Сюзанна Энок - Дьявол и Ангел

— Неужели?

Его бабушка прошагала остаток пути в библиотеку.

— Это так. Прекращай дуться и ступай развлекать своих гостей.

— Я не дуюсь, — ответил он.

— Тогда как ты это называешь?

— Я погружен в размышления.

Его бабушка фыркнула.

— Я перестала сочувствовать тебе. Если ты отказываешься внять моему совету, значит твои ошибки — результат собственного упрямства.

— Предполагаю, что твой совет заключался в том, чтобы я убил Саймона и сбежал с его нареченной?

— Джейми, ты очень хорошо знаешь, что…

— Однажды я уже последовал твоему треклятому совету, — прервал её Джеймс, захлопнув книгу. — Ты посоветовала мне влюбиться в кого-нибудь. Что ж, я сделал это, и я теперь намного, намного счастливее. Благодарю тебя, бабушка.

— Джейми…

— Я пытаюсь вести себя цивилизованно в сложившихся обстоятельствах, — прорычал маркиз, — и в настоящий момент самое лучшее, что я могу сделать — это держаться от неё подальше. Ступай, поговори с Саймоном. Он одержал верх, так что пусть побудет чертовым хозяином хотя бы одну ночь.

— Я уже пыталась это сделать. Не могу его нигде найти.

— Ну, возможно, он с Лил… с Анжеликой, — нахмурившись, предположил Джеймс. — В конце концов, они обручены.

Кто-то поскребся в дверь.

— Милорд, леди Элизабет, — произнес Гастингс, шагнув в комнату.

Джеймс встал.

— Господи Боже, Гастингс, что с тобой произошло?

Грум был покрыт дорожной пылью и грязью, и выглядел так, будто не спал несколько дней.

— Просто вернулся после исполнения поручения для леди Элизабет, милорд, — ответил Гастингс, вынимая из кармана куртки письмо и вручая его виконтессе.

Элизабет перевернула его, чтобы прочитать адрес, а затем прикоснулась к руке грума.

— Благодарю тебя, Гастингс. Ты пообещал, что сумеешь выполнить всё вовремя, и тебе это удалось.

Улыбаясь, грум отсалютовал её, приподняв шляпу.

— Я человек слова, миледи, — заявил он и с поклоном вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Что это? — поинтересовался Джеймс.

Посмотрев на письмо, Элизабет передала его внуку.

— Счастливого Рождества, Джеймс, — тихо проговорила она.

Он нахмурился, принимая письмо.

— Немного рановато для праздников, не так… — Маркиз посмотрел на адрес, а затем бросил ошарашенный взгляд на бабушку. — Письмо адресовано в лондонскую «Таймс».

— Да, как видишь.

Джеймс внезапно сел.

— Это объявление о помолвке, не так ли?

— Думаю, ты не ошибся, — сухо подтвердила она.

Джеймс снова вскочил на ноги.

— Но бабушка, за это ты можешь отправиться в тюрьму!

— Из-за того, что слабоумная леди Найстон доверила такое важное послание Лондонской Почте? Думаю, что нет.

Джеймс улыбнулся.

— В понедельник не будет никакого объявления, — тихо проговорил он. — Я могу извиниться за то, что был такой скотиной, и, возможно, она…

— Она признается, что по-прежнему еще любит тебя? — подсказала Элизабет. — Я надеюсь, что так.

Его улыбка померкла.

— Но всё ещё остается осложнение. Саймон.

— Саймон сумеет прожить без неё. Я не так уверена насчёт те…

— Лорд Джеймс!

Джеймс бросил хмурый взгляд в направлении бабушки при звуке голоса Генри.

— Что теперь?

— Мне страшно даже предполагать, — ответила она.

Маркиз шагнул вперед и распахнул дверь.

— Что такое, Генри? — спросил он.

Мальчик схватил его за руку.

— Быстрее, — проговорил он, задыхаясь. — Вы должны торопиться!

— Торопиться куда? Неужели Анжелика снова украла Демона?

— Нет! Он украл её!

Джеймс приподнял бровь.

— Демон украл Энджел?

— Нет! Саймон украл Энджел!

— Что?

Генри выпустил его руку.

— Энджел сказала, что они отправляются к Уайнсморам, но затем Тумбс заметил, что они поехали в неправильном направлении и свернули на северную дорогу.

— На северную дорогу? — повторил Джеймс. На протяжении сотен миль по северной дороге не было ничего, что заслуживало интереса, до тех пор, пока она не соединялась с дорогой на…

— Гретна-Грин, — послышался мрачный голос лорда Найстона от двери.

— О нет, Томас, — прошептала леди Найстон, вцепившись в руку мужа.

— Я говорил тебе, что нам не следовало заставлять их ждать такое долго, — проворчал Томас. — Мы должны были знать, что она ни за что не станет сидеть смирно.

— А теперь вы обрекли её на несчастную жизнь с моим нудным кузеном, — выплюнул Джеймс, стиснув письмо.

— Что происходит? — поинтересовался Персиваль Элкотт, засовывая голову в комнату.

— Саймон и Энджел сбежали, — поставила его в известность Элизабет, не спуская глаз со своего внука.

Джеймс запихнул письмо в карман.

— Нет, разумеется, они не сбегут, — прорычал он, отталкивая в сторону Элкотта. — Прикажите Тумбсу оседлать Демона! — крикнул он через плечо.

Маркиз поднялся по лестнице, перешагивая через две ступеньки, игнорируя боль в ноге. С площадки услышал, как Брутус скребется в дверь Анжелики, и, найдя свое пальто и перчатки, он направился к её комнате. Когда он распахнул дверь, мастифф, поднявшись на задние лапы, положил передние ему на плечи.

— Пошли, Брутус, — произнес Джеймс, направляясь к лестнице.

Элизабет была в конюшнях, когда он и Брутус вошли туда.

— Джеймс, успокойся, — приказала она.

Он поспешил пройти мимо неё и схватил поводья Демона.

— Черта с два я успокоюсь, — ответил он. Элизабет попыталась возразить, но молодой человек запрыгнул в седло. — Ты не можешь получить и то, и другое, бабушка. И я пришел к собственному решению. Она не выйдет замуж за Саймона.

— Джеймс! — закричала она внуку вслед, когда тот свистнул Брутусу и ударил в бока Демона. — Джеймс!

Трястись по дороге в Шотландию было вовсе не так весело, как предполагала Анжелика. Конечно, если бы у неё был кто-то, держал её за руку, то девушка могла бы ощущать себя по-другому, но всё отчетливее начинало казаться, что составлять компанию Лили и Саймону будет довольно скучно. Она вздохнула и сложила руки на груди.

— Как ты думаешь, они уже обнаружили, что нас нет? — спросила Лили, бросив беспокойный взгляд из окна в темноту.

— Вероятно, — ответила Энджел, — хотя к тому времени, когда они выяснят, что точно произошло, мы будем слишком далеко, чтобы нас смогли поймать.

— Ты думаешь, что они станут нас преследовать? — едва слышно проговорила Лили.

— Я сомневаюсь в этом, Лили, — утешил её Саймон. — Я уверен, что твои родители в конечном итоге всё поймут, и ни у кого не возникнет причины преследовать меня.