Грегор Самаров - На берегах Ганга. Торжество любви
Помощь проекту
На берегах Ганга. Торжество любви читать книгу онлайн
Бурке так рассердился, что отвечал утвердительно, потребовав поддержки своей партии. На другой день на столе палаты общин лежали три обвинительных акта: война с рахиллами, обращение с раджой Бенареса и ограбление принцесс Аудэ.
Правительство отказало в выдаче комитету, назначенному для доклада по этому обвинению, необходимые для него документы из индийского архива, но в одном из ближайших заседаний нижней палаты все-таки поставили на очередь один из обвинительных пунктов.
В качестве первого обвинительного пункта Бурке выбрал войну с рахиллами. В блестящей страстной речи он описал действия губернатора против благоразумного и храброго племени и несчастного Ахмед-хана, дочь которого стала теперь супругой англичанина и могла засвидетельствовать о неслыханной жестокости, причиненной ее народу и ее отцу.
Питт молчал. Один Дундас возражал Бурке и огромным большинством голосов решили не возбуждать обвинение. Гастингс считал, что он победил. В доме у него собрался настоящий раут. Все друзья пришли его поздравить. Многие уже обращались к нему как к герцогу Дайльсфордскому, ведь пергамент был уже заготовлен. В числе поздравителей явился лорд Чарльз Торнтон в качестве маркиза Хотборна. Его отец недавно скончался. На погребение и для устройства своих семейных дел он ездил в свой родовой замок и теперь первый раз появлялся и в обществе, и при дворе со своим новым титулом.
Молодой маркиз Хотборн принадлежал к личным друзьям принца Уэльского, хотя в политических воззрениях был ярым поклонником Питта. Никто не мог его осудить за его отношение к наследнику престола, ведь они вместе охотились и ездили верхом, а он считал полезным иметь своего человека и в настоящем, и в будущем.
После возвращения из Индии и беседы с лордом Дундасом он признал себя решительным другом Гастингса, а по его возвращении тем более. Как и Питт, он открыто стал на сторону бывшего губернатора. Казалось естественным, что в тот день, когда поражение Бурке открывало Гастингсу блестящее будущее, он появился у своего друга и бывшего своего гостеприимного хозяина в Индии с пожеланиями счастья; теперь нечего было бояться неблагоприятного оборота дела.
— Дорогой мой друг! — Гастингс с чувством пожимал руку маркиза. — Я хочу вместе с сожалением об утрате вашего батюшки выразить мои самые искренние пожелания счастья в новой блестящей карьере, которая вам открывается, и я надеюсь, мы будем вместе с вами работать на славу нашего отечества. Вот еще одно доказательство, что часто счастье в жизни происходит от несчастья. Через вашу женитьбу вы еще больше слились с тем кругом, к которому вы принадлежите и по имени, и по рождению. Другая жена могла бы послужить вам помехой, а меня, может быть, упрекнули бы в том, что я в вашем браке искал себе поддержки…
Маркиз побледнел. Напоминание о неудачном сватовстве оскорбило его и пробудило вновь его ненависть, которая, собственно, и не затихла еще. Гастингс ничего не заметил, он выглядел вполне счастливым, предвкушая исполнение своих честолюбивых надежд, открывавших ему новое поле деятельности, и рассчитывал, как и раньше, побеждать и господствовать. Он не заметил, обращаясь к другим гостям, мрачного и угрожающего взгляда, брошенного на него маркизом.
Вскоре мысли маркиза приняли определенное направление, насмешливая улыбка заиграла у него на устах, и он подошел к Гастингсу.
— Я думаю, мой уважаемый друг, — он отвел Гастингса немного в сторону, — что могу высказать желание оказать вам услугу теперь же. Наше будущее зависит от здоровья короля, подвергшегося уже нескольким припадкам. Кто стремится к великому и кто может создавать это великое, тот не должен подвергать себя опасности, и, мне кажется, вам было бы полезно повидать принца Уэльского, который, без сомнения, будет рад познакомиться с таким человеком, как вы.
Глаза Гастингса сверкнули.
— Я, — испытующе поглядел он на маркиза, — просил после моего приема у короля аудиенции у его королевского высочества, но пока не последовало никакого ответа.
— Принц, — проговорил маркиз, — как обыкновенно бывает у наследников престола, до известной степени покровительствует оппозиции. Фокс — приятный собеседник в его доме и оказал ему большие услуги. Принц не захочет торжественно принимать человека, который часто говорит, что он друг Питта. Может быть, ему приятнее будет приватное знакомство с вами, не возбуждающее общего внимания.
— Но как такая встреча может произойти? — спросил Гастингс.
— Очень просто, — ответил маркиз. — Его королевское высочество иногда оказывает честь обедать у меня. Если бы вы встретили его у меня в доме, то даже друзья принца не истолковывали бы такой факт дурно.
— И вы пошли бы на это, вы, который все же принадлежите к партии Питта? — спросил Гастингс.
— На что я пойду? — гордо возразил маркиз. — Разве мое положение зависит от Питта? Он должен благодарить меня, ведь я только усиливаю его партию.
— Я вам буду благодарен, маркиз, если вы мне дадите возможность завести столь лестное и интересное знакомство.
— Решено, — заверил лорд. — Через несколько дней я позволю себе послать вам приглашение.
И опять Гастингс не заметил насмешливого, торжествующего взгляда маркиза, который еще раз обошел зал и незаметно исчез.
Его карета поехала к дому министра на Даунинг-стрит. Доверенный слуга Питта знал, что министр, несмотря на свою замкнутость, всегда был доступен для тех, кто имел сильное влияние в парламенте. Поэтому он провел маркиза сейчас же в кабинет своего барина.
Когда маркиз вновь садился в карету, на губах его играла та же насмешливая улыбка, и он тихо прошептал:
— Он употребил меня для своей победы и затем коварно обманул; теперь же пусть почувствует, что я могу послужить его падению!
Через несколько дней Гастингс получил от маркиза Хотборна приглашение к обеду. Лакей, принесший приглашение, заявил, что сэр Уоррен встретит у них совсем маленькое собрание друзей, потому что маркиз еще в трауре. Гастингс принял приглашение, сделанное в дружеском тоне, видимо, совсем равнодушно и даже ничего о нем не сказал. Он просидел несколько часов один в своей комнате, а вечером поехал к Хотборну.
За час перед этим из боковых ворот внутреннего двора старого аристократического дома выехала закрытая карета с кучером в трауре. Маркиз в сопровождении только своего камердинера, который отворил дверцы, одетый в черный плащ, вошел в карету и поехал опять к дому министра на Даунинг-стрит.
Маркиз вошел и через некоторое время вышел оттуда с другой особой, тоже закутанной в плащ, и они поехали обратно. Здесь он провел своего таинственного гостя, который, наклонив голову, скрывал лицо, в свои комнаты и приказал камердинеру, чтобы у боковых ворот стояла наготове карета.