Мэри Бэлоу - Любящее сердце

Но никакого сигнала так и не последовало. Он умел быть скрытным.

Или она была такой глупой?

Саманта больше не могла выносить ожидания и после ужина, увидев, что лорд Грэм собирается пригласить ее на очередной танец, приняла решение. Лайонел стоял недалеко от двери на веранду и разговаривал с двумя молодыми людьми.

Саманта извинилась перед Грэмом и, пробормотав тете Агате что-то насчет того, что ей надо удалиться в дамскую комнату, поспешила прочь, не став отвечать на резонный вопрос, почему она не могла зайти туда всего пару минут назад, проходя мимо, когда шла из столовой в зал.

Сердце ее трепетало. Впервые в жизни Саманта сознательно шла на поступок, который – она знала точно – никак не попадает в разряд благопристойных. Она буквально налетела на лорда Керзи, и он, чтобы она не упала, вынужден был схватить ее за руки. Пробормотав извинения, она успела шепнуть ему, что ждет в саду.

Уже через мгновение она готова была отдать все на свете, лишь бы взять свои слова обратно. Как могла она пойти на такое? Саманта стояла, обмахиваясь веером, решая, не стоит ли все же пойти в дамскую комнату. Может, он не расслышал, а может, решил, что ему все померещилось.

Но вот она увидела его. Он шел к ней из зала.

– А, мисс Ньюмен, – сказал он, изящно поклонившись и целуя ей руку. – Несказанно рад видеть вас здесь. Надеюсь, вы хорошо проводите время?

– О да, милорд, спасибо, – задыхаясь от волнения, произнесла она, с тревогой заглядывая ему в глаза.

Господи, сделай так, чтобы он сразу перешел к делу! Нет ничего плохого в том, чтобы обменяться любезностями с джентльменом, остановившись на пару минут. Но пара минут – это все, что позволяют приличия. Он продолжал вежливо смотреть на нее, чуть приподняв удивленно брови. Что было в его глазах? Неужели насмешка? Или поощрительная улыбка?

– Итак, мисс Ньюмен, чем могу служить?

Как мучительно, запредельно стыдно! Если бы не этот взгляд, можно было бы подумать, что он говорит с незнакомкой.

– Я думала, – прошептала она, – что я… Когда вы еще были помолвлены с Дженнифер, вы сказали, что я…

Он наклонил голову, прислушиваясь к ее бормотанию с таким видом, с каким взрослые смотрят на ребенка, стараясь вникнуть в его младенческий лепет.

– Полагаю, – сказал он, – что вы, в силу своих весьма юных лет, пришли к заблуждению. Вы милая девушка, весьма хорошенькая, а мне всегда импонируют юность и живость. Может, вы не так интерпретировали мое стремление быть галантным?

Саманта смотрела на него в ужасе. Она отказывалась верить происходящему. Только сейчас она поняла свою ошибку. Ее так разволновало его желание говорить ей о любви в то время как он был обещан Дженни. Она уже как-то заподозрила его в том, что все это было лишь ради того, чтобы она отговорила Дженни от брака с ним, но быстро отогнала эту мысль. Он хотел, чтобы она поговорила с Дженни, потому, что он любит ее, Саманту. Оказалось, нет, она все же ошиблась. Мотив был иным. Какой же она была глупой! Почему, почему она не прислушалась к голосу рассудка?

– Вы хотели избавиться от Дженни, – прошептала она. – Вы пытались меня использовать! О Боже!

– Моя дорогая мисс Ньюмен, – произнес он тоном искренней заботы, – мне кажется, в зале было слишком жарко и вы перегрелись. Могу я принести вам лимонаду? Но вначале позвольте довести вас до стула, вы едва стоите на ногах.

Но сейчас Саманта уже не могла запретить себе идти дальше в своих выводах. Ей припомнилось то ужасное письмо, которое положило конец помолвке. Дженни решительно отрицала свою причастность к тому, о чем там было написано, да и Саманта сама понимала, что у Дженнифер не было возможности ходить на тайные свидания, поскольку вся жизнь ее проходила на виду у тети Агаты и у нее, Саманты. Лайонел ничего не сделал, чтобы защитить ее от публичного позора. Он мог бы поговорить с ней наедине и один на один дать ей отставку. Но он этого не сделал. Теперь Саманта знала почему.

– Вы написали письмо, – прошептала она.

– Мне кажется, – сказал Керзи, довольно бесцеремонно хватая ее за руку, – что я должен немедленно привести вас к тете и попросить ее увезти вас домой.

– Нет! – бросила ему Саманта и, вырвав руку, помчалась прочь с террасы, едва не сбив с ног графа Торнхилла.

Музыка уже успела стихнуть, когда Саманта вернулась из дамской комнаты. Завтра она решит, стоит ли говорить Дженнифер и графу Торнхиллу о своих подозрениях. Впрочем, то, что она чувствовала, трудно назвать подозрениями – скорее уверенность. Да, надо им рассказать. Но пока она должна наслаждаться тем, что еще осталось от бала: смеяться и танцевать и, возможно, заняться выбором будущего супруга.

Она пробыла в дамской комнате не более получаса, но чувство было такое, будто она вернулась оттуда, став по меньшей мере на пять лет старше. Больше она не была наивной, юной девочкой. Она превратилась в циничную и многоопытную светскую даму.

Никогда больше она не даст себя обмануть.

Никогда больше она не позволит себе влюбиться.

Граф Торнхилл был глубоко тронут письмом из Швейцарии. Одно то, что это письмо реабилитировало его в глазах Дженнифер, уже немалого стоило. Кроме того, в письме была затронута еще одна тема, которая произвела на Гейба весьма глубокое впечатление.

Кэтрин просила его не искать возмездия. Ее просьба достигла его слишком поздно. Он уже попытался отомстить и потерпел неудачу. Он скорее помог Керзи, чем доставил ему неприятности. Теперь он знал это наверняка. Керзи благополучно избавился от обязательств, связанных с браком, которого он совсем не желал. Но неудача в итоге обернулась своей противоположностью: проиграв Керзи, он обрел сразу двух людей: Дженнифер и самого себя.

Да, он планировал более действенные меры. Он мечтал заставить Керзи принять вызов и убить его на дуэли. Но письмо Кэтрин заново открыло для него безусловную истину: ненависть рождает ненависть, насилие рождает насилие. Вступив в поединок с Керзи, он, Торнхилл, сравнялся с ним в низости. Если Керзи подлец, то и он, Торнхилл, за последний месяц превратился в подлеца.

Ему стало не по себе от этого открытия.

Особенно в свете того, что Кэтрин писала о себе. Я вышла победительницей из этого поединка. Она действительно победившая сторона. Верно то, что она страдала, но опыт сделал ее мудрой и помог ей найти себя и свое место в жизни, давая надежду на счастье. Она пишет, что собирается вновь выйти замуж. И, что самое важное, у нее есть обожаемая дочь, ради которой она будет жить.

Да, Кэтрин выиграла, с какой стороны ни посмотри, в то время как Керзи оставался человеком без души, без глубоких чувств и скорее всего без счастья.