Колин Маккалоу - Независимость мисс Мэри Беннет

Чарли, будто он обладал каким-то шестым чувством, положил книгу и сразу направился к Лидии, чтобы подвести ее к креслу, сыпля комплиментами, насколько черный цвет ей к лицу, и не дал ей возможности схватить кружку эля со стола, на котором кувшин этого напитка, видимо, подкреплял силы мужчин. Щелчок пальцев Фица, и Трентон молниеносно унес кувшин.

— Папаша? — вопросительно сказал Чарли.

— Что?

— Можно я поеду в карете дяди Чарльза с тетей Лидией? Маме будет удобнее в обществе тети Джейн.

— Да, — коротко ответил Дарси. — Чарльз, нам пора.

— Нед Скиннер едет с нами? — спросил Чарльз Бингли.

— Нет, у него другое дело. Мы с тобой, Чарльз, можем развлечься галопом. Общество переночует в «Трех перьях» в Дерби, мы же с тобой без труда доберемся до моего охотничьего домика. А к дамам присоединимся завтра вечером.

Бингли обернулся взглянуть на Джейн. Лицо выдало его тревогу, но он слишком привык подчиняться Фицу и не возразил против того, чтобы оставить Джейн на попечении Элизабет. Бесспорно, для сраженных горем нуждающихся в утешении женщин сестры лучшая поддержка, чем мужья. Затем он повеселел; лейстерский охотничий домик Фица был отличнейшим противовесом монотонности двухсотмильного путешествия до мэнора Шелби.

Мэри знала, что места в Шелби достанет только для ее сестер и их мужей; остальным родственникам и свойственникам придется довольствоваться «Синим кабаном» и другими приличными хартфордширскими гостиницами. Не то чтобы у нее было права голоса в подобных вопросах. Фиц, как всегда, будет заправлять всем, точно так же, как он по любому поводу связывался с разными людьми, служившими в мэноре Шелби в разных должностях, и приглядывал даже за такими мелочами, как выплата ей карманных денег. Фицуильям Дарси — центр каждой паутины, с которой соприкасался!

Это Фиц обеспечил, чтобы его теща была со всевозможным комфортом изолирована от всех ее дочерей, кроме Мэри, жертвенной козы; почему-то люди опасались его неудовольствия, даже когда, подобно Китти, они никак от него не зависели. Бедная мама изнывала от желания повидать Лидию, но так, ни разу с ней и не свиделась, а мимолетные визиты Китти прекратились давным-давно. Только Элизабет и Джейн продолжали посещать ее последние десять лет, но Джейн слишком часто пребывала в интересном положении, возбранявшем длинные поездки. Чтобы там ни было, в июне Элизабет непременно приезжала в Шелби и отвозила маму в Бат отдохнуть. Отдохнуть! Мэри отлично понимала, что главной целью была возможность дать ей, Мэри, отдохнуть от мамы. И, ах, какой же это всегда был отдых! Ведь Лиззи привозила с собой Чарли и оставляла его составить Мэри компанию. Никто и вообразить не мог, какие проказы устраивали они с Чарли, в какие игры играли, какие места посещали, что вытворяли! Бесспорно, совсем не то, чего ожидают от тетушек, старых дев, приглядывающих за племянниками.

Китти приехала из Лондона день спустя после смерти мамы, заплаканная, но достаточно спокойная. Выплакалась она в пути, сочувственно утешаемая мисс Олмерией Финчли, ее незаменимой компаньонкой благородного происхождения, которой придется обойтись раскладной кроватью в комнате Китти, решила Мэри.

— Китти это не понравится, но ей придется это проглотить, — сказала Мэри миссис Дженкинс.

С Китти Мэри постаралась быть тактичнее.

— Право слово, Китти, ты выглядишь элегантно, как никогда, — сказала она ей.

Зная, что это правда, леди Менедью распустила перышки.

— Ну, в сущности, это такой дар, — призналась она. — Милый Менедью сам был украшением общества и наслаждался моими успехами. Ну, конечно, Мэри, душечка, конечно, мне очень помогло, что я два года гостила у Лиззи в Пемберли, до того, как Луиза Хэрст вывезла меня в свет. Господи, эта дурнушка, ее дочка! — Китти захихикала. — Какое огорчение, когда блестящую партию сделала я.

— Разве не считалось, что для Менедью брак уже позади? — спросила Мэри, чья прямолинейность отточилась за семнадцать лет забот о маме.

— Ну да, годами, пожалуй, но ни в чем другом. Я привлекла его, говорил он, потому что была глиной, прямо-таки требовавшей стать бриллиантом чистейшей воды. Обворожительный мужчина, Менедью! Идеальный муж.

— Могу предположить.

— Хотя, — сказала Китти, развивая тему, — скончался он в самое подходящее время. Я уже завершила свое совершенствование, и это начало ему прискучивать.

— А любовь тут разве не участвовала? — спросила Мэри, никогда прежде не остававшаяся с сестрой наедине достаточно долго, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Господи, нет! Замужество обеспечивало очень приятное положение. Однако Менедью был моим господином. Я подчинялась каждому его распоряжению. Или прихоти. Тогда как жизнь вдовы — неиссякаемое блаженство. Ни распоряжений, ни прихотей, Олмерия Финчли ни в чем мне не перечит, и я имею доступ в самые лучшие дома, а также большой доход. — Она вытянула тонкую руку, чтобы виднее была отделка рукава — рюши, украшенные искусным узором из бус черного янтаря. — Мадам Беллем сумела закончить его, прежде чем я покинула Керзон-стрит, и еще три не менее восхитительных траурных платья. Теплые, но последний крик моды. — Ее голубые глаза, все еще влажные от последнего приступа слезливости, просияли. — Я опасаюсь только соперничества Джорджианы. Лиззи и Джейн, ты знаешь, одеваются бог знает как.

— Джейн, не спорю, Китти, но Лиззи? Я наслышана, что она — жемчужина Вестминстера.

Китти фыркнула.

— Вестминстер! И даже не палата лордов! Палата общин — ха! Нетрудно царствовать над кучкой нудных парламентариев, можешь мне поверить. Фицу нравится увешивать ее бриллиантами и рубинами, затягивать в парчу и бархат. Они, конечно, по-своему, недурны, но совершенно не модны. — Китти оценивающе оглядела Мэри. — Теперь, когда замечательный аптекарь Лиззи излечил тебя от гнойничков, а ее дантист убрал твой зуб, Мэри, ты выглядишь не менее авантажной, чем Элизабет. Жаль только, что уже поздно подыскать тебе твоего собственного лорда Менедью.

— Перспектива всю жизнь оставаться старой девой никогда не ввергала меня в отчаяние, а лицо — всего лишь лицо, — сказала Мэри спокойно. — Избавиться от болей и недомоганий — истинное благо, а все остальное — пустяки, не более.

— Моя дорогая Мэри, — шокированно сказала Китти, — очень хорошо, что ты выглядишь намного лучше теперь, когда мама умерла. Ты, возможно, не желаешь брака, но он куда более приятен, чем альтернатива. Разве что тебе хочется жить на побегушках у других людей, что обязательно случится, если ты переедешь в Пемберли или Бингли-Холл. Разумеется, Фиц так или иначе тебя обеспечит, но навряд ли этого хватит, чтобы позволить себе такую роскошь, как компаньонка или щегольской экипаж. Фиц человек холодный.