Мэгги Дэвис - Прелестная сумасбродка

Кто-то из маленьких Коббов вцепился Нику в ногу.

— Отпустите маму! — отчаянно кричал он. — Не забирайте нас! Здесь остался наш братик!

Ник оторвал малыша от себя и передал шахтеру.

— Здесь еще один ребенок! — прокричал он. — Иди, я за тобой!

Герцог оглянулся вокруг, но в темной хижине ничего нельзя было разглядеть. Трехногий стол, два облезлых стула, на грязном полу у камина свалены какие-то тряпки…

Какое-то чутье подсказало Нику, где искать ребенка. Он опустился на колени и вытащил из кучи тряпья худенького, бледного мальчугана лет пяти. Мальчик был так напуган, что не мог ни кричать, ни шевелиться — просто смотрел на герцога огромными испуганными глазенками, как кролик смотрит на удава.

— Господи, — пробормотал Ник, — чего ты так боишься, малыш? Неужели меня?

Дрожащий ребенок был завернут в какое-то цветастое одеяло. Нет, не одеяло… плащ. Точнее, шотландский плед.

И герцог знал этот плед.

Трижды проклятый зелено-красно-черно-желтый тартан мисс Пенелопы Макдугал.

Мысли завертелись у него в голове с бешеной скоростью. Как и все женщины в поселке, Молли ненавидела Пархема. Плед она могла украсть, когда носила Джонни к доктору Стеку. Если ее повесят… что станется с ее детьми?

Выругавшись сквозь зубы, Ник швырнул плед в дымящийся камин. Не сгорит, так утонет, подумалось ему.

А теперь пора выкинуть из головы посторонние мысли и подумать о том, как выбраться отсюда живым.

Доминик скинул куртку и завернул в нее Джонни. Зловонная мутная вода доходила уже до бедер. От холода ломило ноги. Ник шел быстро, но осторожно, боясь оступиться и уронить мальчика.

Зловещий рокот стал громче — должно быть, прорвало и вторую дамбу.

На мост Доминик взбежал почти бегом.

Жители Пустоши уже толпились на том берегу, дети и несколько женщин сидели на плечах у мужчин. По-видимому, увидев опасность своими глазами, обитатели поселка наконец-то пришли в чувство и начали действовать слаженно и сознательно.

У моста герцога ждал Грандисон.

— Я уж хотел идти за вами! — прокричал он. — Вижу, вы нашли мальчишку!

Доминик протянул ребенка Грандисону. Канат, протянутый над ревущей бездной, натянулся до предела, и герцог чувствовал, что веса двоих мужчин одновременно он не выдержит.

— Иди! — крикнул он. — Я подожду, пока ты не переберешься на ту сторону.

— Нет, ваша милость, — отвечал шахтер, — я вас не брошу! Ведь вы спасли целый поселок! Если с вами что-нибудь случится, я не смогу жить с таким камнем на сердце!

— Не мели чепухи! — рявкнул герцог. — Ты должен спасти ребенка! Это приказ!

Шахтер, поколебавшись, кивнул. В глазах его стояло отчаяние.

Ник посадил ребенка ему на плечи и крепко привязал куском каната.

— Выше голову, малыш! — сказал он, потрепав мальчика по белокурой головенке. — И смотри не наглотайся воды.

Джонни, бледный как полотно, робко кивнул.

— Удачи вам, — хрипло произнес Грандисон и, взявшись за канат, двинулся в обратный путь.

Смертоносный поток доходил ему уже до груди.

— Только не медлите! — крикнул он, обернувшись.

Грандисон шел медленно, с трудом преодолевая напор воды. Несколько раз его отбрасывало в сторону и швыряло на каменные перила моста. Слава богу, мальчик был надежно привязан.

У самой воды столпились несколько человек, среди них — учитель Макдугал, Джек Айронфут и Реджи Пендрагон со своим неизменным чемоданчиком, готовый на месте оказывать пострадавшим первую помощь. Вдова Кобб стояла поодаль от остальных, по колено в ледяной воде, и пронзительные крики ее вторили вою ветра и реву воды.

Едва Грандисон вышел на берег, Молли Кобб бросилась к нему и, словно безумная, вцепилась в мальчика. Учитель вместе с Айронфутом с трудом ее оттащили.

Ник понял, что дольше ждать нельзя. Он взялся за канат и вошел в ледяную воду.

Вода доходила ему уже до плеч. Вся недюжинная сила Ника требовалась ему, чтобы не выпустить канат. Он продвигался медленно, дюйм за дюймом, перебирая руками спасительную веревку. Мимо проносились какие-то огромные бревна. Из плотины, понял Ник, и сердце его сжалось от леденящего ужаса.

Он был уже на середине реки, когда случилось неизбежное. Река взревела, словно зверь при виде добычи; люди на берегу с криком бросились прочь.

Оглянувшись через плечо, герцог увидел, что на него мчится стена грязной коричневой воды. В ней виднелись бревна и вырванные с корнем деревья.

В волнах барахталось что-то белое — Ник понял, что это овца, застигнутая наводнением. Огромное бревно, встав торчком, ударило овцу; она исчезла под водой и больше не появлялась.

Ник не собирался сдаваться. Обдирая руки в кровь и отчаянно работая ногами, он рвался к берегу.

Поздно — мгновение спустя бешеная ярость природы обрушилась и на него.

Он ощутил мощный удар и зашатался, безуспешно ловя ртом воздух. Увы — кругом была только вода.

Канат лопнул и вырвался из рук. Герцога несколько раз перевернуло в воде; потом что-то — может быть, бревно или ветка дерева — ударило его по голове.

И наступила тьма.

К середине дня дождь прекратился, зато подул холодный, пронизывающий ветер. Все население Стоксберри-Хаттона сгрудилось на вершинах трех холмов: Церковного, Вязового и третьего, безымянного холма, когда-то служившего общественным пастбищем.

На этом третьем холме нашли себе укрытие доктор Стек и Софрония. Врач оказался здесь как нельзя более кстати: среди беженцев были беременные женщины, и у двух из них от усталости и пережитого волнения начались роды. Доктор Стек метался от одной роженицы к другой; Софрония, как всегда, спокойная и собранная, помогала ему в качестве медсестры.

Отец Мэри открыл для страждущих церковь и свой дом. Вопреки церковным правилам, он впустил в алтарь замерзших женщин и детей — сейчас преподобному Фенвику было не до соблюдения канонов.

В «Вязах» доктора не было. Реджи Пендрагон вместе с Айронфутом и несколькими конюхами отправился на поиски герцога, которого, как все уже слышали, смыло с моста волной, когда он спасал жителей Пустоши. Мужчины разделились на две поисковые команды и отправились обшаривать берега.

«Дай бог, чтобы хотя бы тело нашли», — говорили между собой слуги и утирали слезы.

Мэри не разрешала себе даже думать об этом. «Он жив, — повторяла она снова и снова. — Он не может умереть. Только не теперь — ведь я еще не сказала ему, что его люблю!»

Впрочем, предаваться отчаянию было некогда. Вместе с миссис Кодиган и Пенелопой Мэри готовила еду для беженцев, грела воду, раздавала одеяла замерзшим, устраивала в доме стариков, больных и маленьких детей — словом, дел было по горло, и тяжелая работа хоть немного отвлекала ее от ужасных мыслей.