Виктория Холт - Начало династии

— Я отвечаю герцогу Аквитанскому, что позабочусь о его дочери и, не тратя времени, буду готовить вашу с ней свадьбу.

— И ничего уже нельзя сделать, отец?

— Ничего. Женитьба должна состояться как можно скорее, сын мой.

— Далеко еще до святыни? — прошептал умирающий герцог.

— Миля или около того, ваша милость.

— Слава Богу, я доберусь до Компостелы.

Еще немного потерпеть, и душа будет спасена. Разве мог он подумать, что его ждет конец там, где надеялся испросить себе наследника, куда проделал такой долгий путь и ради чего вынес столько страданий!

— Приехали гонцы, ваша милость, — сказал один из его спутников. — От короля Франции.

— Слава Богу! Слава, слава Богу! Что он пишет?

— Король шлет вам добрые пожелания, ваша милость. Он позаботится о вашей дочери как о своей, и это в самом деле так, говорит он, потому что когда вы получите это послание, она уже будет почти что у него. Он как раз занят помолвкой с ней сына, и свадьба Франции с Аквитанией состоится тут же.

— Я могу умереть спокойно, — сказал герцог.

Ответ пришел. Элинор будет в безопасности. Она скоро станет королевой Франции, а что еще можно желать? Она рождена править. У нее от природы дар внушать уважение и любовь. Про королевского сына говорят, что это серьезный мальчик, во время учебы он обещал стать великим клириком и стал бы им, если бы не гибель его брата, сделавшая его будущим королем Франции и мужем Элинор.

— Поднимите меня, — сказал герцог, — я хочу видеть усыпальницу святого Иоанна.

Его подняли. Он вздохнул с облегчением.

В отсутствие отца Элинор стала полной госпожой в замке. Холодными зимними вечерами она собирала своих придворных вокруг очага в центре зала. Здесь пели песни, звучала музыка, а Элинор выступала судьей стихов и мелодий, порою исполняя собственные сочинения. Все это ей доставляло наслаждение; среди всех дам она самая изящная, изысканно-нарядная, самая остроумная, а у ее ног сидели рыцари и глядели на нее с обожанием. Поклонение женщине — первая заповедь рыцаря. Влюбленность — главное занятие. Любовь для нее не столько вершина отношений, сколько форма досуга, хотя Элинор знала, что в этом обязательно должна быть высшая точка. Страстные взгляды приводили ее в трепет; она позволяла себе мечтать о достижении такой точки, но в душе твердо знала, что с этим надо подождать. Иногда она играла со своими обожателями в шахматы, что было частью придворного воспитания, ибо всякий, кто хотел жить благородно, должен был знать эту игру. Сражение за шахматной доской ее возбуждало; это действительно сражение, из которого она неизменно выходила победительницей.

Закрывшись в спальне, сестры болтали. Петронелла, младше Элинор на три года, во всем слушалась старшую сестру и подражала во всем, считая ее идеалом. Сейчас они говорили об отце и о его опасном путешествии.

Петронелла повернулась к Элинор и сказала:

— Как считаешь, он скоро вернется?

Элинор сидела задумавшись, взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Он поступил глупо: никто не отправляется в такое путешествие зимой.

— Почему же он не дождался лета?

— Тогда бы это было слишком легко. Ему нужны трудности, чтобы заслужить прощение грехов.

— А их много у него?

Элинор рассмеялась.

— Ему так казалось. Он одержим своими грехами, как наш дед.

— А ты совершала грехи?

Элинор пожала изящными плечиками.

— Я еще слишком молода, чтобы думать о грехах. Это когда приходит возраст, близкий к смерти, нужно заботиться о прощении грехов.

— Значит, нам нечего думать об их искуплении. Мы, сестрица, можем грешить от души.

— Чудесно!

— Все в замке тебя уважают, — говорит Петронелла с восхищением. — Мне кажется, тебя любят даже больше, чем отца! Но если он женится, у нас появится брат…

Элинор нахмурилась. Петронелла испуганно посмотрела на сестру и поспешила ее успокоить:

— Этого не будет. А если он женится, у него не будет сына.

— Это меня бесит! — воскликнула Элинор. — И что все носятся с мужчинами? Разве женщины не красивее, не тоньше и часто не умнее мужчин?

— Ты — да, ты умнее любого мужчины.

— Только потому, что мужчины участвуют в сражениях и сильнее физически, они считают себя выше, и дохлый сынок идет впереди хорошей дочери.

— У отца ни за что не будет сына, какой бы с тобой смог сравниться.

— И все же он отправился в это паломничество…

— Святые просто не станут его слушать! Они скажут ему: ты — неблагодарный. Господь даровал тебе Элинор, чего тебе еще надо?!

Элинор рассмеялась и послала сестре воздушный поцелуй:

— Хоть ты меня ценишь.

Она подошла к окну и посмотрела на пустынную дорогу.

— Однажды мы увидим всадников. Это будет либо довольный успехом отец, либо…

— Или кто? — спросила Петронелла и тоже подошла к окну.

Элинор покачала головой и ничего не ответила.

Через несколько дней в замок прибыл гонец. Элинор спустилась во двор встретить его и угостить кубком подогретого вина.

— Худые вести привез вам, госпожа, — сказал гонец, прежде чем взял кубок. — Герцог умер. Не перенес поездки. Мне горько говорить вам это.

— Выпей, — сказала Элинор, — и войди в дом.

Она провела его в зал, усадила у очага, велела принести ему еды: гонец долго был в пути и очень устал. Но прежде всего она хотела его выслушать. И гонец поведал ей:

— Под конец он сильно страдал, но не отступил. Мы донесли его до святыни, он был счастлив. Он прямо на носилках и умер, прежде чем получил благословение. Просил похоронить его перед алтарем церкви святого Иоанна.

— Похоронили его?

— Да, ваша милость.

— Хвала Господу, он умер в мире.

— Его главная забота была, чтобы у вас все было хорошо.

— Значит, ему будет покойно на небесах. Посмотрев на нас, он увидит, что я могу сама позаботиться о себе.

— Перед самой смертью он получил подтверждение от короля, ваша милость.

Элинор задумалась. Значит, она выходит замуж. Замуж за сына французского короля. Не будь она наследницей Аквитании, Людовик Толстый не поспешил бы соединить с ней своего сына. Как же ей печалиться? Как ей оплакивать кончину отца, который стремился получить сына-наследника, чтобы оттеснить ее? Отца нет. Из его затеи ничего не вышло.

У Аквитании один-единственный наследник. Герцогиня Элинор.

Молодой Людовик пребывал в смятении. Он думал о предстоящей поездке в Аквитанию, где ему надлежало познакомиться со своей невестой и просить ее руки. Это чистая формальность. Их отцы уже решили, что они должны пожениться. Но ему хочется остаться в Нотр-Даме! Как ему милы церковные обряды, звонкое пение священников, запах ладана, убаюкивающие голоса молящихся! А вместо этого — пиры и празднества, да еще будут посвящать его в таинства брака.