Элла Дэниелс - Герой ее романа

Стоя на пороге балкона, у входа в бальный зал, Дани заметила две пары глаз, выглядывавшие из пальмы; одна пара – карих, принадлежала Аннабель, другая же – светло-зеленых. Выходит, Каролина и Аннабель за ними шпионили? Ну разумеется!

Дани снова посмотрела на Маркуса, исчезавшего из ее жизни навсегда. Он уже почти пересек зал, когда она, наконец, поняла, что он сказал.

Побелев от злости, Дани сжала кулаки и громко закричала:

– Ты проклятый идиот, Флитвуд!

Многие повернулись в ее сторону и уставились на нее с удивлением. Музыка же внезапно смолкла, и танцоры замерли. Маркус тоже на мгновение замер. Потом обернулся и посмотрел на Дани. А она, не обращая внимания на усмешки и хихиканье, стала пробираться к нему, и люди перед ней расступались. Наконец она подошла к нему вплотную и проговорила:

– Тебе обязательно нужно испытывать мое терпение? Честное слово, иногда я удивляюсь, слушая тебя. Маркус, что происходит в твоей голове?

Он открыл рот, но так ничего и не сказал. И нервно осмотрелся. Дани знала, что весь свет замер в предвкушении скандала и неминуемых сплетен. Но ей было все равно. Потому что теперь она знала, что сказать.

Взяв маркиза за руку, Дани заговорила:

– Я считала брак моих родителей образцом для всех. Я думала, что человек не может быть влюблен, если не счастлив ежеминутно. Я полагала, что любовь и удачный брак – это волшебная сказка, а не тяжелый труд. Мне казалось, что счастливые супруги постоянно светятся от радости и все у них идеально. Но теперь я понимаю, что ошибалась. Любить кого-то – это не значит никогда не сердиться на любимого человека и никогда не расстраиваться. Брак может быть счастливым только в том случае, если супруги совместно стараются построить свое будущее.

Маркус смотрел на Дани с удивлением и даже с некоторым страхом. Но он по-прежнему молчал. А она, сделав глубокий вздох, продолжила свой монолог:

– Твои демоны приносят ужасные страдания. Твои раны намного глубже, чем я могу себе вообразить. Когда я впервые встретила тебя, то решила, что ты ужасный человек. Но потом я узнала тебя по-настоящему и поняла, что ты очень добрый и отзывчивый. Правда, поначалу мне казалось, что ты никогда не сможешь дать мне то, что я хочу. Я думала, что с тобой у меня никогда не будет идеального брака. Увы, я не понимала, что такое счастье.

Маркиз нахмурился и, судорожно сглотнув, пробормотал:

– Дани, о чем ты?..

Сжав его руку, она с улыбкой ответила:

– О том, что ты, Маркус Брэдли, не идеален. Впрочем, я тоже. Ты безрассудный, упрямый, властный. И ты отказываешься видеть в себе хорошее.

Он взглянул на нее недоверчиво.

– Хорошее. А что именно, Даниэла?

Она поднесла к губам его руку. Вокруг тотчас раздались громкие вздохи, сопровождаемые шорохом юбок – дамы быстро выводили из зала юных мисс.

Но Дани было наплевать на окружающих. Она хотела, чтобы все поняли, какой он чудесный.

– Может, ты думаешь, что недостоин меня, но я-то каждый день думаю, как мне стать достойной тебя – такого доброго, такого отчаянно преданного, с такой способностью любить.

Маркус в растерянности захлопал глазами; казалось, он лишился дара речи. А Дани, весело улыбнувшись, добавила:

– Может, мы с тобой вовсе не образцы для подражания, но наша любовь – само совершенство. Я люблю тебя, Маркус. И если мне повезет провести всю оставшуюся жизнь рядом с тобой, то я буду самой счастливой женщиной на свете. Я хочу, чтобы мы с тобой вместе написали свою сказку, Маркус.

И тут она его поцеловала. Поцеловала со всей любовью, что была в ее в сердце. Со всей страстью и пылкой мечтой о прекрасном будущем.

Но он не ответил на ее поцелуй. Был холоден и по-прежнему молчал. «Он что, решил от меня отказаться?» – в страхе подумала Дани.

В следующее мгновение Маркус обнял ее и поцеловал. Поцелуй его был долгим и страстным, когда же он, наконец, прервался, Дани, счастливая, тихонько вздохнула. А на лице маркиза сияла улыбка.

– Я люблю тебя, малышка.

– А я люблю тебя, мой Зверь.

Маркус провел ладонью ее по пламенеющей щеке.

– Ты точно знаешь, как заставить мужчину слушать, малышка. – Он осмотрелся; его зеленые глаза смеялись. – Должно быть, мы с тобой – довольно впечатляющее зрелище.

Дани тоже посмотрела на публику и заметила нескольких дам, рухнувших в обморок, которым компаньонки подносили нюхательные соли. Густо покраснев, Дани сказала:

– Умею, это точно.

– Малышка, один вопрос…

– Хоть тысяча.

– Это что, предложение?

Дани пожала плечами.

– Да, если хочешь. Но я импровизировала.

Маркиз застонал в притворном ужасе.

– Это будет просто чудо, если мы с тобой доберемся до алтаря. Твоя последняя импровизация чуть меня не убила.

– Насколько я помню, мы провалились по твоей вине.

– По моей?! – Он изобразил возмущение. – Но ведь это ты руководишь агентством, которое занимается такими вещами.

Дани скрестила на груди руки.

– Уже нет. Отец потребовал, чтобы я закрыла свое дело.

Тут рядом послышалось деликатное покашливание. Они одновременно обернулись и увидели барона, смотревшего на них неодобрительно. Сердце Дани сжалось от страха, что отец устроит сцену, возражая против ее выбора. Но тут она вдруг заметила в его глазах веселые огоньки, и глаза у нее защипало от слез – впервые после смерти матери отец снова был похож на себя.

– Кажется, я воспитал довольно эксцентричную молодую леди! – громко заявил барон, обращаясь к залу.

Маркус усмехнулся, когда Дани взглянула на отца с укоризной. А тот, сделав глоток из бокала с шампанским, внимательно посмотрел на маркиза. Затем снова повернулся к дочери и спросил:

– Ты абсолютно уверена, Даниэла?

– Да, – тотчас же кивнула Дани.

Барон Сайтон вздохнул и тихо пробормотал:

– Что ж, тогда воспользуемся моментом. – Повернувшись к шокированной толпе, он снова поднял свой бокал. – Кажется, я должен сделать объявление! За мою дочь, мисс Даниэлу Стаффорд, недавно обручившуюся с Маркусом Брэдли, маркизом Флитвудом. – В абсолютной тишине барон сделал довольно внушительный глоток. Все таращились на него в полном молчании, и он с улыбкой добавил: – Думаю, что смогу привыкнуть к Зверю в качестве зятя.

Из-за приоткрытой двери кабинета доносилось веселье свадебного приема, но Каролина Брэдли не обращала внимания на шум – она ничего не слышала, кроме гулкого стука собственного сердца.

– Почему ты раньше мне об этом ничего не сказал? – негодовала она, стараясь говорить как можно тише, чтобы ее не услышали находившиеся поблизости гости. – Ох, я знала, что ты что-то скрывал, когда рассказал, как очутился в тюрьме, – но такое!..