себя укусить, глядя, как я по-родственному милуюсь со старым козлом.

— …поцеловать дядюшку, да не чмокнув в щеку, а по-настоящему, так, чтобы у него не только волосы, но все остальное встало дыбом. Поняла? А потом застесняешься, будто все само собой получилось. Сможешь?

— И ты еще сомневаешься в моих талантах?

Перевернувшись на живот, она впилась распухшими от поцелуев губами в узкие губы своего любовника. Искусство в любви Агриппины не уступало талантам ее соперницы, и расслабившийся было мужчина, пробормотав про себя «рыжая бестия», снова заключил ее в свои объятия, чувствуя, как сводит желанием тело.

…Когда Мессалина узнала о вражьих происках, то предпринимать что-либо было уже поздно: по городу поползли странные слухи, будто бы под покровом ночи некая женщина, закутанная в темный плащ, в сопровождении служанки выскальзывает из дворца. И хотя на ней белый парик, на который наброшен капюшон, стоявшие на карауле преторианцы были готовы подтвердить под присягой, что это их императрица Валерия Мессалина. Но это был пустяк по сравнению с тем, что другие люди утверждали, что эта женщина прямиком отправляется в лупанар, где проводит ночь до рассвета, отдаваясь всем желающим и торгуясь с клиентами за каждый асс. Принесшая новость Порция, рыдая, рассказала, что все верят этой сплетне, даже те, кто, казалось бы, хорошо знает императрицу.