Соня Мармен - Река надежды

Изабель не нравилось ощущение, возникавшее у нее, когда она наносила на лицо какой-нибудь крем. Ее кожа, от природы бледная, не нуждалась в отбеливании свинцовыми белилами. Еще Изабель терпеть не могла парики – кожа под ними потела, а на плечи постоянно осыпалась пудра. Немного румян на основе киновари, чтобы оживить цвет лица и губ, – вот и все косметические уловки, к которым она прибегала в повседневной жизни. Правда, сегодня вечером эти чудо-средства оказались весьма кстати…

Послышался скрип паркета, и Изабель почувствовала чье-то пока еще незримое присутствие.

– Вы готовы, дорогая? – шепотом спросил Пьер, почти задевая губами ее ушко.

Кружевные манжеты его сорочки мимолетно коснулись щеки Изабель, и он провел пальцами по ее шее – от затылка с несколькими кокетливыми завитками, которые служанка Элиза не стала убирать в прическу, вниз, к вороту платья.

– Вы сегодня просто ослепительны! Элиза отлично потрудилась. Этой весной вы будете самой красивой дамой города. Жаль только, что на улице снова снег…

Изабель повернулась так и эдак, рассматривая в зеркале свою прическу.

– И правда хорошо…

Приходилось признать, что глупышка Элиза прекрасно справлялась со своими обязанностями. В прислуги девушку пристроил отец. Подразумевалось, что мсье Пьер Ларю даст своей горничной крышу над головой, будет одевать ее «во все новое» и кормить до тех пор, пока она не выйдет замуж.

Элизе недавно исполнилось девятнадцать, и она охотно принимала ухаживания сына трактирщика по фамилии Бернье. Изабель не без удовольствия думала, что скоро девушка покинет их дом и она сможет нанять кого-то, с кем приятно будет поговорить. Ей надоело каждый день выслушивать последние городские сплетни.

Пьер расстегнул украшавшее шею жены ожерелье из нескольких ниток жемчуга.

– Что вы делаете? – воскликнула она, глядя на его улыбающееся в зеркале лицо.

– Думаю, это подойдет вам лучше!

Прохладный металл коснулся кожи, и глаза Изабель расширились от изумления. Колье было изумительно красивым: три крупных каплевидных изумруда в окружении бриллиантов в золотой оправе! Довольный эффектом, который произвел на супругу его подарок, Пьер поцеловал ее за ушком и представил, как она отблагодарит его вечером, когда они вернутся домой.

– Вам нравится?

– Конечно, но так ли это необходимо? Пьер, колье наверняка очень дорогое, и вам не следовало…

– Вы должны быть прекрасней всех, дорогая! Впрочем, о чем это я? Вы и так прекраснее всех, не правда ли?

– О Пьер!

Испытывая глубокую признательность, Изабель повернулась к мужу и улыбнулась. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Она научилась любить Пьера и временами ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда они окажутся наедине, чтобы побеседовать о том о сем за бокалом хорошего вина. Ее супруг оказался человеком умным и образованным и к тому же был искренне в нее влюблен. Не желая причинять ему боль, Изабель ни разу не упрекнула его в том, что он женился на ней, зная, что его чувства безответны. Но все эти подарки и знаки внимания наводили на мысль, что он надеется пробудить в ее сердце любовь… совсем как ее отец, который всю жизнь тщетно пытался заслужить любовь своей жены Жюстины. Что ж, быть может, если у него хватит терпения, она научится любить его так, как он того заслуживает?

– Мама! Ма-а-амочка! – донесся до нее детский голос, и из коридора послышался топот маленьких ног.

В дверном проеме появился маленький Габриель. Щеки у него пылали, глаза были мокрые от слез. Секунда – и его догнала нянька Мари. Изабель поспешила навстречу сыну.

– Что случилось, моя радость? Ушибся? Покажи, где у тебя бо-бо?

