Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна

— Беги, — сказал он.

Шайка разбойников расступилась, и на фоне звёздного неба девушка заметила очертания недостроенной пирамиды — далёкий, но всё-таки ориентир. Отсюда не было видно, но Нейт знала: за пирамидой лежит Город мёртвых. Мыслями Нейт унеслась далеко вперед. Перед внутренним взором, как наяву, промелькнули ряды мастаба, спящие, притихшие улицы жилых районов и её собственная жалкая хижина, затерянная среди скал. Спасение. С трудом поднявшись на ноги, девушка бросилась в сторону пирамиды, но не успела пробежать и пару локтей, как её схватили и снова с хохотом повалили на землю. Во второй раз, прежде чем догнать, ей позволили взобраться на один из невысоких барханов, а затем с громким улюлюканьем столкнули по песчаному склону вниз. Обратно в лагерь её притащили за волосы.

Какое-то время бандиты забавлялись тем, что передавали её по кругу, тиская и отпуская скабрезности. Но вскоре это занятие им прискучило, и Нейт оказалась распластанной на песке.

— Ну, кто начнет? — с явным желанием спросил одноглазый грек. Как и многие другие разбойники, он надеялся овладеть девушкой первым.

Даже теперь, обнажённая, лежащая у ног бандитов, Нейт не могла поверить, что весь этот кошмар происходит с ней. Казалось, что это сон, что ещё секунда — и вмешается высшая сила, разгневанный дух отца вот-вот спустится с небесных полей, спеша ей на помощь.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Нейт, с отчаянием гладя на главаря разбойников — красивого молодого мужчину, единственного во всей этой шайке, кто своим видом не внушал отвращения.

— Постарайтесь не покалечить, — с ухмылкой ответил тот на её мольбу и, развернувшись, направился в сторону грязных палаток. — Не испортите мне товар. За такое личико можно выручить неплохие деньги.

Нейт проводила испуганным взглядом его удаляющуюся спину. Стоило вожаку скрыться, как остальные бандиты набросились на неё, словно стервятники на мёртвую плоть. Африканцы чуть было не передрались, решая, кто возьмёт её девственность, в то время как египтяне и греки стояли в стороне, слишком напуганные их грозным видом, чтобы бороться за первенство. В конце концов на девушку навалился негр с заточенными зубами — самый уродливый и жуткий из всех. Он казался демоном, рождённым из первоначального хаоса. Худое тельце полностью скрылось под мощной тушей, лишь тонкие руки молотили по широкой спине, не в силах причинить насильнику вред. Выдубленная ветрами кожа бандита была толстой, как шкура гиппопотама.

Нейт задыхалась, мотала головой из стороны в сторону. Глаза жгли злые слёзы. Она чувствовала на зубах скрип песка. Негр задрал набедренную повязку и под мерзкий хохот товарищей, столпившихся в ожидании своей очереди, вонзился мощным, вышибающим дух толчком. Нейт закричала, и этот крик был встречен одобрительным улюлюканьем. Кровь, липкая и горячая, потекла по бедру. Каждое движение причиняло боль. Нейт ничего не видела из-за бегущих по щекам слёз. Её словно придавило огромным гранитным блоком из тех, что используют при строительстве пирамид.

Спихнуть с себя насильника Нейт не могла, но, извернувшись, потянулась к его лицу, пытаясь расцарапать кожу или даже выдавить глазные яблоки. Взвыв, рассвирепевший разбойник отвесил ей такую пощечину, что она чудом не лишилась сознания.

— Сказали же не портить товар, — прошипел один из бандитов, останавливая кулак, занесённый для нового удара, но было поздно — на щеке Нейт расцветало огромное буро — фиолетовое пятно.

— Не хочешь по-хорошему? — зарычал разъярённый негр, не прекращая быстрых беспорядочных движений. — Для меня ты всего лишь мясо. А знаешь, что делают с мясом? — с этими словами он оскалил свои треугольные зубы и, наклонившись, словно хищник, впился в нежную кожу девушки там, где шея переходила в плечо. Дергаясь в судороге оргазма, он сжимал и сжимал свои страшные челюсти, и несчастной казалось, что её едят заживо. Когда, удовлетворённый, африканец наконец поднял голову, она с ужасом заметила на его губах кровь.

