Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!

Большая часть торговых сделок в южных колониях совершалась способом бартера, — все что угодно обменивалось на сертификат или переводной вексель, выписанный на богатого купца или банкира. Но солидные банкиры редко встречались на землях Джорджии; а уж такие, которые захотели бы связать живые деньги, вложив их в драгоценности, были и того реже. Тот преуспевающий рисовый плантатор, у которого мы жили в Саванне, заверил нас, что он лично едва ли держал в руках даже два фунта стерлингов наличными, — и в самом деле, во всей колонии, похоже, не набралось бы и десяти фунтов золотом и серебром.

Точно так же не было и ни малейшего шанса продать один из камней на бесконечных пространствах соленых топей и сосновых лесов, через которые мы проезжали по пути на север. Чарльстон был для нас первым городом, в котором имелось множество купцов и банкиров, способных помочь нам в реализации части нашего замороженного имущества.

Впрочем, подумала я, вряд ли что-то может долго оставаться замороженным в Чарльстоне летом Струйки пота стекали по моей шее, и льняное платье под моим корсетом промокло и прилипло к коже.

Даже здесь, рядом с заливом, в это время дня не было ни малейшего дуновения ветерка, и запахи горячей смолы, дохлой рыбы и пропотевших рабочих переполняли воздух.

Несмотря на все их протесты, Джейми преподнес один из наших камней мистеру и миссис Оливер, добрейшим людям, подобравшим нас, когда после кораблекрушения мы очутились буквально у их порога, — в знак признательности за их гостеприимство. В ответ они предоставили нам фургон, двух лошадок, одежду и еду для путешествия на север, а также немножко денег.

Из них у меня в кармане оставалось еще шесть шиллингов и три пенса, являвшихся по сути всем нашим состоянием.

— Сюда, дядя Джейми — сказал Ян, оборачиваясь и энергично кивая своему дядюшке. — Я тебе кое-что покажу.

— Что именно? — спросил Джейми, прокладывая себе путь сквозь толпу потных рабов, грузивших пыльные бруски сушеного индиго на стоявшее на якоре грузовое судно. — Да и зачем нам смотреть на что-то, если у нас все равно нет денег? Или, может, у тебя они есть?

— Нет, я это выиграл в кости. — Голос Яна уплыл куда-то, и сам он исчез, завернув за груженую зерном подводу.

— В кости! Ян, Бога ради, ты не можешь играть, не имея в кармане ни пенни! — Держа меня за руку, Джейми быстро последовал за племянником.

— Да ты сам все время так делаешь, дядя Джейми! — возразил мальчишка, остановившись и поджидая нас. — Ты это делал в каждой таверне и в каждой гостинице, где мы останавливались!

— Бог мой, Ян, это карты, не кости! И я знаю, что делаю!

— Ну, и я тоже, — сообщил Ян с самодовольным видом. — Я ведь выиграл, так?

Джейми возвел глаза к небесам, моля даровать ему терпение.

— Иисус, помоги… Ян, как же я рад, что ты отправляешься домой прежде, чем влип во что-нибудь. Обещай мне, что не станешь ни во что играть с моряками, ладно? Тебе некуда будет сбежать от них на корабле.

Ян не обратил на его слова ровно никакого внимания; он подошел к полусгнившей свае, вокруг которой была обвязана крепкая веревка. Там он остановился и обернулся к нам, показывая на что-то у своих ног.

— Видите? Это собака! — с гордостью объявил он.

Я быстро спряталась за спину Джейми и схватила ею за руку.

— Ян, — сказала я, — это не собака. Это волк. И это чертовски большой волк, и я думаю, тебе следует отойти от него подальше, пока он не отгрыз тебе половину задницы.

Волк лениво повернул ко мне одно ухо, облил меня презрением и отвернулся. Он спокойно сидел, часто дыша от жары, его крупные желтые глаза уставились на Яна так внимательно, что человек, никогда не видавший волков, мог принять это за выражение преданности. Но я волков видела.

— Такие звери опасны, — сказала я. — Стоит им увидеть тебя, тут же набросятся!

Джейми, не обратив внимания на мои слова, наклонился, рассматривая зверюгу.

— Ну, это не совсем волк, а? — В его голосе звучала явная заинтересованность, и он протянул так называемой собаке раскрытую ладонь, предлагая обнюхать его пальцы. Я закрыла глаза, ожидая неминуемой ампутации. Но, не услышав крика, я снова их открыла и обнаружила, что Джейми сидит на корточках, изучая нос зверя.

— Отличный зверь, Ян! — сообщил он, бесцеремонно почесывая чудовище под подбородком. Желтые глаза собаки чуть прижмурились, то ли от удовольствия, то ли — что показалось мне более вероятным, — от предвкушения того, как она сейчас цапнет Джейми за нос. — Он крупнее волка, вообще-то, голова и грудь шире, и ноги намного длиннее.

— Его мать была ирландским волкодавом, — Ян пристроился рядом с Джейми и пустился в пылкие объяснения, поглаживая мощную коричневато-серую спину. — Она сбежала в лес, когда у нее была течка, ну, а когда вернулась…

— О, ладно, я понял. — Джейми что-то вполголоса забормотал на гэльском, обращаясь к чудовищу и мягко беря его огромную лохматую лапу. Изогнутые черные когти на ней были длиной в добрых два дюйма. Зверюга еще больше прикрыла глаза, и легкий бриз ерошил густую шерсть на ее загривке.

Я глянула на Дункана, который смотрел на меня, подняв брови, слегка пожала плечами и вздохнула. Дункан не любил собак.

— Джейми… — окликнула я.

— Балах Бойдхич, — произнес Джейми, обращаясь к волку. — А ты не худенькая зверюшка, верно?

— Но что он ест? — спросила я, может быть, немножко громче, чем было нужно.

Джейми перестал гладить зверюгу.

— Ох, — выдохнул он. И с некоторым сожалением окинул взглядом желтоглазое чудовище. — Ну, ладно. — Он поднялся на ноги, огорченно покачивая головой.

— Боюсь, Ян, твоя тетя права. Как мы его прокормим?

— Ой, ты не беспокойся, дядя Джейми! — заверил его Ян. — Он сам раздобудет себе еду.

— Вот как? — Я посмотрела по сторонам, на пакгаузы, на ряды оштукатуренных магазинов за ними. — И кого он ловит, маленьких детей?

Ян вроде бы слегка обиделся.

— Конечно, нет, тетя. Рыбу.

Видя скептическое выражение на всех трех лицах, обращенных к нему, Ян опустился на колени и вцепился обеими ладонями в морду зверюги, заставляя ту открыть рот.

— Рыбу! Клянусь, дядя Джейми! Ну же, понюхай, от него рыбой пахнет!

Джейми с немалым подозрением скользнул взглядом по двум рядам внушительных блестящих зубов и почесал подбородок.

— Ну… ох, ну, я поверю тебе на слово, Ян. Но даже если и так… ради Христа, побереги свои пальцы, мальчик!

Хватка Яна ослабла, массивные челюсти захлопнулись, уронив на брусчатку причала несколько капель слюны.

— Со мной все в порядке, дядя! — бодро сообщил Ян, вытирая руки о штаны. — Он меня не укусит, я уверен. Его зовут Ролло.