– У меня нет бо-бо! Ма’и не аз’ешает! – пожаловался мальчик и испуганно оглянулся на девушку-индианку, которая в смущении теребила пальцами свою косу.

Изабель нахмурилась и, шурша платьем, присела, чтобы оказаться на одном уровне с сыном.

– Что не разрешает тебе Мари?

– Не аз’ешает взять мышку!

– «Не р-р-разр-р-решает взять мышку!» – поправила его Изабель с ноткой нетерпения в голосе. – Но о какой мышке ты говоришь? У нас в доме нет мышей!

– Вот мышка!

Мальчик показал матери мышеловку, в которой лежала окровавленная мышиная голова.

– Фу, гадость какая!

– Я пыталась отнять у него мышь, мадам, и тогда он меня укусил!

– Габриель Ларю! Я запрещаю тебе кусаться! И где ты только этому научился?

С этими словами Изабель взяла сына за руку, который не желал расставаться с ужасной игрушкой. Мышиная голова беззвучно упала на паркет, и Габриель посмотрел на мать своими голубыми, полными слез глазами. С трудом сдерживая смех, Пьер подобрал с пола останки грызуна.

– Думаю, нам пора завести кошку! Она станет охотиться на мышей, и все игрушки-мышки будут доставаться ей, а не тебе!

Свободной рукой он погладил Габриеля по ярко-рыжим волосам и, все еще улыбаясь, вышел из комнаты. Видя, что инцидент исчерпан, Мари попросила разрешения уйти. Изабель кивнула в знак согласия. Она обняла сына за плечи и подвела к креслу, в котором раньше ей часто случалось кормить его грудью по ночам, а когда он подрос, успокаивать и баюкать, если мальчику снились страшные сны.

– Иди ко мне на колени! – позвала она ласково.

Мальчик понял, что ругать его не будут, и с готовностью послушался. Юбки Изабель были теперь основательно измяты. Окинув подол беглым взглядом, она вздохнула и с улыбкой посмотрела на сына.

– А теперь, Габриель, объясни, зачем тебе понадобилась эта мышь! Ты прекрасно знаешь, что мыши – зверьки грязные, они могут укусить…

– Я знаю, мамочка! Но та мышка была ме’твая, и я хотел с ней поиг’ать!

– «Мер-р-ртвая!» Повтори, Габи! «Мер-р-ртвая!»

– Мей-й-йтвая!

– Думаю, в тебе говорит твоя шотландская кровь!

Она осеклась и закрыла рот рукой. Слова вырвались сами собой.

– Какая к’овь?

– Это я глупость сказала, мой Габи! Уже поздно, тебе пора спать!

Она сняла мальчика с колен, встала, взяла его за руку и повела к двери.

– Мам, а что такое «шотландская к’овь»?

В этот момент в коридор вышел улыбающийся Пьер. Лицо Изабель в тот же миг залилось румянцем, но она подумала, что супруг, скорее всего, ничего не успел услышать, и с бьющимся сердцем вернула ему улыбку.

– Я объясню тебе потом, Габи! – шепнула она мальчику на ушко.

– Пьер, могу я попросить вас уложить его? Мне нужно привести в порядок платье.

– Только поторопитесь, экипаж уже ждет у крыльца.

Наклонившись к Габриелю, молодая женщина проговорила:

– Радость моя, прошу, будь послушным мальчиком! Я зайду поцеловать тебя на ночь через минутку, хорошо?

Весну в светских кругах Монреаля в этом году решили встретить буйством цвета в нарядах кавалеров и дам, разнообразием угощений и звучной музыкой. Исповедующая гедонистическое отношение к жизни молодая канадская буржуазия постепенно забирала в свои руки власть в стране, которую покинула прежняя, старая французская аристократия. Замок де Водрей, резиденция нового губернатора Монреаля сэра Ральфа Бартона, находился на улице Сен-Поль, по соседству с особняком нотариуса Ларю, но Пьер все равно приказал запрячь лошадей, чтобы Изабель не запачкала подол на грязном тротуаре.