Валерия Вербинина - Бриллиант Фортуны

Алексей ходил по мосту взад-вперед, время шло, а никто так и не показывался. Женщина, торговавшая цветами, подошла к молодому человеку и протянула ему букетик фиалок.

– Возьмите, сударь… Беру недорого.

Алексей едва удостоил ее взгляда.

– Простите, но я… Мне не надо.

– Жаль, – вздохнула женщина и без всякого перехода спросила: – Надеюсь, камушек при вас?

У молодого человека пересохло во рту. Он ожидал чего угодно, только не этого. Женщина меж тем спокойно смотрела на него своими слегка выпуклыми глазами, ожидая ответа.

– Да, – наконец ответил Алексей.

– Вот и хорошо, – сказала она все тем же тягучим голосом, вложила в его безжизненные пальцы букетик и отошла.

Каверин едва успел сообразить, что этот букетик был условным знаком, как к нему подкатил довольно грязный экипаж.

– Садись, – грубо сказал кучер. – Велено тебя доставить. И без глупостей!

Алексей не колеблясь бросил цветы и поднялся в карету. Кучер хлестнул лошадей, и экипаж загрохотал по камням. Молодой человек хотел высунуться наружу, поглядеть, куда его везут, но тут его шеи коснулось холодное острие кинжала.

– Ц-ц-ц, – укоризненно цокнул языком сидевший в карете человек. – Не стоит этого делать, право же, не стоит. Излишнее любопытство вам, сударь, совершенно ни к чему.

– Эльстон? – угрюмо спросил Алексей.

Эльстон быстро обыскал своего пленника, убедился, что у того нет при себе никакого оружия, и задернул шторку на дверце кареты. Теперь он и Каверин сидели в почти полной темноте.

– Как поживает Видок? – спросил Эльстон светским тоном.

– Хорошо, – ответил Алексей. – Послушайте, Эльстон, – взмолился он, – с княжной все в порядке? Они не обидели ее?

– О, что вы, что вы, – отозвался Эльстон. – Она и Огюстен теперь лучшие друзья, если можно так выразиться. Княжна догадалась дать Мими сахарку, и теперь Огюстен в ней души не чает. – И Эльстон по-змеиному улыбнулся.

– Имейте в виду, милостивый государь, – проговорил Алексей, стиснув челюсти, – вам это так просто с рук не сойдет!

– Разумеется, – сказал Эльстон с невинным видом. – Помнится, как-то вы обещались убить меня при встрече, и что же? С тех пор мы виделись с вами раза четыре, не меньше.

– Два, включая сегодняшний, – поправил его Каверин.

– Хорошо, пусть будет так, – легко согласился Эльстон, и Алексей увидел, как в темноте кареты блеснули его зубы. – Но, по-моему, вы такой же болтун, как и я. Вы мастер грозить, но вот приводить свои угрозы в действие – увы.

– Вряд ли вы можете всерьез быть на меня в обиде, – язвительно заметил Алексей. Эльстон снова улыбнулся.

– Вы неподражаемы, честное слово, – начал он, но тут карета остановилась.

Молодой человек насторожился. Что случилось? Неужели они уже доехали до Санлиса?

– Вылезайте, – велел Эльстон. – И без фокусов.

Алексей вышел из кареты. Теплый ветер дунул ему в лицо, взъерошив волосы. И первое, что увидел Каверин, было старое, жуткое, обшарпанное здание, на котором красовалась побуревшая от времени вывеска.

На вывеске значилось: «Санлис».

Увидев ее, Алексей смог в полной мере ощутить то, что в романах высокопарно именуется крушением надежд. Он понял, что они с Видоком ошиблись и что на самом деле имелся в виду не городок Санлис недалеко от Парижа, а это старое здание, расположенное среди пустырей какого-то парижского предместья. Это означало конец всем планам спасения княжны.

– Что встал, шагай, – буркнул Эльстон.

Но ноги Алексея словно одеревенели, и ему с большим трудом удалось сделать несколько шагов. Из «Санлиса» вышла группа в пять или шесть человек и направилась к ним. Впереди шагал маленький юноша на высоких каблуках, и на его плече примостилась хвостатая мышь. За ним следовал Коко Ювелир, от волнения то и дело приглаживавший прядки, лежащие поперек плеши. Еще двое вели женщину, на лице которой застыло отчаяние, – и, когда Алексей увидел его, ему стало по-настоящему больно.

– Адини! – крикнул он, не владея собой, и бросился к ней.

Эльстон сзади несильно ударил его чем-то тяжелым по затылку. Пленник упал на колени.

– Довольно, Фредо, – сказал Огюстен, морщась. Правая его рука была перевязана выше кисти.

Эльстон пожал плечами и сделал шаг назад.

– А все равно получилось по-моему, – сказал Огюстен Алексею, который все еще стоял на коленях. – Фредо, он не привел за собой хвоста?

– Наши чуть ли не час наблюдали за мостом. Ничего не заметили.

Верхняя губа Огюстена вздернулась, обнажив желтоватые клыки.

– И что, никто из мальчиков Видока поблизости не крутился?

– Никто. Я же их всех наперечет знаю.

– Ну ладно, – сказал Огюстен, передернув плечами. – Камень у тебя?

Алексей медленно поднялся и поглядел на этого недомерка сверху вниз.

– Я спрашиваю: камень у тебя? – повторил Огюстен чуть громче. Левая рука его сжалась в кулак.

– У меня, – угрюмо ответил молодой человек.

– Давай его сюда. – Огюстен протянул открытую ладонь.

Алексей вскинул голову.

– Сначала отпусти девушку, – потребовал он.

Огюстен усмехнулся и кивнул тем, кто держал Александру. Они отошли назад, и великая княжна, спотыкаясь по грязи, побрела к Каверину. Она упала ему на грудь и заплакала.

– Все хорошо, Адини, – промолвил он вполголоса. – Я здесь. Все хорошо.

– Камень, – со скучающей гримасой повторил Огюстен.

Алексей кивнул, сунул руку в карман и извлек оттуда жилетные часы, после чего нажал на скрытую пружину. Задняя крышка откинулась, обнаружив небольшое углубление, в котором лежала сверкающая «Принцесса грез».

Коко Ювелир только головой покачал, увидев столь хитрую механику.

– Занятно, – пробормотал он.

С ненавистью взглянув на Огюстена, Алексей уронил холодный камень в его маленькую ладонь.

– Спасибо, – ответил Мышиный Король почти шепотом и мягко улыбнулся.

Уже при виде этой улыбки Алексея охватило нехорошее предчувствие. Огюстен передал камень Коко, который тотчас вооружился своим моноклем, а сам сложил ладони вместе и отвесил офицеру издевательски вежливый поклон.

Каверин оглянулся. Вокруг были пустыри, какие-то покосившиеся заборы, а впереди маячили стены «Санлиса». Бежать? Куда – на пустыри? На открытом пространстве нет ничего проще, чем заработать пулю в спину.

– Алексей… – прошептала княжна, вцепившись в его руку. – Они не отпустят нас.

Алексей осторожно высвободил руку и стал боком, закрывая собой Александру. «Если они начнут стрелять»… – мелькнуло у него в голове. Огюстен подошел к своим людям, обернулся к Каверину, снял цилиндр и отвесил пленнику еще один поклон, еще более глумливый. Оборванцы, ухмыляясь, достали из-за поясов свои пистолеты.