Мэри Бэлоу - Невеста лорда Кэрью

– Понимаешь, – продолжала Саманта, – я называла любовью то, что случилось со мной в тот ужасный первый сезон. Я думала, это и есть любовь – дьявольское наваждение, мучительный стыд… ах, все эти страшные переживания. Тогда я пришла к убеждению, что в моей жизни никогда больше не будет любви. Я не хотела любви. Я смотрела на Дженни и Габриэля, смотрела на другие пары, но не верила, что тоже могу быть счастлива. Когда я встретила тебя, я боялась думать о своем чувстве. О том, что это за чувство. Боялась все испортить, боялась, что оно обернется в нечто уродливое. Я хотела, чтобы ты продолжал нравиться мне, а я тебе и чтобы нам было хорошо имеете.

– Ты мне нравишься, любимая, – сказал Хартли. – Ну а я люблю тебя, – сказала Саманта. – Видишь, я это сказала, и на наши головы не обрушились гром и молнии. Хартли, ты для меня все. Ты единственный в мире; ты для меня – весь мир! И всегда был одним-единственным, с того момента, как я увидела тебя. Ты вернул солнечный свет в мою жизнь.

Хартли снова сглотнул комок, застрявший в горле, а потом, не думая о боли, наклонил голову и прильнул к ее губам.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Саманта вздохнула и протянула ему губы для второго поцелуя. Но вдруг отклонилась и улыбнулась ему.

– У меня для тебя есть подарок. Я купила его, а счет придет тебе. – Саманта весело рассмеялась. – К тому же, Хартли, это вовсе не нужная тебе вещица, но такая красивая, что я не удержалась. И она голубая. «Что-то голубое». Запоздалый свадебный подарок. – Саманта наклонилась и подняла с пола свой ридикюль.

– У меня тоже есть для тебя подарок, – сказал Хартли. – Это было первое из моих дел, о которых я сказал тебе за завтраком. И тоже «что-то голубое». Чтобы ты забыла про ту, другую вещицу. – Перед тем как спуститься вниз, Хартли положил свой подарок в карман. Сейчас он достал его.

– О-о! – произнесла Саманта, глядя на кольцо с огромным сапфиром. – О, Хартли, оно прекрасно! О, любовь моя, спасибо тебе! – Саманта протянула руку, и Хартли надел кольцо ей на палец, рядом с обручальным. Саманта протянула руку перед собой и развела пальцы, любуясь кольцом.

А Хартли с улыбкой смотрел на табакерку.

– Ты хочешь, чтобы я начал нюхать табак и чихал на тебя? – спросил он.

– А ты не любишь нюхать табак? – озадаченно спросила Саманта. – Какая же я глупая!

– Я буду носить эту табакерку у себя на груди. До конца моей жизни, – сказал Хартли. – И хранить так же бережно, как зеленое перо, которое я когда-то получил в награду. Спасибо, Саманта.

– Хочешь еще один подарок, Хартли? – спросила она. – Это не голубой камешек и не зеленое перо, и ты не сможешь взять его в руки… во всяком случае, пока. Но надеюсь, он тебе понравится. – Она смотрела на него сияющими глазами.

– Что же это такое? – Откинув голову на спинку кресла, Хартли улыбался.

– Мне кажется… – начала Саманта. – Нет, на самом деле я почти уверена. Мне кажется, Хартли, у нас будет ребенок.

Он был рад, что голова его упирается в спинку кресла. Глаза у него на мгновение закрылись.

– О, любовь моя! – только и сказал он.

– Думаю, это так. Я чувствую. И потому, Хартли, я хочу домой, в Хаймур. Малышка родится в новом году, и я буду нянчить ее весной и летом, и пока тебе придет в голову везти меня на очередной идиотский сезон в Лондон, мы уже родим еще одного ребеночка и начнем ждать следующего. Во всяком случае, план у меня такой. – Она лукаво ему улыбнулась. – Правда, прекрасный план?

Он с нежностью погладил правой рукой ее щеку.

– Прекрасна ты, Саманта! – сказал он. – Не могу поверить – я стану отцом? Неужели я и правда такой молодец?

– Да, это твоя заслуга, – сказала Саманта. – Хартли, помнишь, ты сказал, что мне еще предстоит многому научиться? Что ты научишь меня, а я буду учить тебя?

– Помню, – сказал он.

– Не представляю, чему я могу научить тебя, – сказала Саманта, – но ты мне поможешь? – Она ласково и пытливо смотрела на него. – И научишь меня? Я хочу знать все. Хочу подарить тебе все счастье, которое только возможно.

Хартли опять склонил ее голову к себе на плечо, а сам прислонился щекой к ее макушке.

– Начнем с сегодняшнего вечера и будем дарить друг другу радость всю жизнь.

Оба довольно вздохнули и немного помолчали.

– Почему же с вечера? Что нам мешает начать обучение сейчас же? – спросила Саманта.

«Ничто не мешает, если не считать того, что у меня все болит – суставы, мышцы, ссадины. И все же совершенно ничего не мешает».

– Не вижу никаких помех, – сказал маркиз. – Так чья спальня – твоя или моя, любимая?

– Твоя. – Саманта спрыгнула с его колен и протянула ему руку. – Для разнообразия. Твоя кровать, Хартли, показалась мне вчера такой мягкой, хота мы с тобой только спали в ней и больше ничего.

– Но не пройдет и часа, как мы исправим это маленькое упущение, – заверил Хартли, с трудом поднявшись с кресла и подставив Саманте левую руку. Я не позволю, чтобы о моей кровати осталось лишь такое скромное воспоминание.

Саманта весело засмеялась и оперлась на его руку.

– И уж конечно, это будет куда более приятное времяпрепровождение, чем хождение по магазинам. Какая удача, что я встретила Фрэнсиса! Между прочим, он просил в точности передать тебе его слова – он сказал, что ты счастливейший человек на свете.

– Истинно так! – сказал Хартли, открывая перед Самантой дверь библиотеки и ведя ее по лестнице наверх.

– Ну а я-то уж точно самая счастливая женщина в целой вселенной! Я полюбила и вышла замуж за моего дорогого друга. За самого близкого, самого преданного друга.