Пушистая Сырная Мышь - Причуды судьбы

— Ну? — Элис живо повернулась ко мне.

— Я буду цыганкой, — с триумфом заявила я, и удивление Элис доставило удовольствие.

— О, — только и ответила она.

Мама тоже удивилась, когда мы приехали к портнихе, и я изъявила желание сшить костюм цыганки.

— Зато я буду выделяться, — заявила я. — Там наверняка будет полно всяких фей, нимф, дам червей и прочего, а цыганок скорее всего не будет. Вот увидишь.

Я выбрала бархат глубокого зелёного цвета — на юбку, чёрный корсаж со шнуровкой спереди, и совершенно очаровательную белую кружевную блузку. Дальше, у галантерейщика, я нашла потрясающий яркий цветастый платок с длинными кистями, а вместо маски мне пришло в голову использовать вуаль. Отрез чёрного с золотом кружева как нельзя лучше подходил для этого. Завершал наряд длинный плащ с капюшоном. Элис, представив всё это на мне, пришла в восторг. Из украшений я согласилась только на нитку жемчуга. Мама предлагала изумрудную подвеску, но я категорически воспротивилась: какие у цыганки изумруды? В примерках и хлопотах неделя пролетела быстро, и настал наконец долгожданный день маскарада. С некоторым трепетом я надела костюм, чувствуя непривычное волнение. Это не первый мой маскарад, и ничего особенного вроде не должно случиться, но сердце всё равно забилось вдруг сильнее, когда я посмотрела на отражение. Из зеркала на меня глянула таинственная дама с роскошными рыжими кудрями, с вуалью, прикрывавшей нижнюю часть лица, и зелёными глазами, ярко блестевшими от волнения. Блузка чуть сползла с одного плеча, и я выглядела старше своих лет — что меня полностью устраивало. Платок повязала на талию, подвесила к поясу бархатный мешочек с колодой, и надела плащ с капюшоном. Теперь я готова.

Внизу уже ждали Мэнхемы, и Элис просто сияла от счастья — ей всё-таки удалось уговорить мать купить золотистое платье, с одним условием: декольте ушили, и платье теперь выглядело не так вызывающе. Мы разместились в экипажах и наконец поехали. Всю дорогу меня не покидало странное ощущение, что этот маскарад многое изменит в моей жизни. Я дотронулась до мешочка, и показалось, что даже через ткань перчатки чувствую тепло карт. Первый раз я их вынесла из дома, взяла куда-то с собой. Я безумно боялась, что кто-нибудь спросит, что это такое у меня, в мешочке, но никто словно не замечал колоды, как и кольца. Странно всё… Наш экипаж остановился у особняка леди Малсбери, устроившей приём, и тревожные мысли отступили. Весёлая суматоха маскарада захватила, Элис, заливаясь счастливым смехом, потянула в толпу гостей, и я сразу потеряла из виду родителей. Впрочем, нас это особо не огорчило. Гости блистали драгоценностями и роскошными нарядами, костюмы были самые разнообразные, но я оказалась права — кроме меня я пока ещё не заметила ни одной цыганки. Мой простой наряд резко отличался от остальных, и я то и дело ловила на себе любопытствующие взгляды.

— Дорогая, ты произвела впечатление, — шепнула мне весело Элис.

— Скорее, не я, а мой наряд, — я лукаво глянула на подругу. — Наверняка все гадают, настоящая ли я цыганка, или одна из гостей.

Она хмыкнула.

— Ты ведь именно этого добивалась, да? Возможности воспользоваться картами и при этом оставить всё в тайне? — догадалась она.

Я рассмеялась.

— Ты всегда была умницей, Элис. Вот увидишь, кто-нибудь вскоре наберётся смелости и напрямую спросит.

Она только хмыкнула. Собираясь доказать свою правоту, я решительно направилась к выходу из залы — в менее людных гостиных больше шансов, чем в шумной бальной зале, но не успела выйти. Музыканты заиграли кадриль, и кто-то коснулся моей руки.

— Потанцуем, цыганочка?

От негромкого, бархатистого голоса я вздрогнула и обернулась: через прорези чёрной бархатной маски на меня пристально смотрели тёмно-карие глаза, на полных губах играла весёлая усмешка, а тёмные, слегка вьющиеся волосы повязывал платок. Можно, конечно, отказаться, я вообще не слишком любила танцевать, но кадриль мне нравилась, и потом… что-то было в незнакомце, будоражившее чувства. Я склонила голову, чуть присев.

— Только если один раз, господин пират, — ответила я — незнакомец выбрал именно костюм пирата.

— И куда же вы торопитесь? — он взял меня за руку, и я почувствовала словно множество иголочек, уколовших середину ладони. Испугаться или задуматься не успела, незнакомец уже обнял меня, ведя в танце.

— По делам, — коротко ответила я, стараясь не смотреть ему в лицо, хотя именно этого больше всего хотелось, заглянуть в его глаза.

— Какие могут быть дела на маскараде, кроме как веселиться и танцевать? — он развернул меня, и так получилось, что наши взгляды всё-таки встретились.

Меня охватила непонятная слабость, и я едва удержалась на ногах, столько было силы во взгляде незнакомца. Я словно тонула в бархатистой глубине карих глаз, они затягивали, как омуты.

— П-простите, мне надо идти, — пролепетала я, больше всего желая оказаться как можно дальше от странного незнакомца.

— Куда же ты, зеленоглазая? — он прищурился и задержал меня за руку. — Или… или ты здесь не по приглашению, а?

— Пустите! — я вырвала ладонь и почти бегом направилась к выходу из зала, молясь, чтобы он не последовал за мной.

Гостей было много, и мне удалось быстро затеряться в толпе, а потом и вовсе покинуть шумные залы. В одной из отдалённых гостиных я присела на диванчик, пытаясь отдышаться и остро сожалея об отсутствии веера. В гостиной было душновато, и я открыла окно, наслаждаясь свежим вечерним воздухом, волнение и тревога постепенно уходили. Бессознательным жестом я начала поглаживать мешочек с колодой, и спокойствие окончательно вернулось. Я чуть улыбнулась. Всякое случается, и я иногда слишком чувствительна к окружающим людям. Бывало несколько раз, что мне становилось дурно в общественных местах только лишь потому, что рядом находился какой-нибудь человек, обладающий слишком большим грузом нехороших поступков, иными словами, негодяй. Таких я чувствовала особенно сильно, и с некоторых пор начала задумываться о какой-нибудь защите против подобных людей, иначе вообще не смогу появляться в обществе. Это только с виду все — воспитанные дамы и учтивые джентльмены, если заглянуть за лощёные фасады, можно увидеть столько мерзости, что хочется сразу сбежать подальше из надушенных гостиных и салонов. Но зато стало гораздо легче разбираться в истинных мотивах молодых людей, пытавшихся ухаживать за мной. Теперь меня не обманывала приятная внешность и манеры, я с лёгкой иронией относилась к восхищённым комплиментам и лести. Элис только удивлялась, что я веду себя, как ледышка, всем улыбаясь, но никого не отмечая благосклонностью. Она флиртовала на приёмах и балах напропалую, периодически вызывая нешуточное волнение матери, но пока слава богу ей хватало сообразительности не заводить всё слишком далеко.