Лоретта Чейз - Скандал в шелках

Он ненадолго отвлекся, наблюдая за порхавшей по залу Софи. И никто не обращал на нее ни малейшего внимания, если не считать обычного ассортимента болванов, считавших, что горничные существуют исключительно для их развлечения. Но граф выбрал Софи для СВОЕГО развлечения, поэтому и попытался охранять ее. Однако вскоре обнаружил, что она не нуждалась в его помощи и вполне могла самостоятельно отделаться от так называемых поклонников. Сначала Софи «случайно» пролила горячий чай на жилет некоего джентльмена, осмелившегося подойти к ней слишком близко. Другой последовал за ней в соседнюю комнату, но, споткнувшись, упал и разбил себе нос. Третий стал преследовать ее до самой кухни, но минуту спустя, хромая, выскочил в коридор.

Наблюдая за подвигами Софи, Лонгмор не только не сумел найти Аддерли, но и потерял из виду сестру, которую должен был защищать от бездельников и распутников. Вряд ли это стало бы проблемой, следи Софи за Кларой более пристально. Но Софи самой приходилось отбиваться от распутников!

Впрочем, Лонгмор не думал об этом. Граф не очень-то любил размышлять. А если приходилось думать сразу о нескольких вещах, то он неизменно терял душевное равновесие. В данный же момент он всецело сосредоточился только на мужчинах, решивших поохотиться в том лесу, который он считал своей собственностью!

К несчастью, это означало, что Гарри понятия не имел об одном обстоятельстве: мать потеряла Клару из виду примерно в тот же момент, что и он. И это произошло потому, что мать вела вежливо-ядовитую беседу со своей лучшей подругой и злейшим врагом леди Бартрам.

Короче говоря, все те, кому полагалось следить за Кларой, отвлеклись. А тем временем лорд Аддерли, вальсируя с Кларой, увлекал ее в другой конец бального зала и к ведущим на террасу дверям. Никто же из тех, кто должен был не спускать с Клары глаз, не видел, как Аддерли подмигнул и нагло ухмыльнулся своим дружкам.

Уловив какое-то движение в толпе, лорд Лонгмор вспомнил о своей главной обязанности. Движение было не слишком уж резким, но такие люди, как Лонгмор, всегда очень чувствительны к подобным вещам. Граф без труда распознал, что в воздухе носилось нечто необычное и что внимание гостей, оказавшихся в определенной части зала, чем-то занято. Казалось, все перемещались, устремившись к какой-то определенной цели. И вскоре выяснилось, что течение уносило людей к террасе.

Гарри нахмурился. Интуиция подсказывала: что-то тут неладно. Он не мог понять, что происходило, но интуиция вопила все громче. А несколько секунд спустя граф уже действовал, причем очень быстро.

Ему не пришлось протискиваться сквозь толпу. Люди, знакомые с ним, знали также и о том, что лучше на его пути не становиться, иначе можно оказаться бесцеремонно отброшенным.

Когда Лонгмор вылетел на террасу, там уже собралась небольшая группа зрителей. Но все поспешно расступились, так что никто не загораживал от него весьма пикантную сцену.

Аддерли?!

И Клара!

В темном уголке террасы!

Но не настолько темном, чтобы он, Гарри, не разглядел, как негодяй Аддерли проделывал что-то с лифом платья Клары. Модистки сделали вырез неприлично низким, что позволяло каждому наглецу увидеть край той кружевной штуки, которую сестра носила под платьем. Однако Аддерли так увлекся, что спустил плечики практически до локтей. Судя по виду Клары, он ухитрился еще и ослабить шнуровку!

Когда Клара шлепнула по его нагло шарившим рукам, Аддерли стал прямо перед ней, дабы загородить. Но он был недостаточно велик. Конечно, все признавали, что леди Клара Фэрфакс – голубоглазая красавица-блондинка. Однако никто не осмелился бы назвать ее миниатюрной. И в результате дорогое нижнее белье, не говоря уже о той плоти, которая обычно не выставляется на вид, оказались перед глазами любопытных зевак, находившихся в этот момент поблизости. А таковых насчитывалось на террасе не менее дюжины. И все они кружили стервятниками над костями репутации леди Фэрфакс.

– Ее камеристка никогда не разгладит эти складки, – пробормотала стоявшая рядом горничная.

«Неужели в этот момент кто-то заметил нечто столь тривиальное, как помятое платье Клары?» – удивился граф. Но он тут же сообразил, что удивляться нечему – ведь этой горничной была Софи Нуаро, незаметно подошедшая к нему.

Тут же забыв обо всем на свете, граф в дикой ярости прорычал:

– Я сейчас разглажу этого мерзавца!

– Не будьте идио…

Но Гарри уже летел к парочке, сбивая с ног всех, кто имел несчастье оказаться у него на пути. Правда, большинство разбегались сами.

Подбежав к Аддерли, Лонгмор влепил ему увесистую пощечину.

– Какой идиот, – со вздохом проговорила Софи.

Наверное, ей стоило бы придержать язык. Ведь в глазах окружающих она – просто горничная. А горничные не называют господ идиотами, во всяком случае не вслух.

Но в том-то и беда с этим Лонгмором. Он не только путался под ногами, но и мешал ясно мыслить.

Софи отбросила эмоции и воззвала к практической стороне своего характера, той самой, которую постаралась воспитать у нее кузина Эмма, совсем не походившая на беспечных родителей Софи. Да-да, Эмма была совсем не такой. Была жесткой и практичной парижанкой.

Увы, с практической точки зрения все происходившее сейчас оказалось настоящим несчастьем. Ведь леди Клара была самой важной клиенткой «Мэзон Нуар»! Она покупала самые дорогие наряды, причем в больших количествах, покупала, несмотря на ненависть матери к их модному дому. Счета же оплачивал человек, управлявший делами лорда Уорфорда, а тот приказал платить быстро, не торгуясь и не делая различий между модистками.

Лорд Аддерли был полным банкротом или почти банкротом из-за своего пристрастия к игре. Так что он явно не годился леди Кларе в мужья. В списке Первых десяти тысяч он стоял под самым последним номером. Будь Лонгмор более умен, менее чванлив и высокомерен, она бы посоветовала ему не вмешиваться и не убивать возлюбленного сестры. Но поскольку граф был редкостным глупцом, Софи решила не тратить время, объясняя, что убийство только осложнит ситуацию и навсегда уничтожит репутацию леди Клары.