Мэри Бэлоу - Поверь своему сердцу

– Годфри! – прошептала Гарриет, смахивая слезу.

Виконт Сотби сказал ей на прощание, что он не перестанет обожать ее и, быть может, в будущем повторит свое предложение. Так не вернуться ли ей сейчас в Лондон? Она чувствует, что до конца сезона он сделает ей предложение. Однако Гарриет почти тут же и отбросила эти мысли. Она была верной и хорошей женой Годфри, хотя и не могла отдать ему свое сердце целиком. Но тогда честь ее была незапятнанна, и Годфри не надо было ее стыдиться. Теперь она потеряла честь и не может стать женой джентльмена.

Она должна возвратиться в Бат. Если герцог намерен и далее оставаться в этом доме, ей надо уехать как можно скорее. К примеру, завтра утром. Сьюзен, конечно, расстроится, но ничего другого им не остается.

В эту минуту дверь летнего домика неожиданно распахнулась, кто-то поспешно шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Гарриет повернула голову и открыла глаза. И тут же снова закрыла их и снова прислонилась головой к окну. Ну да, все ясно – ведь Фредди его друг… Она сказала Фредди, куда пошла, на тот случай, если ее вдруг спохватится Сьюзен. А может, и не только поэтому? Она не могла бы ответить на этот вопрос.

– Уф-ф! – Герцог Тенби стряхивал воду с куртки. – Наверняка я погубил новые ботфорты и ужасно дорогую куртку от Вестона.

– Уходите! – сказала Гарриет. – Я не желаю вас видеть. Не хочу, чтобы вы вторгались в мою жизнь, ваша светлость!

– Вы уверены в этом, Гарриет? – спросил герцог. – Разрешите мне хотя бы перевести дыхание и немного обсохнуть…

– Зачем вы явились сюда? – спросила она. – Чтобы мучить меня?

– Это было бы более чем странно! – удивился он. – Гарриет, знаете ли вы, что моя помолвка расстроилась? Судя по всему, Филлис пыталась убежать с одним из соседей по их поместью, с таким скучным и невзрачным мужчиной, что я даже не запомнил его лица.

– Наверное, она любит его, – сказала Гарриет.

– Несомненно, – подтвердил герцог, – иначе она не стала бы рисковать своей репутацией и состоянием, в то время как могла заполучить меня. Не правда ли?

– Рада за нее, – сказала Гарриет. – Я никому не пожелала бы связать с вами судьбу, ваша светлость.

– Отличный удар! – восхитился герцог. – Жаль, что мы здесь одни – никто больше не услышал, какой резкий отпор я получил. Никто еще никогда не говорил мне таких слов, Гарриет.

– Итак, – произнесла Гарриет, – совершенно ясно, ради чего вы приехали сюда. Теперь нет никаких помех, и наша связь может быть возобновлена. Теперь, когда речь идет не об адюльтере, я не буду мучиться угрызениями совести. Между тем мы вроде бы заключили соглашение, что будем встречаться дважды в неделю, на полтора часа каждый раз, до конца сезона – для того чтобы получать физическое удовольствие друг от друга. Вы приехали, чтобы предъявить свои права на оставшееся до конца сезона время и, возможно, даже продлить его, если вы еще не пресытитесь мною к тому времени. Судя по всему, осенью свадьба не состоится. Если только вы уже не присмотрели себе другую невесту.

– Но нам было хорошо вместе, Гарриет! Вы не можете отрицать это. – Голос Тенби был ласковым и нежным.

Гарриет открыла глаза и посмотрела на него. Он сидел рядом с ней, в полумраке, затопившем чайный домик, его глаза светились серебром.

– Да, – сказала Гарриет. – И вам кажется, что это самое главное, не так ли? Удовлетворение плотских желаний – по-вашему, счастье?

– Вы станете снова моей любовницей? – мягко спросил он.

Гарриет вновь закрыла глаза. Хотя она и ждала этого вопроса, она никак не думала, что он пробудит в ней страстное желание. Только что она сказала ему столько жестоких слов, и ей казалось, что она говорит то, что думает и чувствует. Но вот он сделал ей это предложение. Ей нужно произнести лишь одно-единственное короткое слово, и она снова будет в его объятиях, он снова осыплет ее поцелуями, и их тела сольются. Иллюзия любви. Еще на какое-то время. Быть может, и не на такое уж короткое.

– Нет, – сказала она.

– Гарриет, почему «нет»?

Она почувствовала, как он ласково провел по ее руке костяшками пальцев. И тут же отдернул руку, чтобы она не успела прежде убрать свою.

– Потому что наши встречи не принесли мне счастья, – ответила она. – Потому что это было не правильно.

– Мои объятия не дарили вам счастья? – удивился он. – Мне очень жаль.

– Все было нехорошо, – продолжала Гарриет. – То, что мы давали друг другу и получали друг от друга, должно быть освящено браком. Это не правильно, это дурно, когда самым главным в отношениях становятся лишь плотские утехи. Я не стану снова вашей любовницей, Ар… в-ваша светлость. Этот грех всегда будет на моей совести – что однажды я поставила удовольствие выше морали.

– Зачем же вы так поступили? – спросил герцог. – Должен признаться, тогда, в Кью, вы удивили меня.

Гарриет открыла глаза и посмотрела на него. Он сидел боком, облокотившись на спинку длинной скамьи, которая пересекала комнату.

– Я всегда хотела вас, – ответила Гарриет. – Этой весной я подумала: поскольку я вдова, а вы еще не женились, я могу заполучить вас, и это не принесет никому вреда. Я ошиблась. Наша связь нанесла вред мне самой. Я была очень несчастна.

– Вы были несчастны, Гарриет? Признайтесь? – Взгляд его стал вдруг внимательным и глубоким, он напугал ее. Она опять смежила веки и прислонилась лбом к окну. – И я тоже.

Был несчастным? Да знает ли он, что это такое – быть счастливым или несчастным? Ему лишь бы добиться своего любой ценой.

– Из-за прошлого четверга? Потому что не завершили то, что начали? – спросила Гарриет. – Потому что никогда больше я не буду спать с вами? Но вы найдете другую женщину. Я думаю, многие светские леди с радостью прыгнут к вам в постель, а уж что касается актрис и хористок, то их не счесть.

– Вы намерены причинить мне боль, Гарриет, когда говорите это? – поинтересовался герцог. – Если так, то вы преуспели.

– Думаю, что вам неведомо, что такое боль, – возразила Гарриет. – Ну разве что вы испытываете некоторую боль, когда уязвлена ваша гордость. Должно быть, у вас черная неделя: вы отвергнуты сразу двумя женщинами – вашей невестой и вашей любовницей.

– Позвольте ответить на вопрос, который вы мне задали в самом начале, – сказал герцог. – Зачем я приехал сюда? Гарриет, я приехал, чтобы просить у вас прощения.

– За что? – удивилась она. – Вы не сделали ничего против моей воли. Вы были правы: в четверг я сама пошла вам навстречу – я хотела вас.

– Вы неисправимо честны, Гарриет, – заметил Тенби, – но я не о том. Я приехал повиниться за то, что было шесть лет назад. – Гарриет повернула к нему голову. – Я знал тогда, что вы совершенно наивны и невинны. Я знал, что для вас, дочери священника, моральные принципы незыблемы. Но я хотел вас и убедил себя, что деньги, драгоценности и обеспеченное будущее – хорошее оправдание для моих поступков. Простите меня, если можете.