Бейтс Болдуин - Воин султана

На продолжении всего пути было темно, впрочем, свет и не требовался. Яркий блеск луны позволял выбирать направление среди узких улочек, но его было недостаточно для того, чтобы рассмотреть смутно белевшее лицо нищего. Зайдан мог видеть только прямой нос, бросавший тень на щеку, тяжелый подбородок и бритую голову, сверкающую под луной как неморгающий глаз. Глядя на него, Зайдан и в мыслях не имел опознать в этом скрюченном, ковыляющем, безволосом существе крепкого, дерзкого, заросшего нахала, осыпавшего его оскорблениями только сегодня днем.

Однако у ворот сада на Зникет Бердан он резко остановился, насторожившись от внезапного подозрения.

— В чем дело? — прорычал он. — Ведь это же дом самого Хасана!

— Правильно, йа сиди!

Нищий склонился еще ниже, опираясь на посох, и это движение помешало Зайдану заметить, как одна его рука скользнула под истрепанный джеллаба.

— Совершенно верно, мой господин! Сегодня днем Хасан искал прибежища у моего господина Якуба эль-Аббаса. Но догадавшись, что ты узнал его, он ускользнул прежде, чем ты успел расставить сети. Что могло быть естественнее, чем прийти сюда?

— А женщина?

— Она с ним, йа сиди! Ах, какая приманка в ловушке!

Нищий протянул руку, и садовые ворота легонько скрипнули. Однако Зайдан медлил, полный подозрений.

— Оставайся здесь и карауль, — приказал он. — Я пойду и позову на подмогу моих людей.

— Нет, мой господин! Нет!

Нищий костлявой рукой коснулся плеча Зайдана.

— Времени очень мало. Они собираются бежать из города, когда прозвучит Сухир, а это произойдет с минуты на минуту. Сейчас он один, а женщина ему не помощница. Ты вполне справишься с обоими. К тому же, ради твоего спокойствия, я мог бы помочь тебе — скажем, за пятьдесят риалов.

Зайдан пытался приглядеться к нему в лунном свете, но человек стоял в тени ворот, и только лысая голова блестела.

— Пятьдесят! — вскричал он возмущенно, оскорбленный в лучших чувствах. — Ты вор и сын вора! Это не стоит больше десяти!

Нищий явно намеревался удалиться.

— А по-моему, гораздо дороже, йа сиди, — с обидой сказал он. — Я показал тебе, где Хасан, и бесплатно больше ничего делать не стану.

— Погоди!

Зайдану это показалось разумным. Любой нищий всегда ухватится за возможность запросить побольше.

— Даю двадцать пять!

Человек повернулся, но теперь Зайдан стоял ближе к воротам и должен был входить первым.

— Хорошо, мой господин, давайте мои деньги!

— Когда дело будет сделано! — буркнул Зайдан и устремился в заброшенный и заросший травой сад, залитый лунным светом.

Следом вошел нищий и тихонько закрыл ворота. Порыв увлек Зайдана на десяток шагов в глубь сада, прежде чем он заметил, что ни одна травинка не примята, ни одна ветка не сломана. Ясно было, что нога человека не ступала сюда уже многие месяцы! Он резко остановился.

— Что…

Нищий отбросил посох и выпрямился. Теперь луна ярко освещала его лицо. Даже в потемках Зайдан увидел холодный блеск серо-голубых глаз. На таких знакомых губах играла улыбка предвкушения, а рука, прежде осторожно скользнувшая в складки изношенной одежды, сжимала зловеще изогнутый, острый как бритва нож — кумийу.

— Хасан эс-Саид! — охнул Зайдан и потянулся за оружием.

— Да, Зайдан!

Дик бросился на него и ударил.

— Ну как? Жаль, что приходится убивать тебя так быстро — я бы с радостью продлил удовольствие. Но мы не можем так рисковать!

Клинок вонзился в живот и скользнул кверху. Зайдан издал булькающий звук, резко оборвавшийся, когда нож был вырван и внешняя сторона изогнутого лезвия полоснула по горлу. Традиционный прием арабской рукопашной схватки — удар в живот снизу вверх, а потом по горлу, чуть ли не отсекающий голову — оказался смертоносным, как и во все времена.

Горячая кровь потекла по руке Дика и брызнула в лицо. Голова Зайдана запрокинулась, и крик захлебнулся. В тот же миг внезапный громкий рев рогов Рамадана, провозглашающих Сухур, заглушил последние звуки.

Дик положил еще дергающееся тело на землю и вытер клинок и руки полой селхама убитого.

Клюни метался по саду взад и вперед; двое его людей в тревоге ждали. Когда Дик скользнул через ворота, шотландец вопросительно взглянул на него. Дик кивнул, и Клюни обернулся к офицерам.

— Все в порядке, господа! Забирайте своих людей и принимайтесь за дело. Очистите улицы! Если эти мерзавцы будут задавать вопросы, велите им найти хозяина и получить приказание от него лично — надеюсь, это займет их на некоторое время.

Ухмыляясь, он повернулся к Дику.

— Что ж, парень! Покажись девушке — пусть убедится, что ты еще жив! И пора отправляться, ведь если ты не забыл, мы еще не покончили с делами этой ночи!

До рассвета оставалось около часа. Небольшой отрад всадников в сапогах со шпорами пробирался сквозь тьму, спускаясь с невысокого холма к руинам древнеримского Волюбилиса. Шпоры звенели в ночи, возвещая об их приближении, и когда всадники достигли нагромождения камней, перед ними, словно призраки, выросли с полдюжины фигур.

— Кто идет?

Дик почувствовал внезапный прилив огромного облегчения, только теперь осознав, в каком напряжении он находился последние несколько часов.

— Майк! Это мы, Майк, — Дик и Эжени, живая и здоровая, и Клюни с отрядом.

— Так это вы, значит? — раздался в темноте голос Майка Маллигана. — Я уж начал думать, что вы никогда не приедете. Спускайтесь вниз и присоединяйтесь к моим людям — они у костра за холмом. Надо перекусить — день предстоит длинный.

Они осторожно спускались. Эжени крепко цеплялась за локоть Дика, но костра нигде не было видно. Ни малейшего отблеска. Только когда Майк провел их через гребень невысокого холма на другую сторону, стало ясно, почему они не заметили его раньше. Дрова в костре весело потрескивали. Майк и остальные устроились в бывшем просторном амфитеатре, и задняя стена древней сцены надежно скрывала их из виду, если не смотреть прямо спереди. Майк хихикнул.

— Здесь нас почти пять сотен, — сказал он гордо. — Но кто об этом догадается?

Клюни кивнул.

— Такое место стоит запомнить! Буду иметь его в виду!

Они подошли к главному костру, присели рядом. С помощью кинжала Майк вытащил из огня котел, поставил перед ними и поднял крышку. Соблазнительный запах мяса напомнил путникам, как они проголодались.

— Ничего особенного мы предложить не можем, — улыбнулся он, — но приглашаем отведать это блюдо! И расскажите же мне, пока едите, что вы делали до сих пор. Как вам удалось бежать, что вы видели по пути сюда?