Елена Арсеньева - Разбитое сердце Матильды Кшесинской

Навеки твой глубоко любящий и благодарный Ники».

Аликс – Ники:

«Мой драгоценный, обожаемый Ники, я лежу в постели, но не могу заснуть. Увы, мы не можем поговорить, и я тебе пишу. О! Как же мне не хватает тебя, это не выскажешь словами, и я томлюсь и мечтаю провести пару часов наедине с тобой. Никто не поцелует на ночь и не благословит, как тяжело. Но ведь мысленно мы вместе?

Твоя дорогая фотография всегда передо мной, и мне так одиноко».

Аликс – Ники:

«Мой милый, любовь моя. Как только я улучаю минутку, так чувствую, что сейчас же должна сесть и писать тебе. Каждое мгновение кажется, что откроется и появится твое милое лицо, но нет – моя любовь далеко от меня, плывет в открытом море… Боже, благослови моего зайчика. Так бы и полетела к тебе, обвила руками твою шею, прижала бы тебя к бьющемуся моему сердцу и нежно поцеловала бы в лоб. Эти прелестные большие глаза, кто теперь в них смотрит? Какой славный ветерок, пусть он коснется твоих губ. А мне остается поцеловать твои фотографии и кольцо, которое ты отдал мне.

Ники, Ники, Ники, я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!»

Ники – Аликс:

«Я принадлежу тебе весь и навсегда, душою и телом. Сердце мое с тобой, все твое, твое; хочу прокричать об этом на весь свет. Не ты, а я горжусь, что принадлежу такому прелестному ангелу и смею требовать ответной любви, – это более чем жадность и эгоизм с моей стороны».

Аликс – Ники:

«Любимый мой, если бы ты только был здесь со мной, я так хочу тебя, меня охватывает безумное желание, и я не знаю, как успокоиться. Я вся горю, хочу, чтобы ты целовал меня, я хочу чувствовать, как ты крепко сжимаешь меня в объятиях, хочу чувствовать себя в безопасности рядом с самым любящим существом на свете».

Аликс – Ники:

«Значит, ты хорошенько поплескался в своей огромной ванне и теперь тебе хорошо; как бы мне хотелось оказаться там в полной темноте, уж я не оставила бы тебя в покое! Считаешь ли ты секунды, ожидая, что кто-то снова осмелится тебя безжалостно щекотать? А потом я бы тебя всего покрыла поцелуями».

Ники – Аликс:

«Мое дорогое солнышко, я прихожу в дикое возбуждение, когда мне приходят твои письма, и не знаю, что бы отдал, чтобы полететь к тебе и покрыть твое милое лицо жгучими и любящими поцелуями».

Аликс – Ники:

«Какая радость будет, когда мы наконец встретимся и я смогу стиснуть тебя в своих объятиях, увидеть любимое лицо, заглянуть в твои прекрасные глаза и нежно целовать тебя, без устали, пока ты не поймешь, что тебе никуда не деться. Когда я доберусь до тебя, ты не скоро вырвешься. Зацелую!»

Если бы они могли заглянуть в будущее, они узнали бы, что эту страсть будут питать друг к другу долго, долго, почти до конца жизни. И спустя много лет Ники будет писать жене в соседнюю комнату: «Моя дорогая, приди ко мне, дай мне поцеловать твое очаровательное личико. Люблю, люблю тебя безумно!» Потом страсть сменится нежностью, но они навеки останутся верны друг другу, пока смерть не разлучит их и вновь соединит.

Мале предстояло узнать об этом через много лет. Она прочтет эти пылкие строки в книгах и вновь исполнится той же ревности и отчаяния, которые снедали ее в тот сырой, совсем не летний день, когда она стояла у сарая на Волконской дороге в ожидании последней встречи с Ники.

И вот он показался – верхом прискакал из лагеря. Спрыгнул в грязь, взял ее за руку, но не обнял, и она поняла, что, если бросится ему на шею, он отстранится.

Как это всегда бывает, когда хочется многое сказать, а слезы душат горло, говоришь не то, что собираешься говорить, и много остается недоговоренного. Да и что сказать друг другу на прощание, когда к тому же еще знаешь, что изменить уже ничего нельзя, не в твоих силах…

Ники сказал, что Маля может всегда к нему обращаться в случае необходимости и по-прежнему на «ты». И добавил напоследок:

–  Что бы со мною в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости.

Он поцеловал ей руку и поехал обратно в лагерь, а Маля осталась стоять у сарая и глядела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся вдали. До последней минуты он ехал, оглядываясь. Она не плакала, но словно оледенела от горя и холода, и с каждой минутой ей становилось все тяжелее и тяжелее.

Маля вернулась в пустой, осиротевший дом на Английской набережной. Казалось, жизнь кончена, радостей больше не будет, а впереди много, много горя. Кончилась весна ее счастливой юности, наступала новая, трудная жизнь с разбитым так рано сердцем…

Если бы она могла заглянуть в будущее, она узнала бы, что Ники сдержит слово: когда и по какой мелочи Матильда ни обратилась бы к нему, он выполнит любую ее просьбу. Он будет счастлив с Аликс, да и Маля встретит в своей жизни еще много счастья, много любви, но навсегда останется все той же балериной Его Высочества, готовой по его первому зову броситься к нему в объятия.

Спустя много лет, когда она будет жить на купленной Сергеем Михайловичем даче в Стрельне, великий князь передаст ей просьбу Ники: в такой-то день и час государь проедет верхом с императрицею мимо этой дачи, и он хотел бы, чтобы Маля непременно была к этому времени у себя в саду.

Она выбрала такое место, где Ники мог хорошо видеть ее с дороги. Точно в назначенный день и час кортеж проследовал мимо – и, конечно, император отлично видел Малю. Она встала и сделала глубокий реверанс, а в ответ получила ласковый взгляд и улыбку прежнего Ники.

Потом воспоминание об этой сцене не раз утешало ее в самые горькие минуты, и она точно знала, что, когда встретится с Ники на небесах, непременно напомнит ему об этом и поблагодарит за неизменную любовь и нежность.

Им пришлось долго ждать этой встречи, но, когда она состоялась, Маля все сказала ему о своей любви и вечной памяти – и получила ту же ласковую улыбку в ответ, улыбку прежнего Ники.

Веселый дом (фр.) – иносказательное название публичных домов.

Мещерскую звали Мария Элимовна.

Фут – 30,5 см.

Княгиня Александра Александровна Оболенская-Нелединская-Мелецкая, урожд. Апраксина – фрейлина, близкий друг царской семьи.

Альберт Виктор Эдуард, герцог Кларенс, второй сын принца Уэльского, которого прочили в женихи Аликс.