Нагиб Махфуз - Мудрость Хеопса

Вновь воцарилась тишина. Многие его подданные в мыслях уже были дома, а кое-кто из них мечтал, что фараон, прекратив эти словоизлияния, устроит для гостей ночные забавы или пригласит на пиршество с возлияниями и песнями. Некоторые, устав, стали откровенно зевать, прикрывая рот ладонью. Но в эти часы отдыха и тоски Хуфу не радовали ни дворец, ни его невероятные красоты. Почувствовав, что присутствующие жаждут есть и веселиться, он поскучнел и обвел своих друзей взглядом, словно изумляясь тому, что они еще здесь. Хемиун осмелился задать вопрос:

— Наполнена ли напитком чаша моего господина?

Фараон кивнул:

— Я пил сегодня так же, как пил вчера.

— Может быть, позвать музыкантш?

— Я слушаю их музыку днями напролет, — равнодушно пожал плечами фараон.

— А что мой господин думает о поездке на охоту завтра поутру? — не унимался Мирабу.

— Я сыт по горло погонями, будь они на суше или на воде.

— Тогда как насчет прогулки по ночному саду?

— Остались ли в этой долине красоты, которых я еще не видел?

Грусть царя опечалила его преданных слуг — всех, кроме принца Хорджедефа, приготовившего для отца восхитительный сюрприз, о котором фараон даже не догадывался.

— О царь, отец мой! — сказал Хорджедеф. — Если пожелаешь, я могу привести сюда замечательного чародея, познавшего секреты жизни и смерти. Он способен удивить тебя. Стоит тебе захотеть, чтобы появилось нечто необычное, — он хлопнет в ладоши, скомандует, а затем это нечто явится перед твоими очами.

Хуфу, приподнявшись на ложе, с любопытством воззрился на своего среднего сына. Его интересовало все, что относилось к магам, волшебникам и их чудесам, он как ребенок поражался рассказам об их редкостной хитрости и изобретательности. Обрадовавшись тому, что сможет увидеть такого человека собственными глазами, он спросил сына:

— Кто же этот чародей? Как его имя?

— Этого волшебника зовут Джеди, отец. Ему сто десять лет, но он до сих пор еще силен как юнец. Он обладает невероятным умением подчинять своей воле людей и животных и таким зрением, которое может пронзить завесу незримого.

— Ты можешь привести его ко мне сейчас? — спросил фараон. Его грусть и апатия вмиг испарились, лицо оживилось.

— Пожалуйста, подожди немного, отец! — радостно ответил Хорджедеф. Едва поклонившись Хуфу, принц выбежал из зала.

В ожидании все молчали, повернув головы к нише, куда убежал принц. Наконец на мраморных плитах раздались шаги, и в зале появился высокий широкоплечий человек. Взгляд его жгучих черных глаз словно пронзил всех присутствующих. Мягкие седые волосы вошедшего ниспадали на плечи, загорелое лицо обрамляла длинная густая борода. Он был облачен в свободное одеяние и при ходьбе опирался на грубую массивную трость.

Принц Хорджедеф, выйдя из-за спины незнакомца, поклонился и объявил:

— Отец мой! Представляю тебе твоего покорного слугу, чародея Джеди.

Волшебник пал перед царем ниц и поцеловал подушку, на которой покоились ноги Хуфу.

Громким голосом, от которого все вздрогнули, он сказал:

— Мой господин, сын Хнума, свет восходящего солнца и правитель миров, да восславится имя твое, и да будет тебе вечное счастье!

Фараон дружелюбно посмотрел на чародея и спросил:

— Как вышло, что я не встречал тебя, хотя ты появился в этом мире лет на семьдесят ранее меня?

Престарелый волшебник вежливо ответил:

— Да дарует тебе Бог долгую жизнь, здоровье и силу. Подобные мне не должны являться перед тобой, если их не просят об этом.

Не сводя с него доброго взгляда, царь продолжал расспрашивать:

— Джеди, правда ли, что ты умеешь творить чудеса? Правда ли, что ты можешь подчинить своей воле людей и зверей, а также способен сорвать завесу незримого с лика времени?

Седая борода всколыхнулась на груди чародея. Джеди почтительно кивнул.

— Это истинно так, ваше величество.

— Я желаю увидеть какое-нибудь из твоих чудес, Джеди, — сказал фараон.

И настал час пророчеств. Зрители не сводили глаз с этого человека. На их лицах застыло зачарованное выражение. Чародей, однако, не торопился приступать к своему делу, он просто застыл близ ложа фараона, сложив руки на груди и словно обратившись в каменную глыбу. Потом, окинув быстрым жгучим взглядом всех, он усмехнулся, обнажив белые зубы.

— Справа от меня бьется сердце, которое не верит в меня, — проговорил наконец Джеди.

Собравшиеся зашептались, стали в недоумении переглядываться. Фараон же, довольный проницательностью чародея, обратился к своим друзьям с вопросом:

— Есть ли среди вас тот, кто отрицает прорицание Джеди?

Командующий Арбу пожал плечами:

— Мой господин, я не верю в эти магические фокусы. Я считаю их шарлатанством. Каждый хочет казаться кем-то, когда ему нечем занять время.

— К чему сотрясать воздух словами, если чародей уже находится здесь, рядом с нами? — вопросил Хуфу и приказал: — Приведи льва и спусти на него, а мы посмотрим, сможет ли он остановить хищника магией и заставить повиноваться своей воле.

Это предложение царя не убедило командующего.

— Простите меня, ваше величество, но я не имею дел со львами. Однако пока я стою прямо перед ним, возможно, он сумеет испробовать свое волшебство на мне. Если он так хочет, чтобы я поверил в него, пусть заставит меня подчиниться своей воле и лишит контроля над собственным телом.

Повисло тяжелое молчание. Одни из присутствовавших встревожились, на лицах других можно было прочесть ликование или просто желание поглазеть на то, что произойдет дальше. Все обратили взоры к чародею, чтобы увидеть, как он поступит с упрямым командующим. Джеди стоял спокойно, все так же сложив руки на груди. На его тонких губах застыла усмешка. Фараон расхохотался:

— Арбу, ты правда так мало себя ценишь?

С ошеломляющей самоуверенностью командующий заявил:

— Я, ваше величество, решителен и непоколебим благодаря силе моего разума. Он не просто не верит, но насмехается над зазнайством каких-то шарлатанов.

При этих словах лицо принца Хорджедефа побагровело от гнева. Бросив уничижительный взор на командующего, принц повернулся к отцу:

— Да исполнится его желание. Позволите ли вы Джеди принять этот вызов?

Фараон посмотрел на рассерженного сына, потом сказал чародею:

— Что ж, давай посмотрим, как твое волшебство сломит силу разума нашего друга Арбу.

Командующий высокомерно смотрел на волшебника. Он хотел с презрением отвернуться, но вдруг почувствовал, что из черных очей на него нисходит неизъяснимый мощный поток. Сопротивляясь этой силе, Арбу пытался повернуть шею, дабы избавиться от пронизывающего взгляда и неодолимого притяжения, которое не давало ему даже шевельнуться, но понял, что его воля и в самом деле сломлена. Арбу не мог отвести глаз от мерцающих черных зрачков Джеди, которые горели и сверкали, словно два кристалла, отражающих свет луны. Взгляд полководца потускнел, будто свет мира угас в нем. Арбу почувствовал, что его сердце, сердце великого воина, обуял страх и он подчинился чужой воле.