Летиция Райсвик - Лорд и хозяйка гостиницы

Нет, теперь ничто не заставит ее переменить решение. Все, весь мир против их союза. Даже эта великолепная, пышная роскошь, в которой живет Джордж, казалась ей теперь устрашающей. Но как трудно оборвать последнюю нить, связывающую их…

Однако он сам, не ведая того, облегчил ей решение нелегкой задачи, вручив единственное оружие, которое поможет ей сказать то, чего она не желала говорить всеми силами души, и навсегда расстаться с ним. Вот сейчас она скажет ему, что не любит его, и это все разрешит.

И вдруг Рут с пугающей ясностью поняла, что не сможет использовать это оружие против него. Что угодно, но только не ложь!

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, хотя чувствовала, как холоден и отрешен ее собственный взгляд. Она пыталась смотреть как можно жестче и равнодушнее, лишь бы он не заметил, как глубоко она страдает.

— Но пока я здесь… Сейчас… — неожиданно для самой себя заговорила она и взглянула в сторону кровати. — Завтра я уеду домой. Но сегодня ночью…

— Боже милостивый! — воскликнул Джордж, ошеломленный и ужаснувшийся. — Неужели я вам так опротивел, что вы решили принести эту жертву, только бы поскорее от меня избавиться?

Он отступил на шаг, взглянул на нее каким-то странным, будто раненым взглядом, затем повернулся и вышел из комнаты.

Какое-то время Рут продолжала неподвижно стоять, будто статуя, высеченная из ледяной глыбы. Потом лицо ее жалко сморщилось, она упала на колени возле кровати и разразилась душераздирающими рыданиями. По силе отчаяния их можно было сравнить лишь с тем, как рыдала она в тот черный день семь лет назад, когда Шон, посланный с запиской к лорду Фицуотеру, принес ей горестное известие о его решении порвать с ней.

Рут не помнила, как оказалась сидящей на ковре, с лицом, горящим от пролитых слез. Она комкала руками покрывало, когда почувствовала тихое прикосновение к плечу.

— Нет, Рут, — услышала она голос Джорджа, — я не вынесу этого.

Когда он опустился рядом с ней на колени, она привстала и бросилась в его объятия.

— Простите меня, Джордж, простите, — сквозь вновь полившиеся слезы говорила она. — Я так виновата перед вами, простите меня!

— Любовь моя! — прошептал он, прерывисто дыша.

Он нежно обнимал ее, пережидая, когда иссякнет поток слез, а она в это время думала, что не в силах исцелить ту рану, что нанесла ему в самое сердце. Единственный выход, пожалуй, — навсегда от него уехать. Сквозь шероховатую ткань халата она чувствовала жар его тела. Слышала биение его сердца почти у самого уха.

Джордж все еще обнимал ее, когда она перестала плакать и попыталась отстраниться от него. Он нехотя освободил ее. Никогда в жизни Рут не была такой непоколебимой. Но он единственный из всех, от кого она вправе ожидать защиты.

Она приподняла голову, и он погладил ее заплаканные щеки чуть дрожащими пальцами, потом нежно коснулся горячими губами опухших полуприкрытых век.

— Почему вы вернулись? — прошептала она.

— Потому что Не смог уйти, — просто сказал он. — Рут, против вашего желания мне ничего не нужно. Если вы не любите меня… — Он помолчал, и она увидела в его глазах неподдельное страдание. — Я не стану удерживать вас. Если хотите, можете вернуться в «Толстый Кот», не смею вам мешать… Но пожалуйста, не вычеркивайте меня из своей жизни. Мне надо только… Надо знать, что вы в безопасности, что вы… что вы счастливы…

Новые слезы выступили на глазах Рут, и она, приподнявшись, прильнула к нему, обняв за шею, затем притянула к себе его голову.

Он поцеловал ее, и всю боль, всю тоску и томление любви она ощутила в осторожном прикосновении его губ. Она еще теснее прильнула к нему, ее губы приоткрылись, и она ответила на его поцелуй.

Он отшатнулся.

— Рут?..

— Иди ко мне, — тихо сказала она.

— Нет.

Он посмотрел на нее твердо, даже с каким-то отчуждением, так что на какую-то долю секунды она испугалась, решив, что она, ее близость больше не волнует его. Но он вновь обнял ее, и она успокоилась.

Опустив глаза, Рут пыталась успокоиться, совладать со своими чувствами, затем подняла голову и встретила его смятенный, ищущий взгляд. Робко улыбнувшись, она коснулась его губ тонкими, трепетно подрагивающими пальцами.

— Я не могу сказать… — растерянным голосом произнесла она. — Не могу сказать вам… Джордж, я не знаю, что мне и думать, как следует поступить… Вы просили меня не отталкивать вас. Но не отталкивайте же меня и вы сами…

Он встал и одним движением легко поднял ее с пола, затем бережно посадил на кровать. Совершенно не к месту в ее сознании промелькнула мысль, что даже после передряг, случившихся днем, он по-прежнему силен и энергичен.

Сев рядом, одной рукой он обнял ее за талию. Ее сердце забилось сильнее.

— Вы уверены, что хотите этого? — спросил он, с сомнением заглядывая ей в глаза. — Я не забыл, в какое смятение вы пришли вчера, в доме на Королевской площади. Рут, никогда я не причинял вам вреда, никогда не желал худого и сейчас не…

Она прикрыла его руку своей. Он сбросил свой длиннополый халат, и она почувствовала сквозь тонкую ткань рубашки его сильное, жаркое тело.

— Разве страстное плотское желание и любовь не одно и то же? — спросила она и увидела, как померкло сияние его глаз.

— Нет, — потрясенно сказал он. — Нет, любимая, не совсем так. Вы и сами это знаете. И вы ведь не о том хотели спросить, разве нет?

Она колебалась, не зная, что ответить. Некоторые из свечей к тому времени угасли, и в спальне стоял неверный мерцающий полумрак. Он улыбнулся и убрал с ее лица локоны, нежно касаясь пальцами щек. Она почувствовала, как замерло ее сердце в ожидании того, что неминуемо произойдет дальше.

— Вы уверены, что хотите этого? — снова спросил он.

Она кивнула, потом громко, так чтобы у него не могло остаться сомнений относительно ее ответа, воскликнула:

— Да!

Он склонился к ней и поцеловал. Его губ, нежных и горячих, она почти не почувствовала. Вдруг оказалось, что у нее почти нет сил, чтобы разделить с ним восторг близости, слишком много мыслей проносилось в голове, и они не позволяли полностью отдаться страсти. И, хотя она обняла его и зарылась пальцами в его волосы, все же уверенности в том, что ей удастся пробудить свою чувственность, у нее не было. А ведь до того лишь от одного его прикосновения в ней властно возникало неукротимое желание, развеивающее в драх все страхи и смущение. Зато она слишком хорошо чувствовала, как страсть все сильнее разгорается в нем, и решила утолить его желание, не думая о собственном удовольствии. Ведь он ранен не врагом, а ею самою, ее словами… Она оттолкнула, отвергла его, но сейчас, как бы во искупление вины, постарается сделать его счастливым. И потом, как знать… Она, конечно, вернется в «Толстый Кот», но разве и там или в другом месте они не смогут встретиться еще раз? Встретиться и провести ночь любви. Еще одну ночь…