Следующие несколько часов Нейт теряла сознание и снова приходила в себя, обнаруживая, что лежит уже под другим разбойником, грубо утоляющим похоть. Она слышала чужое прерывистое дыхание, видела, как удовольствие искажает черты очередного насильника, но боли не чувствовала. Всё это происходило уже не с ней. Она лежала на спине, словно насекомое, раздавленное несущейся колесницей, и не ощущала своего истерзанного тела. Слёзы высохли, оставив на щеках грязные разводы.

Африканцы сменялись смуглолицыми египтянами, которые, в отличие от чернокожих, не напоминали демонов, но были такими же омерзительными. Всё реже звучали скабрезные выкрики. Наблюдателей становилось меньше. Поднявшись с девушки, разбойники отходили к костру, чтобы продолжить ночную пьянку, или скрывались в палатках, сонные и обессиленные. Наконец сделалось совсем тихо. Последним Нейт овладел молодой вожак. С брезгливым выражением он посмотрел ей между ног, на обезображенную женскую плоть, превращённую его людьми в кровавое месиво, рывком перевернул девушку на живот и совокупился с ней противоестественным способом.

Проснулась Нейт совершенно разбитая с дикой головной болью. Лежала на том же месте, где её оставили натешившиеся бандиты, и песок под ней был тёмным от крови. За ночь, проведённую на холодной земле вдали от костра, девушка окоченела: зубы отбивали дробь, словно при лихорадке. Горизонт только-только посветлел. В лагере было тихо. Нейт надеялась, что, пока она металась в тревожном сне, бандиты о ней забыли и, собрав вещи, ушли. С трудом подняв гудящую голову, девушка попыталась сесть, но скривилась от боли, прошившей низ живота. С отвращением она взглянула на свои ноги, до колен покрытые бурой коркой.

— Я же говорил не бить по лицу! — Услышав знакомый голос, Нейт вздрогнула. Разбойники никуда не ушли. Лагерь стоял на своём прежнем месте. Ветер хлопал пологами палаток. Приблизившись к девушке, молодой главарь поддел пальцем её подбородок и внимательно осмотрел опухшую щёку. — Сет вас раздери! — вскричал он. — Кто такую уродину теперь купит! Повезет, если мы выручим за неё хотя бы два золотых кольца.

Выругавшись, мужчина развернулся и размашистым шагом направился прочь. Нейт всхлипнула. Кто-то сунул ей в руки бурдюк с водой и половину чёрствой лепёшки. Губы слиплись, такие сухие, что Нейт с трудом их разомкнула. Она жадно припала к горлышку, но не успела сделать и пары глотков, как желудок скрутил болезненный спазм. Нейт подташнивало, но она силой затолкала в себя еду, не зная, когда в следующий раз удастся перекусить.

Девушка сидела на песке, дожевывая лепёшку и наблюдая, как разбойники сворачивают лагерь. Смеясь и переругиваясь, бандиты сновали туда-сюда, не обращая на Нейт внимания, словно она была вещью, которую собирались погрузить на верблюда в последний момент перед отправкой. Руки и ноги девушки были свободны, никто не смотрел в её сторону, но при всем желании она не смогла бы сбежать, и, похоже, разбойники это знали. Тело, грязное, осквернённое, казалось чужим и непослушным. Когда Нейт попыталась подняться, что-то липкое потекло по бедру. Ноги подкашивались при каждом шаге, и она чувствовала себя ребёнком, только научившимся ходить.

Увидев эту ковыляющую походку, разбойники рассмеялись, ощутив прилив мужской гордости: после близости с ними девушка едва двигалась. Нейт была обнажена, но, глядя на неё, жалкую, побитую, всю в крови, вряд ли у кого-то могло возникнуть желание овладеть ею. И всё же если бы Нейт могла, то прикрылась бы. Она мечтала с головой погрузиться в воду, стерев грязь и кровь, и, хотя бы частично, воспоминания.

Вышедший из палатки вожак бросил Нейт старую тряпку, велев одеться. Дрожащими пальцами она обернула вокруг тощих бёдер это жалкое подобие мужского схенти. Так быстро, как только могла. Грудь осталась обнажённой, но, даже прикрытая короткой тряпицей, девушка почувствовала себя лучше.

«Это всего лишь тело, — подумала Нейт. — Осталась только бренная оболочка. Мой дух покинул её и теперь, неприкаянный, блуждает где-то между миром живых и мёртвых. Он вернётся, когда всё закончится».