Джоан Смит - Неблагоразумная леди

Пруденс заметила и тоже вопросительно посмотрела на Дэмлера. При первой возможности она сказала ему:

– Нужно было предупредить, что это траурный вечер, я бы надела черное, как все. Чувствую себя павлином среди ворон.

– Кузина очень консервативна и старомодна, но даже она не считает, что все должны быть одеты в черное на рауте.

– За исключением не очень изысканных барышень, – добавила Пруденс, обводя взглядом гостиную. Все чопорно сидели в молчании. Никто не танцевал, не играл в карты.

– Вы выглядите прелестно, Пруденс, – заметил Дэмлер, стараясь запомнить каждую деталь ее туалета.

– О, благодарю. Моими плечами здесь в Бате все восторгаются, но лучше бы мне захватить шаль, по возможности черную.

Дэмлер ревниво спросил:

– Кто это восторгается вашими плечами в Бате, Пруденс?

– Джентльмены, – ответила она задорно. – Не припомню, чтобы хоть одна леди сделала мне комплимент по этому поводу.

– Леди, которые носят нескромные платья, сами напрашиваются на нескромные комплименты, – ответил он сердито.

Пруденс была так поражена, что не ответила на оскорбительное замечание. Она знала, что платье у нее красивое и невызывающее и не может казаться таким человеку, привыкшему к стилю Лондона.

– Вам не угодишь, милорд, – сказала она, когда снова обрела дар речи. – Раньше вы упрекали меня за фасоны прабабушек, но я не подозревала, что это платье вам может тоже не понравиться.

– Мне не нравится, что джентльмены делают вам сомнительные комплименты и что вы поощряете их к этому.

– Не понимаю, чем я заслужила подобную нотацию.

Дэмлеру не везло в этот вечер. Первым к Пруденс подошел Спрингер. До Дэмлера долетели слова:

– Вы сегодня потрясающе хороши, мисс Мэллоу. Какое прелестное платье.

Дэмлер не слышал конца разговора, но увидел: Пруденс поняла, что его снедала ревность. Маневрируя между двумя стульями, он умудрился сесть рядом с мисс Мэллоу.

– Извините за резкость, Пруденс, – сказал он покорно. – Нервы что-то не в порядке.

– Не мудрено, если проводите здесь время, как сегодня.

Пруденс окинула взглядом гостиную, где разыгрывался спектакль под названием званый вечер, и засмеялась – настолько несовместим был Дэмлер с этой обстановкой.

– Здесь разрешают говорить вслух или нужно перейти на шепот? – спросила она.

– Можете говорить вслух, только не смейтесь громко, просто улыбайтесь.

– Жаль, что дядя не захватил красок. Целая галерея моделей пропадает зря, все сидят не двигаясь, и так будет до конца вечера.

– Может быть, вы правы, что раут не из веселых, но согласитесь, что он очень респектабельный, – отметил Дэмлер.

– Разве одно исключает другое?

– Боюсь, что именно так считает моя кузина. Не хотите ли потанцевать?

– Обязательно, это даст нам возможность выйти из этого музея древностей. Но разрешат ли нам выйти вдвоем или приставят пять-шесть надзирателей?

– Спрошу у леди Клефф.

Графиня объявила танцы для молодежи, и Пруденс, сопровождаемая Дэмлером, вошла в крошечный бальный зал. Спрингер шел следом за ними.

– Если образуется больше шести пар, то расстояние между партнерами грозит сократиться до минимума, позволенного правилами благопристойности, и даже перейти за эти границы – заметила Пруденс.

– Несколько большая степень интимности меня лично не смущает, – ответил Дэмлер.

– Ах, к вам возвращается ваша обычная свобода выражений. К концу вечера вы начнете щипать благородных старушек за мягкие места.

Этот разговор напомнив Дэмлеру о том, что он хотел покончить со свободой выражений и что нужно быть осторожнее, если не хочешь перейти границу приличий.

– Не думаю, мисс Мэллоу, – сказал он почти чопорно. – Нам придется открывать бал.

Во время танца поговорить не удавалось, в конце они поменяли партнеров. Мистер Спрингер ждал возможности потанцевать с Пруденс. Со второй партнершей Дэмлеру не повезло, ему досталась учительница из женской семинарии, некая мисс Миллиган. Она поведала ему старую историю о девочке, которую ожидало наказание за то, что она сказала неправду, что в школе ее побили. Затем партнеры снова поменялись, а после трех танцев скрипач попросил перерыв и стакан крепкого напитка. Но то, что ему поднесли, сильно смахивало на лимонад.

Дэмлер перешел на ту сторону комнаты, где стояла Пруденс.

– Довольны? – спросил он.

– Примерно так же, как и вы, обществом мисс Миллиган. По вашему выражению лица я поняла, что она рассказывала про «ложь».

– Да. Я очень огорчился за девочку, – весело ответил маркиз. Пруденс надеялась, что своими шуточками он развеет скуку и напряжение, царившие в воздухе, и искала хорошую тему, чтобы дать ему старт.

– Какое приятное отдохновение от раутов в Лондоне, к которым вы так привыкли, – сказала она.

Этой темы Дэмлер как раз старался избежать, так что начало оказалось не очень удачным.

– Менее пестрая компания, – согласился он осторожно.

– Еще бы! Вы в ней как рыба, выброшенная на раскаленный песок. С чего это согласились в этом участвовать?

– Надеюсь, что умею вести себя в любом обществе.

– Я тоже надеюсь, но сомневаюсь, что вам удастся долго выдерживать эту пытку. К концу вы обязательно выкинете какую-нибудь шуточку.

– Не понимаю, почему вы считаете, что я должен испытывать неприязнь к порядочной компании.

– О, Дэмлер, что с вами? Что вы затеяли? – спросила Пруденс, испытывая искреннее недоумение. – Еще немного, и вы начнете уверять, что никогда так хорошо не проводили время.

– Могу сразу честно заявить, что не хотел бы сейчас находиться ни в одном другом месте, сказал он, пристально глядя на Пруденс сияющим взором. Этот взгляд должен был объяснить, что именно делает для него дом графини столь привлекательным.

– И вам, конечно, ничего так не хочется выпить, как фруктовой воды? – съязвила она, принимая от дворецкого стакан пахнущего миндалем напитка. Спрингер и мисс Миллиган подошли к ним и продолжать разговор в том же тоне стало невозможно.

– Очень приятный пунш, – похвалила мисс Миллиган, желая доставить удовольствие родственнику хозяйки. – Мне кажется, что ваша тетушка добавила в него немного вина.

– Ну, если одну только каплю, – согласился Дэмлер.

– Восхитительно. Как приятно провести вечер в такой компании. Последнее время Бат оживился. Но мне нельзя оставаться поздно, завтра в восемь тридцать начинаются уроки. Ни к чему баловать лентяек. Я уйду пораньше.

– У вас есть экипаж, мэм? – спросил Спрингер, надеясь под этим предлогом ускользнуть тоже пораньше.

– Леди Клефф присылала за мной карету, кучер обещал отвезти меня домой. Очень любезно с ее стороны.