Анастасия Эльберг - Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)

Это ваш мир. Стоит это прилично – но, как я понимаю, деньги у вас есть.

– Вы правы, – кивнул я. – Пожалуй, я взвешу все "за" и "против". Тут действительно очень приятная и расслабляющая атмосфера.

– Мы делаем всё ради того, чтобы наши клиенты могли хорошо отдохнуть, – заверил меня Крис, после чего достал из кармана визитную карточку и протянул мне. – Когда примете решение, позвоните мне. Мы будем рады видеть вас. Я принесу коньяк, а заодно включу музыку. Вы, как я понимаю, пожелаете что-то классическое?

– Это ваша третья догадка за последние пятнадцать минут, – рассмеялся я. – Очень профессионально.

– Это моя работа, – кивнул мой новый знакомый и бесшумно испарился.

Подумав о том, что на этот раз первое впечатление оказалось обманчивым, я откинулся в кресле и ещё раз оглядел комнату. Тут действительно было очень уютно – в такой обстановке даже самые напряжённые нервы успокоились бы сами собой.

Через пару минут я понял, что действует на меня расслабляюще – сладковатый запах.

Я повертел головой – и обнаружил среди разноцветных свечей, расставленных на столе, две тонкие масляные лампы. Кто бы в этом клубе ни работал – они знают своё дело очень хорошо. А о вкусах Надьи осведомлены ещё лучше.

За чуть приоткрытой деревянной дверью я разглядел ещё одну комнату. Судя по влажным парам, там находилась ванная. Да, я бы не отказался от такого "баловства"… пусть и за кругленькую сумму.

– Нравится? – услышал я голос Надьи и повернулся. Она стояла в дверях, разглядывала меня и улыбалась.

– Впечатляет. Признаю.

– "Впечатляет, признаю", – передразнила она меня. – Ах эта твоя тяга к красивым словам! Почему бы не сказать по-человечески: "мне тут очень нравится, леди"?

– Мне тут очень нравится, леди. Я восхищён.

Надья прошла в комнату, бросила на диван крошечную сумочку и сняла плащ, оставшись в простом белом платье.

– Прости за опоздание, – сказала она. – Никак не могла решить, что одеть.

Я сложил рук на груди и посмотрел на неё.

– Прости за опоздание? Это всё, что ты можешь сказать? Я ждал тебя двадцать минут.

– Леди позволительно опаздывать, Брайан.

– Леди опаздывать не должна. Особенно если она собирается на свидание со мной.

Надья насмешливо фыркнула и, выскользнув из туфель, села мне на колени.

– Я прошу прощения, сэр. Мне очень жаль, что я украла у вас, делового человека, целых двадцать минут!Вы простите меня, если я станцую для вас? Или, может, вы смените гнев на милость, если я сделаю вам массаж?

– Торопиться некуда – у нас впереди целая ночь.

Надья попыталась высвободиться – но я удержал её, обняв за талию.

– Куда ты? Я подумаю, что ты не рада меня видеть. Мы даже не поздоровались.

– Ах, извини, дорогой. – Надья наклонилась ко мне и наградила поцелуем, который с успехом мог сойти за три приветствия, и тут же отстранилась, положив руку с аккуратными ноготками на моё плечо. – Ты отлично выглядишь. Давай немного подождём и не будем торопиться.

– Почему я должен ждать?

– Да что с тобой сегодня, Брайан? Ты как с цепи сорвался. – Надья предприняла очередную попытку освободиться. – Иногда я думаю о том, что познакомилась с тобой на свою голову.

– А что же я могу сказать о тебе?

– Не знаю. Во всяком случае, если бы ты тогда не потащил меня в постель, ничего бы не было.

Я расхохотался.

– Если бы я не потащил тебя в постель, да? Ты так сказала? Смешно. Если уж кто-то и тащил кого-то в постель – так уж не я тебя, а ты меня. Я хорошо помню твои глаза. Тогда бы ты не отказалась даже от того, чтобы…

– О, знаю, знаю. – Надья раздосадованно махнула рукой. – Но твои глаза от моих не особо отличались.

Я взял со стола сигареты – Надья теперь сидела смирно и освободиться не пыталась.

– Тогда мне очень захотелось к тебе прикоснуться, – проговорила она. – Вроде бы нечаянно тронуть за руку. Поцеловать. Расстегнуть рубашку, может… Конечно, этот чёртов столик был твоим. Но я не смогла не подойти. Что же в тебе такого… другого? Я так и не смогла понять. Глаза? Жесты? Улыбка? Что-то ещё? – Она покачала головой. – Иногда я думаю о тебе посреди дня. Хотя мужчин у меня много – есть, о ком помечтать. В этом есть что-то плохое.

– Да, – согласился я. – От меня глупо ждать чего-то хорошего.

Надья наклонилась к моему уху.

– Вот именно это мне в тебе и понравилось, – шепнула она. – У меня ещё никогда не было мужчины, который сочетал бы в себе столько плохого. Чем больше в человеке тёмного, тем ярче его жизнь…

Появившийся Крис смущённо кашлянул и, оставив на столе бутылку коньяка, бокалы и крошечный серебряный ключик, направился к дверям.

– Включи что-то восточное, милый, – обратилась к нему Надья.

– Сию минуту, – почти по-военному ответил распорядитель.

– Неужели ты и с ним спишь? – поинтересовался я, когда мы остались одни.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответила Надья, поднимаясь. – Нет, к сожалению, я с ним не сплю. Тут это не принято. Ко всему прочему, он гей. А жаль!

Он очень приятный молодой человек, правда?

– Да, в нём определённо что-то есть.

– Что я слышу! Ты со мной соглашаешься? Тебе захотелось разнообразия, и в твоей копилке появился ещё один чудесный порок? – Она погладила меня по щеке. – Знаешь, я всегда мечтала посмотреть на то, как геи… ну, ты понимаешь. Только не в кино – а в реальной жизнь. Но они все такие стеснительные. Кто стал твоим первым мужчиной? Рэй, может?

– Хватит, Надья, меня сейчас стошнит. Я просто пошутил.

– Уф! Как скучно. Ненавижу эту вашу геебоязнь. – Надья взяла серебряный ключик и заперла дверь. – Вот так. Теперь мы можем заниматься всем, чем только захотим.

Это приятно звучит, правда?

– И очень интригующе.

– Разливай коньяк, дорогой. Я сейчас вернусь.

Надья отсутствовала минут пять – но я уже успел осушить свою рюмку (и наполнить её в очередной раз) и почти докурил очередную сигарету.

– Сейчас ты узнаешь, каково это – быть шейхом, для которого танцует его любимая жена, – сказала Надья и сделала пару шагов – пояс её юбки мелодично зазвенел.

Она очень любила восточную одежду – хотя то, что я видел на ней сейчас, одежду напоминало довольно-таки отдалённо. Уж слишком прозрачными и откровенными были ткани. Самой целомудренной вещью я мог назвать разве что паранджу.

Надья протянула мне руки.

– Хочешь присоединиться?

– Позже. Пока я понаблюдаю со стороны.

Я видел танец живота много раз. Наблюдал и за профессиональными танцовщицами, и за теми, кто только постигает азы мастерства. Но танец Надьи не походил ни на один из когда-либо увиденных мною. Она не танцевала – она говорила телом. Кто-то называет это высшей степенью понимания музыки – "танцевать и дышать в такт", кто-то говорит, что это – талант, но не более. Но такого танца я не видел ещё никогда.