Персия Вулли - Гвиневера. Осенняя легенда

– А что, если провести турнир? – добродушно продолжал Артур, не обращая внимания на то, что его перебили. – Скажем, приурочить его к следующему собранию Круглого Стола.

Бедивер задумчиво кивнул. Угловатый и молчаливый, он был настолько же уравновешенный, насколько Кэй взрывной. Лучший друг Артура с детства, а в юные годы его помощник, Бедивер отдавал ему полную меру любви, никогда не скупясь и не сожалея. Потеряв руку на королевской службе, он стал нашим дипломатом и советником, помогая учить ребят сражаться мечом, а иногда развлекал нас игрой на арфе. Однако не мог без горечи и неприязни смотреть на Ланселота, сменившего его при короле.

– Замечательная идея, – одобрил Бедивер. Он зацепил перчаткой с крючком, которым пользовался вместо руки, тарелку со свежей отменной лепешкой и подал ее Ланселоту. – Пусть у них будет возможность показать себя в бою.

– А если на турнир пригласить всех желающих, мы сможем сделать своими соратниками лучших из новичков, – добавил Кэй. Плохого настроения как ни бывало, он оживился. Сенешаль королевства, он не только собирал подати и отбирал новых людей для кавалерии, но и следил за тем, чтобы королевские кладовые не оскудевали, и устраивал богатые праздники, которыми мы стали так знамениты.

– Я бы начал в канун летнего солнцестояния. Ночью устроил бы гулянья для крестьян, а днем смотр воинам. Может получиться настоящий праздник.

Так и решили, и гонцы разнесли вести о собрании рыцарей Круглого Стола и о предстоящем турнире. Все участники состязаний станут кандидатами на место в кавалерии. Конечно, приглашались и победители турниров у королей-вассалов, но потом они должны были вернуться к своим сюзеренам. Это позволяло нам иметь превосходных воинов по всей Британии, которые являлись в случае необходимости по первому зову Артура и в то же время не обременяли нас сверх меры. Каждый король мог прокормить лишь определенное число воинов. Такая постановка дела, как заметил Ланс, привязывала к нам мелких правителей, усиливая дух товарищества среди рыцарей Круглого Стола.

Мы начали строить планы самого замечательного из всех ранее проводимых праздников. Кэй занялся гуляньями, Ланс организовывал турнир, а Артур и Бедивер определяли политические вопросы, которые предстояло обсудить рыцарям Круглого Стола. Вот уже несколько лет Артур пытался учредить свод законов, применимых по всей Британии, хотя многие из подвластных ему королей противились этому, опасаясь, что общие законы будут ущемлять их самостоятельность. Однако в этом году к этому вопросу вернутся снова.

В зале я отомкнула сундуки, корзины и шкафы под хорами, чтобы фрейлины могли порыться в наших сокровищах и отобрать лучшее из серебра, олова, слоновой кости и стекла для украшения резных столов, составленных в круг. Открыла я и сундук из кедра, сама вынула из него бесценные знамена и морщила нос от запаха болотной полыни, пока рассматривала, не побила ли их моль.

Длинные шерстяные тяжелые полотнища – красные и цвета охры, голубые и зеленые, черные с пурпуром и бордо, каждое покрыто шелковым шитьем – таким же искусным, как и изображение Красного Дракона на ковре, висящем над помостом в конце зала. Яркие, с веселым узором, они несли на себе имена рыцарей Круглого Стола. Их почистили и перекинули через спинки стульев, получился уникальный символ славы Круглого Стола.

Винни, полная коренастая матрона, как всегда, напустилась на мой гардероб:

– Какой смысл быть королевой, если время от времени не наряжаться? – ворчала она. – Люди хотят видеть вас разодетой и украшенной хоть изредка.

Это была вечная война, которую мы, любя друг друга, вели с тех самых пор, когда в Регеде она была моей воспитательницей. В диком северном краю я росла сорванцом и совсем не думала о нарядах и побрякушках. Поэтому я с радостью доверила ей шитье нового платья, уверенная, что из кусков кружев и дамасской парчи она сумеет создать что-нибудь подходящее случаю. Ткани оставались еще с тех времен, когда торговля велась беспрепятственно по всей империи.

В день, когда должны были начаться празднества, я безропотно отдала себя в руки Винни и Элизабель, чтобы они обрядили мою тощую долговязую фигуру в королевские одежды и соорудили из моих похожих на стог сена волос подобие прически.

Пока Элизабель пыталась заставить боковые пряди ниспадать волнами, а на макушке заплела несколько длинных косиц, я потянулась к старинному торку – символу власти королевы – и в который раз восхитилась им. Плетеный шнур из золотых нитей, который носится на шее, с каждого конца имел застежку в виде удивительных глазастых существ. Сколько приключений выпало на их долю? Сколько они видели монархов – хороших и плохих? И придавали символу свободно рожденной королевы изысканность и оттенок юмора. Я снова улыбнулась им и добрым словом помянула мать Артура, которая передала мне торк в качестве свадебного подарка.

Винни как раз прилаживала у меня на голове корону моей матери, когда звуки горна у ворот возвестили о прибытии гостей.

– Они уже здесь! – я надела на шею торк и вскочила.

– Я еще не закрепила корону, – завопила Винни.

– Ничего, справлюсь, – бросила я ей в ответ, одной рукой поправляя на голове золотой обруч, а другой отпирая дверь. – Всю следующую неделю мне предстояло постоянно быть в распоряжении гостей: кормить и развлекать их, выполнять любое требование – от кого бы оно ни исходило: от старых друзей, новых союзников, обманутых любовников и только что овдовевших жен – от всех, кого только ни прибило к нашему порогу. Я взбежала по узкой лестнице в сторожевую башню над залом, чтобы взглянуть на гостей, прежде чем начнется официальная церемония встречи. Это давало мне возможность узнать, кто приехал, а кто нет, и какая складывается обстановка.

– Великолепный вид, миледи, – проговорил молодой часовой, когда я появилась в башне.

– Несомненно, – согласилась я, устраиваясь на подоконнике и выглядывая наружу. За Камелотским холмом, обнесенным четырьмя ярусами стен, местность расстилалась, как измятое покрывало, там и сям испещренное пятнами полей и лугов, и лишь к востоку гряда холмов обрамляла лес. На запад и юг, насколько хватало глаз, разбросаны то тут, то там мирные фермы и кое-где узкие ленты перелесков, а на востоке зеленели болота и трясины Сомерсетской долины и необычное плоское озеро, плещущееся около Гластонбери Тор.

Ближе, по берегам реки Кам, деревья росли гуще и тенистее, а прямо под нами меж крутых берегов вился заросший папоротником ручеек. Здесь лес и луга пестрели палатками: поскольку деревня и постоялый двор не могли вместить всех гостей, Артур распорядился поставить дополнительные палатки неподалеку от места турнира. Как бы ни велика была наша новая крепость, она тоже не могла дать ночлег всей знати, которая собиралась прибыть на праздник.