Никола Корник - Своенравная вдова

Если он сможет устроить ее судьбу и найти мужа для Китти… Но с Китти проблемы были куда сложнее.

Мартин нахмурился. Китти совершенно не интересовалась лондонскими развлечениями, за исключением игорного стола, за которым она теряла бесконечное количество денег. Мартин знал, что она занимается этим, потому что очень несчастна.

Игорные проблемы заставили Мартина вспомнить о леди Джулиане Мафлит. Джулиана шла по жизни, волоча за собой, словно хвост кометы, два брака и длинную череду любовников. Он много слышал о ее выходках — а кто не слышал, — но со времени их последней встречи минуло почти шестнадцать лет. Неудивительно, что она не помнит.

За прошедшие годы он много раз сталкивался с женщинами вроде Джулианы Мафлит: скучающие жены, чья красота застыла в неудовлетворенности, и вдовы, уставшие от светского общества.

Однако, впервые посмотрев ей сегодня в глаза, он увидел ранимую девочку, которая играет роль взрослой женщины. Это открытие поразило его, как удар под дых.

Он свернул на Лаверсток-Гарден и поднялся по ступенькам своего дома. Везде горел свет, хотя уже было больше двух часов ночи. Плохой признак.

Бледный как полотно, дворецкий Лиддингтон открыл ему дверь, и у Мартина упало сердце.

— Случилось что-то плохое, Лиддингтон? — пробормотал он, снимая пальто.

— Да, сэр. — Дворецкий придерживался фактов. — Госпожа Лейн ждет вас в библиотеке. Я пытался убедить ее отложить дело до утра, но она настаивала…

— Мистер Давенкорт! — Дверь библиотеки распахнулась, и из-за занавеса выплыла госпожа Лейн.

Это была высокая женщина с седеющими волосами и постоянным выражением страдания на лице.

— Мистер Давенкорт, мне просто необходимо с вами поговорить! Эта девочка безнадежна, она совершенно меня не слушается! Вы должны с ней поговорить. Ей самое место в Бедламе.

— Миссис Лейн, я полагаю, вы говорите о мисс Кларе? — спросил Мартин.

Он схватил почтенную даму за руку и провел ее обратно в библиотеку, подальше от изумленных слуг.

— Я знаю, она бывает легкомысленной и ленивой…

— Ленивой! Эта девочка дразнит молодых людей. — Госпожа Лейн обиженно забрала у него руку. — Она притворяется, что заснула, чтобы не разговаривать со своими поклонниками! Ничего удивительного, что она пока еще не получила ни одного предложения. Мистер Давенкорт, вы должны с ней поговорить.

— Конечно, я с ней поговорю, — заверил ее Мартин.

— Что же до мисс Китти… — Госпожа Лейн буквально раздувалась от гнева. — Эта девочка попала в плохую компанию, сэр.

— Хорошо, я поговорю и с Китти тоже, — сказал Мартин. Ему просто необходимо было выпить. — Могу я предложить вам миндального ликера, миссис Лейн?

— Нет, благодарю вас, мистер Давенкорт, — ответила она таким тоном, словно Мартин предложил ей что-то ужасно вульгарное. — Я не пью после одиннадцати вечера. Алкоголь меня возбуждает. — Она передернула плечами. — Только хочу добавить: если мисс Давенкорт и мисс Клара не изменят своего поведения — и быстро! — мне придется предложить свои услуги кому-нибудь другому.

— Прошу вас, миссис Лейн, не уходите от нас. Вы уже проделали такую замечательную работу. — Он сам чувствовал, что его голосу недостает искренности.

— Я подумаю об этом, — смилостивилась компаньонка. — И, кроме того, если вы считаете, что я замечательно поработала, вы могли бы отразить сей факт в моем жалованье, мистер Давенкорт…

Мартин ощутил, как закручиваются винты шантажа.

Он придержал дверь для госпожи Лейн.

— Я посмотрю, что моту сделать, мадам. Будьте уверены, я поговорю и с Китти, и с Кларой…

— Мартин! — Жалобный детский голос донесся откуда-то с лестницы. Дейзи сидела на ступеньках посередине пролета, свесив ножки через изящные кованые перила. Девочка прижимала к себе плюшевого медвежонка, такая маленькая и взъерошенная. Дейзи было всего пять, поздний ребенок, результат провалившейся попытки мистера и миссис Давенкорт наладить отношения.

Мартин заторопился наверх, подхватил девочку на руки и ощутил обжигающие слезы, капающие ему на рубашку.

— Мне приснился плохой сон, Мартин. — Его младшая сестренка икнула. — Мне снилось, что ты уехал и оставил нас навсегда… навсегда…

Мартин погладил ее по волосам.

— Тише, милая. Я здесь и никогда больше не уеду, обещаю…

— Пойдем, милая, — вмешалась няня. — Я расскажу тебе сказку о принцессе на горошине.

Джулиана лежала на своей огромной кровати и смотрела, как играют тени на противоположной стене спальни. В доме стояла полная тишина. Здесь и днем некому было ее нарушить.

Джулиана повернулась на бок и прижалась щекой к прохладной подушке. Она горела от сдерживаемых слез и гнева, не понимала, почему ей хочется плакать, хотя и чувствовала, что это как-то связано с Мартином Давенкортом. Она стукнула кулаком по подушке. Да с чего тут распускать нюни? У нее есть все, чего душа пожелает, а значит, нет причин печалиться.

Мартин Давенкорт. Его строгое лицо все еще стояло у нее перед глазами. Серьезный, прямой взгляд. Она сама не знала, почему хочет его. Он ей даже не нравился. Он олицетворял собой все, что ее обычно отталкивало в мужчинах. Может быть, именно поэтому ей хотелось его завлечь. Ей хотелось проверить, действительно ли он так стойко придерживается чести, как заявляет. Ей хотелось узнать, может ли она его совратить.

Мы встретились под ивами около пруда в Эшби-Теллант, в один из долгих и знойных летних дней. Вам было четырнадцать, и вы были очень милой, неиспорченной девочкой.

Эти слова затронули какую-то струну в ее памяти.

Мартин Давенкорт. Ну конечно. Он все время сидел уткнувшись в книгу или строил какие-то механические штуки. И совершенно не интересовался ее девчачьей болтовней о сезоне, балах, приемах и достойных джентльменах, с которыми она познакомится во время своего первого выхода в свет…

А еще тем летом они заключили какой-то пакт. Джулиана наморщила нос, пытаясь вспомнить точнее. Она тогда переживала, что не сможет найти себе мужа. Мартин пытался установить ложку катапульты или еще какого-то скучного устройства. Он поднял голову и сказал, что сам женится на ней, если в тридцать лет они оба еще не будут женаты.

Джулиана смеялась тогда, засмеялась и сейчас. Это было очень мило со стороны Мартина, но, приехав в Лондон, она тут же без памяти влюбилась в Эдвина Мафлита и вышла за него замуж. А Мартина Давенкорта она больше не видела.

Она сама не понимала, как Мартину Давенкорту удалось проникнуть под ее защиту, пронзить ее, словно острым шипом. Его наблюдения были точными, а взгляд слишком проницательным. Он чем-то задевал ее, тревожил, в его присутствии она ощущала предательское чувство близости.